Хочешь большой любви? - Фиона Харпер

Позади него в двери послышался какой-то шум.

— Ты уже забронировала номер в отеле? — спросил он Мартину.

— Нет, — ответила Грейс. — Разве Мартина не позаботилась об этом сама?

Ной отложил разноцветные листки и обернулся. Грейс выглядела ужасно. Похоже, утренняя тошнота доконала ее. Кожа Грейс была сероватого оттенка, под глазами залегли темные круги. Несмотря на ее уверения в том, что ей лучше, она выглядела измотанной.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — сказала она, пытаясь казаться веселой и благоразумной. — Все готово к сегодняшней вечеринке?

Он покачал головой:

— Нет.

— Что это значит? Ты считаешь, что я не готова туда пойти? Ты не хочешь, чтобы я пошла туда? Ной, прошу, образумься.

Подойдя к ней, Ной коснулся пальцем ее щеки.

— Я думаю, что ты должна остаться дома.

Ной купил по Интернету книгу о беременности и спрятал ее в одной из папок в своем кабинете. Он не понимал, отчего решил хранить свой поступок в тайне. Ной считал, что сильно смутится, если Грейс застанет его за чтением подобной книги. Но ему хотелось знать об этом периоде в жизни женщины как можно больше. Грейс-то все уже знала, ведь она уже рожала. Иногда, задавая ей вопросы по поводу ее самочувствия, Ной казался себе идиотом.

К тому же если он не будет хорошо информирован по поводу беременности, если не станет беспокоиться о жене, не покупать детские вещички, то Грейс сочтет его бесчувственным. И отчасти она была бы права…

И все-таки рождение ребенка казалось Ною захватывающим событием. Недаром говорят, что рождение ребенка — это чудо. Как только Ной переставал думать о том, что теперь в его доме поселилось чудо, к нему снова возвращалось прежнее, странное ощущение. И это ощущение ему не нравилось, ведь оно лишало его душевного равновесия и делало беспомощным.

Сегодня Грейс была невероятно бледной, поэтому о походе на вечеринку не могло быть и речи. В первые недели беременности Ной приносил ей на завтрак крекеры из цельной пшеницы или обыкновенную лапшу, а также стакан воды. Теперь ее желания в отношении еды становились все необычнее. Ною иногда казалось, что он превращается в доктора, наблюдающего Грейс во время беременности. Однако пока это было единственное, чем он мог ей помочь.

Как он вычитал в той книге, беременные женщины плохо переносят поездки на автомобилях. Поэтому он сказал:

— Ты знаешь, что я прав.

— Но почему? Я отлично себя чувствую. Мы ведь договаривались, что я буду сопровождать тебя на все церемонии. Это же сделка.

Сделка? Ной сразу же помрачнел. Он понимал, что Грейс намеренно говорит с ним столь цинично, хоть и чувствует себя ужасно. Однако ей следовало отдохнуть. А Ною следовало побыть хотя бы сутки вдали от Грейс.

— Отправляйся в кровать. Я вернусь завтра к обеду.

В ту ночь Грейс было очень одиноко в большом доме Ноя. Хотя она жила здесь уже два месяца, ей он по-прежнему казался отелем. Дом был слишком большим и чересчур красивым. И хотя Грейс всегда мечтала о подобном жилище, однако дом Ноя не стал для нее родным.

Возможно, это связано не с размером дома, а с тем, что творится у нее в мыслях и на душе? С Робом ей поначалу приходилось жить в маленьких и безликих комнатах в расположении воинских частей. Однако ни одна из этих комнаток не нагнетала на Грейс тоску, ведь жизнь в них была наполнена счастьем, смехом и страстью…

Скорее всего, именно поэтому дом Ноя казался ей неким выставочным образцом. Да, они официально женаты, однако в сравнении с браком, который был у Грейс с Роем, отношения с Ноем не укладывались ни в какие рамки. Да, она не имеет права винить в этом Ноя. Он дал ей все, что обещал, а именно — уважение, понимание, а также более чем страстные сексуальные отношения.

А в ответ Грейс… глупо влюбилась в него. И дело было не в том, что Ной не заслуживал ее любви. Он просто не желал, чтобы его любили. Ведь нельзя же дарить человеку то, о существовании чего он не подозревает, при этом еще требуя в ответ благодарности.

Грейс легла спать поздно. Она радовалась тому, что может побыть наедине со своими мыслями. Муж временно отсутствовал, так что Грейс решила воспользоваться ситуацией.

Ной, как и герой его незаконченного романа, держал все эмоции под контролем. И дело было не в его профессии. Просто однажды он решил никого не впускать себе в душу. Грейс знала наверняка, что в душе Ноя бушуют страсти, а он пытается казаться хуже, чем есть на самом деле. И скорее всего, этот невидимый барьер между ними никогда не рухнет.

Каждый его милый подарок, сделанный для Грейс и их будущего ребенка, вместо того чтобы радовать ее, постоянно напоминал об этой отстраненности Ноя. Муж все время находился от Грейс на расстоянии вытянутой руки. Такое можно было бы простить, если бы они любили друг друга, однако, когда человек заявляет, что не хочет никакой любви…

Она вспомнила о Робе, о том, как он был взволнован в течение всей ее беременности, как целовал ее живот, как разговаривал с еще не родившимся ребенком. Если Роб поддерживал Грейс эмоционально, то Ной — исключительно материально.

Босая, в пижаме, Грейс поднялась по лестнице и вошла в маленькую спальню, которую они с Ноем договорились переделать в детскую. Это была милая, просторная комната с высокими потолками и большими окнами. Совершенная комната — и при этом невероятно унылая.

Если Ной не способен открыться Грейс, как ему удастся ладить с ребенком? Неужели он и со своим сыном или дочерью окажется таким же отстраненным? Беспокойство Грейс переросло в злость. Это несправедливо! У ее первого ребенка судьба отобрала отца, который очень любил его. А ее второй ребенок будет иметь отца лишь формально.

За последние недели ситуация только ухудшилась. Грейс чувствовала, что Ной понимает, как неправильно складываются их отношения, но ничего не хочет менять. С головой уйдя в написание романа, он жил в мире фантазий, избегая реальности. Возможно, он жил так всегда? Может быть, именно поэтому он стал писателем? В создаваемом тобой иллюзорном мире никто не может тебе навредить, ведь ты сам вершишь судьбы.

Лишь однажды Грейс захотелось увидеть во взгляде Ноя правду, но тщетно…

Проснувшись утром, Грейс открыла глаза и прислушалась к себе. Сегодня тошнота была намного слабее. Теперь ее одолевал голод. Следовало выяснить, чего именно она хочет поесть.

Грейс подумала об обычной еде на завтрак: тост, хлебцы. Нет. Сегодня ей хотелось чего-нибудь… солененького! Анчоусы? Нет. Ветчина? При мысли о ней Грейс поморщилась. И внезапно ей захотелось уже не соленого, а чего-нибудь острого. Соус чили, карри? А может, имбирное печенье?