Ведьмин крест - Наталья Щерба

– Каве, это ты? – В голосе девушки изумление странным образом переплеталось с жалостью и сочувствием.

– Да, это я, – убито ответила Таня и близоруко прищурилась – лицо подруги немного расплывалось под солнечными лучами. По всей видимости, придется срочно подобрать очки.

– Ничего, это ненадолго… ну, будем на это надеяться, – попыталась Эрис утешить Таню и этим расстроила ее еще больше.

– Готова к путешествию? – Рядом с ними оказался Рик.

Несмотря на шутливый тон, полудух был серьезен.

– Ты видишь, что этот гад со мной сотворил? – вдруг пожаловалась ему Таня. – Даю зуб, что похожа сейчас на девочку из сиротского приюта. Причем самую несчастную.

– Самую несчастную из самого несчастного приюта, – пробормотала Эрис.

– Да? – Рик заинтересованно прищурился. – Теперь вижу… Занятный образ.

– Что значит – теперь вижу? – удивилась Таня.

Рик слегка улыбнулся:

– Я по-прежнему видел тебя в настоящем обличье. Не забывай, я все-таки полудух. К счастью, не каждый полудух сможет разглядеть тебя настоящую – лишь тот, кто видел твое лицо раньше. А вот духов стоит опасаться – они всегда видят человека в его собственном обличье, какие бы иллюзии ты не проворачивала перед ними.

– Надеюсь, я не встречу знакомых полудухов и уж совершенно точно – духов, – улыбнулась ему Таня. Лицо Рика расплывалось перед глазами. Да, явно придется приобрести очки.

– Зрение могу исправить, – предложил Рик.

– Ты что, читаешь мои мысли? – ужаснулась девушка. Кто знает, ведь она сейчас рассержена, эмоции так и рвутся из-под контроля.

– Нет. Просто ты все время щуришься, а раньше так не делала. – Уголки его губ все-таки дрогнули.

Он приложил свои ладони к ее глазам. Таня замерла. Через десять секунд Рик отнял руки. Девушка открыла глаза и увидела, что мир так же ясен, как прежде.

– Вот спасибо, – пробормотала она. Ей стало неловко за себя саму: мозг старательно прятал воспоминание об этом нежном прикосновении в папочку любимых мыслей. Все-таки хорошо, что она научилась выстраивать крепкий и сильный защитный водопад, иначе бы ее мыслечувствующая лента охотно выдала сейчас все тайные желания.

– Не волнуйся, в остальном ты в порядке, – сообщил Рик, по-своему растолковывая ее замешательство. – Через час вылетаем, советую собраться. Перемещайся со своим сундуком прямо в сад – госпожа Кара даст вам последние рекомендации.

В комнате Таня первым делом глянула в зеркало.

На нее смотрела не очень высокая, худенькая девушка: нос крупноват, картошкой, в мелких веснушках, толстые разросшиеся брови, хмуро сходящиеся над переносицей и круглые желто-карие глаза – ну прямо как у кота, ей-богу. Дополняли картину два жиденьких мышиных хвостика и короткая жесткая челка.

– Ну хоть не рыжая и не толстая, – глубокомысленно заявила она новому отражению и пошла искать пинцет. Надо же как-то облагородить свое новое лицо.

Глава 8

Вордаки

Через решетку узкой оконной рамы ярко просвечивал тонкий рожок луны: бледные, размазанные тучки окружали его дымчатым ореолом, и казалось, будто само небо явило миру любопытный, прищуренный глаз.

Алексей Вордак сидел на подоконнике распахнутого окна, поджав под себя ноги. Думая о чем-то своем, он крутил меж пальцев странный камешек с рисунком ящерицы на круглом шлифованном боку. Взгляд парня то и дело устремлялся вдаль, словно вслед за своими мыслями он и сам желал оказаться где-нибудь там, за темной полосой леса, за чертой ближнего города, за пологими вершинами далеких холмов.

Вот он потянулся, выпрямился, поднес камешек к самым глазам, внимательно его изучая.

– Здесь есть какая-то загадка, – пробормотал он как бы для себя. – Я чувствую, что ты непростой… но что же в тебе сокрыто?

Неожиданно из овала пыльного зеркала проступила черная тень, очертания фигуры уплотнились – появился отец.

– Извини, что без стука, – ухмыльнулся он.

Алексей хмыкнул, нахмурил брови.

– Можно подумать, ты когда-то спрашивал разрешения, чтобы ввалиться, – буркнул он, незаметно пряча в карман джинсов камешек с ящерицей.

– Ну извини. – Старший Вордак беззаботно пожал плечами. Он прошел к окну, небрежным жестом вызвал неизвестно откуда большое плетеное кресло и тут же удобно устроился в нем, вцепившись тонкими гибкими пальцами в подлокотники.

– Не забудь после забрать эту махину. – Лешка неприязненно покосился на кресло. – А то из-за твоего запрета я ни сам не могу перемещаться, ни вещи туда-сюда таскать. Если честно, надоело уже ходить по лестнице!

– Ну-ну, давай без криков, – поморщился старший Вордак. – Сегодня сниму запрет, тебя устроит? И знаешь, что я думаю? Пора бы нам наконец забыть прошлые обиды, как следует помириться и обдумать совместные планы на будущее.

Сын удивленно воззрился на отца.

– Я тебя слушаю, – не сводя подозрительного взгляда с родителя, произнес он.

Мстислав Вордак не спешил. Он откинулся назад, сцепив пальцы в замок, поиграл желваками на скулах – похоже, речь предстояла серьезная.

– Я очень доволен твоими успехами, сын, – наконец произнес он. – Всего лишь первый год в прославленном Золотом Орле, и сразу – среди лучших учеников Карпатской академии равных. Все учителя как сговорились тебя хвалить, и сам великий Влади Коршун, лучший тренер по боевым магическим искусствам, умоляет отдать тебя в его личную школу. Ты – моя гордость. – Отец улыбнулся. – Поэтому я бы хотел, чтобы ты подумал о своей карьере заранее…

– Извини, но я не полезу в политику, – тут же скривился Лешка. – Если уж говорить о карьере, меня больше привлекают исследования, долгие и опасные путешествия, теории параллельных миров. В худшем случае – дальнейшее изучение высшей магии, и желательно практическое.

Старший Вордак улыбнулся. Хитро прищурился.

– Да, папа, – медленно произнес Лешка, не сводя с него глаз. – То, что когда-то так привлекало тебя, пока ты не ударился в политические интриги. Пока не захотел вдруг стать новым Карпатским Князем. Раньше ты тоже любил путешествовать.

– Когда поднимаешься выше, начинаешь видеть то, что не видят другие, – назидательно произнес Вордак. – Твоему взору открывается новый горизонт. Думаю, ты и сам это понимаешь.

– Нельзя изменять своим принципам, – упрямо возразил Лешка. – Тому, во что веришь. Если изменить собственным взглядам, то сам себя не будешь уважать. А как же тогда тебя будут уважать другие?

– Ты так рассуждаешь в силу молодого возраста, сын. Но, поверь мне, легко поменять взгляды на жизнь, когда наступает разочарование.

– Ладно, прекратим философию. – В голосе сына промелькнуло явное раздражение. – Я рад, что мне не пришлось испытать столь сильного разочарования… О чем еще ты хотел поговорить?