Патриот - Терри Пратчетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вроде бы нет, сэр.
– Хорошо. Так, значит… держите нос по ветру. Будьте очень внимательны. И не доверяйте никому.
Моркоу сразу встревожился.
– Э-э… Но Ангве я ведь могу доверять?
– Ну конечно…
– И вам, наверное, тоже.
– Мне – да, это само собой разуме…
– А капралу Задранец? Она может быть очень полезна…
– Да-да, и ей то…
– А сержанту Детриту? Я всегда считал, он заслуживает дове…
– Детрит, о да, он…
– А Шнобби? Могу ли я…
– Моркоу, я поняла, что командор имел в виду, – потянула его за рукав Ангва.
Моркоу словно бы упал духом.
– Мне никогда не нравились… ну, знаете, всякие закулисные штуки, – пробормотал он.
– Письменных рапортов не требуется, – произнес Ваймс, благодарно глянув на Ангву. – Это… неофициальное расследование. Но оно официально неофициальное. Надеюсь, это вы тоже понимаете?
Ангва кивнула. Моркоу совсем поник.
«Она же вервольф, – подумал Ваймс, – ну конечно, она понимает. И нет ничего удивительного в том, что ум человекогнома… Моркоу ведь воспитали гномы, поэтому он только с виду человек, – нет ничего удивительного, что его ум двигается исключительно прямыми путями».
– Короче, просто… прислушивайтесь к тому, что происходит на улицах, – продолжал Ваймс. – Улицы знают все. Поговорите с… гм, со Слепым Хью…
– Боюсь, он тоже скончался в прошлом месяце, – робко встрял Моркоу.
– Неужели? А мне никто ничего не сказал!
– По-моему, я посылал вам записку, сэр.
Ваймс бросил виноватый взгляд на заваленный бумагами стол и пожал плечами.
– В общем, присматривайтесь. Зрите в корень, так сказать. Не доверяйте ни… практически никому. Кроме тех, кто заслуживает доверия.
– Эй! А ну, открывайте! Это Стража!
Капрал Шноббс потянул сержанта Колона за рукав и что-то шепнул ему в ухо.
– Вернее, никакая это не Стража! – крикнул Колон, опять пнув дверь. – Стража тут совершенно ни при чем! Мы просто мирные горожане!
Дверь приоткрылась на маленькую щелочку.
– Да? – послышался из-за двери осторожный женский голосок.
– Мы должны задать тебе несколько вопросов, госпожа.
– Так вы все-таки Стража?
– Нет! Я ведь объяснил только что…
– Пошел вон, легавый!
Дверь с грохотом захлопнулась.
– Ты уверен, что мы туда попали, сержант?
– Гарри Каштан говорил, что видел, как Осси Шок сюда приходил. Эй, а ну открывайте!
– На нас смотрят, сержант, – предупредил Шнобби, воровато оглядываясь.
Окна и двери распахивались по всей длине улицы.
– И не называй меня сержантом, мы ведь в гражданской одежде!
– Ладно, Фред.
– Ну ты, это… – Колон наморщил лоб в муках самоопределения. – Короче, для тебя, Шнобби, я Фредерик.
– И они хихикают, Фред… э-э… ерик.
– Нам ни к чему устраивать из происходящего цирк, Шнобби.
– Ясное дело, Фредерик. Кстати, ну, это… Сесил.
– Сесил что?
– Так меня зовут, – холодно пояснил Шнобби.
– Как скажешь, – Колон пожал плечами. – Только не забывай, кто из нас, гражданских, старше по званию.
Он с новой силой набросился на дверь.
– Мы слышали, тут сдается комната? – проревел он.
– Блестяще, Фредерик! – Шнобби восхищенно покачал головой. – Это было просто блестяще!
– Я ведь все равно сержант? – прошептал Колон.
– Нет.
– Э-э… ну да… правильно… Но главное, ты об этом помни, ладно?
Дверь резко распахнулась.
Открывшая им женщина была из тех, чьи лица словно бы оседают с годами, как будто лицо сделали из масла, а после оставили на солнце. Но против волос возраст оказался бессилен. Шевелюра бешено-рыжего цвета витала вокруг ее головы, подобно грозовому облаку.
– Вы что, правда комнату ищете? Так бы и сказали, – домохозяйка поджала губы. – Два доллара в неделю, никаких животных, еду готовите сами, женщины после шести вечера не допускаются, а не нравится – шагайте дальше, много тут таких ходит, и вы что, в цирке работаете? С виду типичные циркачи[5].
– Мы… – начал было Колон и осекся.
Конечно, кроме стражника, на свете существует еще множество всяких профессий, но с ходу ничего в голову не лезло.
– …Артисты, – пришел на помощь Шнобби.
– Плата за неделю вперед, – предупредила женщина. – И никаких мне грязных заграничных привычек! Это приличный дом, – добавила она, нагло отрицая окружающую реальность.
