Загадка Эндхауза - Агата Кристи

— Я только что от нее. Она спала спокойно и чувствует себя неплохо.

— К нам поставили полисменов, — сообщил мальчуган. — А леди убили вон там, возле ступенек. Я один раз видел, как режут свинью, да, пап?

— Э! — флегматично отозвался тот.

— Папа часто резал свиней, когда работал на ферме. Да, пап? Я видел, мне понравилось.

— Ребятишки любят глядеть, как режут свиней, — сказал мужчина, словно утверждая незыблемый закон природы.

— А леди убили из револьвера, во как! — продолжал мальчик. — Ей горло не резали!

Мы двинулись к дому, и я рад был убраться подальше от кровожадного дитяти.

Дверь в гостиную была открыта. Мы вошли, и на звонок Пуаро появилась Эллен в опрятном черном платье. Увидев нас, она не выказала удивления.

Пуаро объяснил, что с разрешения мисс Бакли мы обыщем дом.

— Очень хорошо, сэр.

— Полицейские уже закончили свои дела?

— Они сказали, что видели все, что хотели, сэр. С раннего утра бродили тут по саду. Не знаю, нашли что или нет.

Она хотела выйти, но Пуаро остановил ее вопросом:

— Вы были очень удивлены вчера, когда узнали об убийстве мисс Бакли?

— Да, очень, сэр. Мисс Мегги такая славная. Я просто не представляю, каким же надо быть злодеем, чтобы поднять на нее руку.

— Выходит, если бы убили кого-нибудь другого, вы не были бы так удивлены, э?

— Я не пойму, о чем вы, сэр?

— Когда вчера вечером я вошел в холл, — заговорил я, — вы сразу же спросили, нет ли какой беды. Разве вы ожидали чего-нибудь подобного?

Она молчала и теребила пальцами уголок передника. Наконец, покачав головой, прошептала:

— Вы джентльмены, вам не понять.

— Нет, нет, я пойму, — ответил Пуаро. — Даже если вы скажете что-нибудь совсем невероятное.

Она поколебалась, но, видимо, решила ему довериться.

— Видите ли, сэр, — заговорила она, — у нас в доме нехорошо.

Ее слова удивили меня и вызвали неприятное чувство к Эллен. Но Пуаро, казалось, не нашел в ее ответе ничего необычного.

— Вы хотите сказать, что это старый дом? — спросил он.

— Нехороший дом, сэр.

— Давно вы здесь?

— Шесть лет, сэр. Но я служила здесь и в девушках. На кухне, судомойкой. Еще при старом сэре Николасе. И тогда было то же самое.

Пуаро внимательно посмотрел на женщину.

— В старых домах, — заметил он, — бывает иногда что-то зловещее.

— В том-то и дело, сэр! — с жаром воскликнула Эллен. — Зловещее. Дурные мысли, да и дела такие же. Это как сухая гниль, сэр, которую нипочем не выведешь. Вот словно бы носится что в воздухе. Я всегда знала, что здесь когда-нибудь случится нехорошее.

— Ну что ж, вы оказались правы.

— Да, сэр.

В ее ответе я уловил то затаенное удовлетворение, какое испытывает человек, когда сбываются его дурные предсказания.

— Однако вы не думали, что это случится с мисс Мегги.

— Да, сэр, воистину не думала. Ей-то уж наверняка никто зла не желал.

Мне показалось, что мы напали на след. Но, к моему удивлению, Пуаро перескочил на совершенно новую тему.

— А вы не слышали выстрелов?

— Где же их расслышишь во время фейерверка? Такой треск кругом.

— Вы не пошли его смотреть?

— Нет, я еще не кончила прибирать после обеда.

— Вам помогал лакей?

— Нет, сэр, он вышел в сад взглянуть на фейерверк.

— Но вы не вышли.

— Нет, сэр.

— Почему же?

— Мне хотелось закончить уборку.

— Вы не любите фейерверков?

— Да нет, не в этом дело, сэр. Но их ведь собирались пускать два вечера, и мы с Уильямом отпросились на следующий вечер и хотели сходить в город и поглядеть оттуда.

— Понятно. А слышали вы, как мадемуазель Мегги искала свой жакет и не могла его найти?

— Я слышала, как мисс Ник побежала наверх, сэр, и как мисс Мегги кричала ей из передней, что не найдет чего-то, а после сказала: «Ну, ладно, возьму шаль…»

— Пардон, — перебил ее Пуаро. — И вы не предложили поискать жакет или посмотреть, не забыли ли его в автомобиле?

— Я была занята работой, сэр.

— Да, верно… А молодые леди к вам, разумеется, не обратились, так как считали, что вы любуетесь фейерверком?

— Да, сэр.

— Так, значит, в прежние годы вы ходили на него глядеть?

Ее бледные щеки вдруг вспыхнули.

— Я не пойму, к чему вы клоните, сэр. Нам всегда разрешают выходить в сад. И если в нынешнем году у меня «не было такого желания и мне захотелось управиться с работой и лечь, то это, полагаю, мое дело.

