Мистер Фермер. Морковка за интим! - Focsker

золотыми волосами и глазами осуждающе глядел на повисшую над шаром богиню. Его бардовый фрак идеально сидел на точёной, словно вылитой из мрамора фигуре. Несогласный Кузнец покачал головой.

— Согласно нашему договору, он, вся его сила и знания, теперь принадлежат Мирам Кровавой Кузни. — Слова отстаивающего свою правоту бога, прогремели в тысячах измерений. Хозяин Кузни, фактически за руку поймал мелкого воришку, и Астаопа знала, что её в любой момент могут за это привлечь к ответу. Но по какой-то причине Древний бог давал ей шанс всё объяснить:

— Он из мира Аида, я совершила ошибку выкрав его душу, ошиблась отдав его тебе, и теперь должна вернуть его обратно, или…

— Или, вырвать страницу с ним из книги судеб, верно? — Древний Кузнец хорошо знал истинные мотивы опустившейся до воровства богини. Молодая девица, прикрываясь благими намерениями, не умело маскировала обычную жажду мести.

— Верно.

— Что-ж, твои мотивы мне ясны. Но, действовать так же варварски, как и в мирах Аида я тебе не позволю. Не хочу, что бы ты, случайно уничтожила, с таким трудом созданный мною баланс.

Понимая серьезность и важность поддержания равновесия и порядка в живом мире, обрадованная решением Кузнеца, богиня одобрительно кивнула.

— Ступай… — Пред Астаопой раскрылись Врата Кровавой Кузни. Мира, где даже боги, теряли часть силы, становясь лишь немногим сильнее смертных.

— Кузнец, может есть другой вход? Я не хочу уподобляться ему. Становится таким же никчёмным существом!

— Бог не может уподобиться смертному. Так же, как и дитя Эсфеи не станет моим ребёнком, захватив контроль над мною созданным миром. Я Кузнец, кую миры и чужие судьбы от своего сотворения, и буду ковать до скончания веков. Понимаешь к чему я клоню?

— То есть, хочешь сказать, если я захвачу власть над этим старым миром, то он станет моим? Со всеми его живыми организмами и развитыми духовными сущностями?

— Именно. Я кузнец от рождения, «не могу ни куя». Этот мир мне осточертел, он один из многих, потеряв его, я с лёгкостью выкую новый…

Астаопа, поддавшись внезапному эмоциональному порыву, виновато склонила головы и извинилась перед Кузнецом. Что бы исправить старую ошибку, она, прибегнув к воровству едва не совершила новую, более ужасную. И лишь по милости и воли Древнего, доброго бога, смогла избежать катастрофических последствий для себя и своей создательницы.

Не боясь порицания со стороны Эсфеи, Астаопа решительно шагнула через возникшие перед ней Врата Кровавой Кузни. Кровь невинных поглотила её дух, и забрав божественные силы, переместила в мир, очутиться в котором богиня так желала. Глупый поступок Астаопы в очередной раз несказанно порадовал и рассмешил Кровавого кузнеца. От смеха его задрожало Бесконечная пустота.

— Наивная дура… — Громко хохотал Кузнец. Чувствуя как после пропажи дитя раскололись небеса, как поднялся неукротимый шторм и Эсфея со всей своей мощью, ангельской армией и богами-генералами, в гневе сотрясла пространство и миры.

От автора: Спасибо за 200 лайков!

Глава 8

Шли третьи сутки моего отлёживания. Я засыпал, просыпался, незнакомые Кролли меня отпаивали, откармливали, после чего я, не помня вообще, гадил или нет, опять впадал в спячку. И так на протяжении трёх дней. Несколько раз, в короткие мгновения пробуждений, слух мой цеплялся за множественные незнакомые голоса. Пару раз сквозь прикрытый новенькой шкурой вход в шалаш видел целые компании незнакомых глазу Кролли. Казалось, пока я спал, мир вокруг кардинально изменился. Зазвучали множественные женские голоса и даже зазвенел детский заразительный смех.

На утро четвертого дня я наконец-то вспомнил, что живой. Забытое чувство пробудило мочевой пузырь, грозивший с минуты на минуту либо лопнуть, либо «огненной» струёй «обогреть» всё вокруг.

Скинув шкуры, замечаю на себе вместо спортивок какие-то другие, сделанные явно местными трудягами, штаны. Разглядывать их у меня нет времени. Быстро натянув шлёпки, проскочил мимо дремавшего Кобо и чуть не влетел в хрен пойми откуда взявшийся чужой шалаш. Оглянувшись, в ужасе не могу узнать собственную поляну. Вроде тот же ручей рядом, те же валуны, и лес за мной почти тот же. Но только в дымке утреннего тумана вместо своей свободной полянки я вижу утыканную шалашами и вигвамами, целую, мать его, деревню! Перескочив через дремавшую у костра парочку обнявшихся Кролли, я пулей устремляюсь на край деревни, попутно случайно наступив на чьё-то торчавшее из жилища длинное ухо.

Испытав едва ли не оргазм от облегчения, ловлю себя на мысли, что для покойника бегаю довольно-таки быстро. Да и тело, руки, ноги не болели. И даже насморк прошёл. Таки откачали меня чёртовы Кролли, что я без них делал-то.

— Вижу вы очнулись — от неожиданности я аж на цыпочки встал. Боб, чёрт бы тебя побрал! Хоть бы поссать спокойно дал.

— Да. Словно заново родился — спрятав член, обернулся к тому я.

— Оно и понятно. Все целители племени боролись и молились за вас.

— Вот как — от таких слов на душе стало теплее. — А где Муррка?

Боб умолк. От чего-то лицо его помрачнело и по выражению стало понятно, говорить об этом он не хочет. Вот только мне плевать на его хотелки.

— Где моя Кролли? Ещё раз спрашиваю.

— Староста приказал ей держаться подальше от поселения. Он считает, что порченные девки приносят неудачи, и вам из-за её нахождения рядом только хуже будет.

Что блять? Поселение, староста? Это, сука, мой дом, моя земля и моя крольчиха. Никто, блять, не будет говорить мне, кому можно находиться рядом, а кому нельзя!

— Найди и верни её, пожалуйста.

— Староста запретил. Я же сказал, она…

— Боб — перебил того я, — Если вы не вернете мне Муррку, ни о каком дальнейшем сотрудничестве я даже говорить с вами не буду. Можешь так и передать своему старосте.

Кроль, не долго думая, кивнул.

— Хорошо, давайте тогда сначала позавтракаем, подождём, когда проснётся староста, а после…

— Сейчас же. Или вы вернёте её, или я сам уйду и…

— Да понял я, понял. Не горячитесь Матвеем. Разбужу Хохо, кажется, она знала, где шлялась и ждала порченная.

— Ждала? — От этих слов в сердце кольнуло. Даже несмотря на то, что её изгнали из племени, причём дважды, она не теряла веры в меня. Знала, что я вернусь за ней. Чёрт… Верность прям, как будто я в мелодраме какой.

— Да, ждала… кому ж ещё она такая нужна — выплюнул Боб. А после, глянув через плечо, обронил: — На кой она тебе вообще такая?

— Какая такая?

— Бесплодная. Я ж говорил она порченная. Или ты не знал? — Холодно произнёс Боб, а после, устав таращиться на меня и ждать ответа, тяжело вздохнул.

— Значит она тебе не сказала. Теперь понятно. Муррка испорчена. Когда мы были ещё детьми, в день набега