– Сначала мы должны посмотреть комнату, – сказал Колон.
– Ух ты, так вы еще из этих, переборчивых!
Она повела их наверх.
Комната, столь безвременно и бесповоротно покинутая Осси, оказалась маленькой и пустой. Немногие предметы одежды висели на вбитых в стены гвоздях, а груда промасленных бумаг и рваных упаковок служила свидетельством того, что Осси питался, так сказать, с улицы.
– Чье это все? – спросил сержант Колон.
– О, его уже нет. А я говорила: если не будет вовремя платить, то мигом вылетит отсюда. Перед тем как вы вселитесь, я все это выкину.
– Мы сами выкинем, – сказал сержант Колон. Порывшись в кармане, он выудил пару долларов. – Вот, госпожа?..
– Госпожа Трата, – представилась госпожа Трата и покосилась на него: – И заметьте, господина Траты никогда не было! Вы оба тут будете жить или как?
– О нет, я пришел как сопровождающий, – Колон дружелюбно улыбнулся госпоже Трате. – Должен признаться, мой приятель тот еще проказник. Стоит женщинам почуять его сексуальный магнетизм, они как набросятся… в общем, в одиночку ему не отбиться.
Госпожа Трата бросила на шокированного Шнобби внимательный взгляд и спешно покинула комнату.
– Чего это ты? – осведомился Шнобби.
– Зато мы от нее мигом избавились! Хороший способ, правда?
– Ты насмехался надо мной – не отпирайся! Просто потому, что я как раз сейчас переживаю эмоциональный, как его там…
– Это была шутка, Шнобби. Всего лишь шутка.
Шнобби заглянул под узкую койку.
– Ух ты! – воскликнул он, начисто забыв про эмоциональный «как его там».
– Что такое? Что там? – подхватился Колон.
– Похоже на подшивку «Наемника Фортуны»! И… – Шнобби вытащил на свет божий еще одну запыленную кипу журналов низкого типографского качества. – И глянь-ка, тут и «Юный воин»! И «Вокруг осады»…
Колон полистал журналы. На иллюстрациях изображались очень похожие друг на друга люди, держащие в руках почти одинаковые орудия персонального и массового уничтожения.
– Нужно быть очень странным, чтобы целыми днями читать такие журналы, – заметил он.
– Ага. – Шнобби шмыгнул носом. – Вон тот, последний, что ты взял, обратно не клади: мне номер за прошлый август почему-то не пришел. Э-э, и придержи-ка койку, там у стены какой-то ящик…
Отплевываясь от пыли, Шнобби наконец появился из-под кровати с ящичком в руках. Ящичек был заперт, но дешевый замочек не выдержал, стоило Шнобби дернуть крышку.
Сверкнули серебряные монеты. Много серебряных монет.
– Вот это да… – только и сумел выговорить он. – Ну и вляпались…
– Это клатчские деньги, вот что это такое! – воскликнул Колон. – Иной раз такие подсовывают на сдачу вместо полдоллара. Видишь завитушки? Это у них вместо букв.
– Ну мы и вляпались! – заключил Шнобби.
– Совсем нет, наоборот, это Улика, обнаруженная нами в ходе тщательного расследования. – Сержант Колон выразительно поднял палец. – И когда господин Ваймс все узнает, мы получим в благодарность по перу на шлем, тут уж можно не сомневаться!
– Сколько здесь, по-твоему?
– Наверное, сотни и сотни долларов, – ответил Колон. – А для клатчца это большие деньги. В Клатче ты на доллар можешь целый год жить как король.
– Это было не особо тщательное расследование, – с сомнением в голосе произнес Шнобби. – Я всего-то и сделал, что заглянул под кровать.
– Так ты потому и заглянул, что специально обучен, – возразил Колон. – Обыкновенному гражданскому это ведь и в голову не пришло бы! Вот так постепенно все и проясняется!
– В самом деле? А зачем клатчцам давать ему деньги? Чтобы он взял и всадил стрелу в клатчца?
Колон постучал себя по носу.
– Политика, – многозначительно произнес он.
– Ах, политика! – повторил Шнобби. – Ну да, политика. Она самая. Значит, политика. Понятно. Ну и зачем?
– Ага, – опять сказал Колон и постучал по носу с другой стороны.
– Что ты все стучишь себя по носу, сержант?
– Не стучу, а постукиваю, – сурово ответил Колон. – Чтобы показать, что я все понимаю.
– Носом, что ли? – удивился Шнобби.
– Именно таким хитрым способом они и стали бы действовать.
– То есть стали бы платить нам, чтобы мы их убивали?
– Только представь, здесь пришьют какую-нибудь клатчскую шишку. А после этого они берут и присылают нам угрожающую записку, что-нибудь вроде: «Вы убили нашу шишку, заграничные племянники собак, теперь мы будем с вами воевать!» Идеальное оправдание.