— Ну, конечно, конечно. Я не хотел вас обидеть. Вы могли делать все, что вам угодно. Перемена всегда приятна.

Он помолчал и добавил:

— Между прочим, не смогли бы вы мне помочь еще в одном небольшом деле? Это ведь очень старый дом. Вы не слыхали, есть здесь тайник?

— М-м… тут есть какая-то скользящая панель, вот в той самой комнате. Мне, помнится, ее показывали, когда я была девушкой. Да Только не помню где. Или в библиотеке? Нет, не скажу наверняка.

— За ней мог бы спрятаться человек?

— Да что вы, сэр! Этакий шкафчик вроде ниши. Квадратный фут, никак не больше.

— О! Я имел в виду совсем другое.

Она снова покраснела.

— Если вы думаете, что я где-то пряталась, так вы ошиблись! Я слышала, как мисс Ник сбежала по лестнице, и выбежала из дома, и как она закричала, и я пошла в прихожую узнать, не… случилось ли чего. И это истинная правда, сэр. Истинная правда!

Глава тринадцатая

Письма

Распростившись с Эллен, Пуаро повернулся ко мне. Вид у него был довольно озабоченный.

— Вот интересно: слышала она выстрелы? По-моему, да. Она их услыхала, открыла кухонную дверь. А когда Ник побежала по лестнице и выскочила в сад, Эллен вышла в прихожую узнать, в чем дело. Все это вполне естественно. Но почему она не пошла глядеть на фейерверк? Вот что я хотел бы узнать.

— Зачем вы стали спрашивать ее о тайнике?

— Так, чистая фантазия. Мне подумалось, что мы, возможно, не разделались еще с «К».

— С «К»?

— Ну да. Он стоит последним в моем списке. Наш вымышленный незнакомец. Допустим, что вчера он — я полагаю, мы имеем дело с мужчиной — пришел сюда, чтобы встретиться с Эллен. Он прячется в тайнике. Мимо него проходит девушка, которую он принимает за Ник. Он идет следом за ней и стреляет. Нет, это абсурд. К тому же тайника не существует. То, что Эллен не захотела уйти из кухни, — чистая случайность. Полно, давайте-ка лучше поищем завещание.

В гостиной не оказалось, никаких документов Мы перешли в библиотеку, полутемную комнату, выходящую окнами на подъездную аллею. В ней стояло, большое старинное бюро орехового дерева. Мы довольно долго изучали его содержимое. Там царила полная неразбериха. Счета, перемешанные с долговыми расписками. Письма пригласительные, письма с требованиями вернуть долг, письма друзей.

— Сейчас мы наведем здесь идеальный порядок, непререкаемо заявил Пуаро.

Через полчаса он с удовлетворенным видом откинулся на спинку стула и оглядел дело наших рук. Все было аккуратно рассортировано, надписано, разложено по местам.

— Ну, теперь все в порядке. Нет худа без добра. Нам так внимательно пришлось их разбирать, что мы, конечно, ничего не пропустили.

— Ваша правда. Хотя, впрочем, ничего и не нашли.

— Разве что это.

Он перебросил мне письмо. Оно было написано крупным, размашистым, очень неразборчивым почерком.

«Милочек!

Вечеринка была — прелесть. Но сегодня мне что-то не по себе. Ты умница, что не притрагиваешься к этой дряни: никогда не начинай, дорогая. Бросить потом чертовски трудно. Приятелю я написала, чтоб поскорей возобновил запас. Какая гнусность наша жизнь!

Твоя Фредди».

— Февраль этого года, — задумчиво заметил Пуаро. — Я с первого взгляда понял, что она принимает наркотики.

— Да что вы? Мне и в голову не приходило!

— Этого трудно не заметить. Достаточно взглянуть ей в глаза. А эта удивительная смена настроений! То она взвинчена, возбуждена, то вдруг безжизненная, вялая.

— Пристрастие к наркотикам влияет ведь и на нравственность, не так ли? — сказал я.

— Неизбежно. Но я не считаю мадам Раис настоящей наркоманкой. Она из начинающих.

— А Ник?

— Не вижу ни малейших признаков. Если она и посещает иногда такие вечеринки, то не для того, чтобы принимать наркотики, а лишь ради забавы.

— Рад слышать.

Я вдруг вспомнил, как Ник сказала, что Фредерика иногда бывает не в себе. Пуаро кивнул и постучал пальцами по письму.

— Вне всякого сомнения, она имела в виду именно это. Ну что ж, здесь мы вытащили пустой номер, как у вас говорят. Теперь поднимемся в комнату мадемуазель.

В комнате Ник стоял письменный стол, но в нем было довольно пусто. И снова никаких признаков завещания. Мы нашли паспорт на машину и оформленный по всем правилам сертификат месячной давности на получение дивиденда. Иными словами, ничего интересного для нас.

Пуаро вздохнул — он был возмущен.

— Молодые девицы! Как их воспитывают нынче? Не учат ни порядку, ни методичности! Она очаровательна, наша мадемуазель Ник, но ведь она ветрогонка. Право же, ветрогонка.