Мятежные воины - Александр Тамоников

На следующий день, в среду, в 8.20 Фернан Легро и Брис Пети приехали в офис Кевина Лебрана, расположенный на бульваре Распай. Несмотря на то что рабочий день в офисе обычно начинался в 9 часов, в приемной уже были и секретарь лидера создающейся партии Натали Морель, и помощник шефа Клод Брюно. Мужчины пожали друг другу руки, Пети не упустил возможности высказать комплимент секретарше:

— Вы сегодня необычайно очаровательны, мадемуазель Натали.

Молодая женщина улыбнулась:

— Мсье Пети, вы говорите подобные вещи каждой своей знакомой?

— Ну что вы, Натали! Исключительно вам.

— А как же те девушки, в обществе которых вы довольно часто проводите время в ночных клубах?

— Вас интересует моя личная жизнь?

— Нет. Просто среди этих девушек есть одна моя очень хорошая знакомая. Мы раньше жили в одном доме. Боже, как давно это было.

— По сравнению с вами, Натали, девушки ночных клубов уродины.

— Что не мешает вам пользоваться их услугами.

— Почему бы нет, Натали? Я мужчина, мне нужны женщины. Но вы…

Легро прервал Пети:

— Брис! Может, хватит болтать попусту?

— А в чем дело, Фернан? Нам все равно ждать шефа.

— Не так долго, как вам хотелось бы, — раздался строгий мужской голос от двери.

В приемную вошел Кевин Лебран, как всегда, модно одетый, с улыбкой, выставляющей напоказ его неестественно белые зубы.

— Доброе утро, господа!

— Доброе! — поздоровались с шефом Брюно, Легро, Пети и Морель.

— Прошу в кабинет, — Лебран указал на дверь, повернулся к секретарю: — Мадемуазель Морель, пожалуйста, кофе.

Лебран не спрашивал, хотят ли его подчиненные кофе или нет, он приказывал, и его приказы должны были быть выполнены.

Взбодрившись ароматным напитком и дождавшись, когда секретарь вынесет поднос с пустыми чашками, Лебран пригласил присутствующих к столу совещаний. Сам присел в высокое черное кресло. Взглянул на помощника:

— Клод, ты слушал утренние новости?

— Да, мсье!

— И что там интересного?

— Пока ничего.

— Ничего? — изобразил удивление Лебран и посмотрел на Легро: — Фернан, я жду доклада.

— Конечно, мсье.

Легро в подробностях рассказал об убийстве Амуна Секи, Пети выложил перед шефом фотографии. Лебран посмотрел фото:

— Видно, что они сделаны ночью. Клод, — повернулся он к помощнику, — тебе предстоит поработать со снимками.

Брюно кивнул:

— Выполню, мсье Лебран.

— Как только сделаешь копии, отправь их курьером, а конкретно с Дианой, в газеты и журналы. В какие именно, ты знаешь.

— Да, мсье.

— И организуй встречу с журналистами. Здесь, в офисе. Я, — усмехнулся Лебран, — должен заклеймить позором действующую власть, которая не в состоянии защитить несчастных иммигрантов.

— Сделаю, мсье.

Лебран посмотрел на часы, взял со стола пульт и включил телевизор. Как раз в этот момент начались новости. Диктор сообщила о зверском убийстве в предместьях Парижа молодого египтянина Амуна Секи.

Пети нагнулся к Легро:

— Я плохо понимаю, Фернан, для чего шефу отсылать курьером копии снимков, когда по «ящику» и так все прекрасно показывают.

— Шеф хочет доказать, что фото, экспертиза которых выявит истинное время съемок, могли прислать только те, кто убивал несчастного черного.

— Как-то все запутано.

— А ты не думай, Брис. Для этого есть шеф.

Лебран сделал замечание:

— Помолчите, Пети и Легро.

Он внимательно посмотрел часть выпуска, посвященную убийству, выключил телевизор, улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой:

— Хорошая работа, господа. Я доволен.

Лебран открыл ящик стола, достал оттуда две пачки евро, пододвинул их к Легро:

— Ваш гонорар, парни. Как и было договорено, каждому по двадцать тысяч.

Легро забрал свои деньги, передал долю Пети, спросил:

— Мы можем идти, мсье?

Лебран оставил без внимания вопрос одного из своих боевиков, поднялся из кресла, прошелся по кабинету:

— Всем известно, что Джахи Меду, до недавнего времени поддерживающий наше движение и намеревавшийся войти в партию вместе со своей организацией, неожиданно решил действовать самостоятельно. Вчера поздно вечером он позвонил мне и сообщил, что желает создать что-то типа профсоюза иммигрантов. Подобное решение может нанести серьезный удар по нашим планам. Поэтому, думаю, надо убрать Меду. Пока он не афишировал намерение.

Брюно спросил:

— А вы уверены, что Меду уже не растрезвонил о своем намерении?

— Уверен. Я попросил его не предпринимать никаких шагов до личной встречи, назначенной на утро завтрашнего дня.

— И он согласился?

— Если бы тебе, Клод, предложили сотрудничество и солидную финансовую поддержку не только создаваемой тобой организации, но и тебе лично, ты отказался бы?

— Нет!

— Вот и Меду не отказался. Африканцы хитры, но слишком жадны. Меду возомнил себя великим организатором, сделавшим то, что вынудило меня встревожиться и просить его. Джахи Меду сейчас радостно потирает руки. Ведь он «переиграл» самого Лебрана и сможет выкачать хорошие деньги. Так ему кажется. А больше радуется супруга африканца, парижская шлюха Вева Сандер. Не исключено, что именно она надоумила муженька пойти на шантаж.

Легро взглянул на шефа:

— И что из этого следует, мсье?

Лебран резко повернулся к боевику:

— А ты не понял, Фернан? До завтра Меду будет молчать о своих намерениях. Значит, сегодня он и его шлюха Вева должны подохнуть.

— Еще одно убийство?

Лебран улыбнулся:

— Нет, Фернан, не одно, а два убийства. Я же сказал, что должны сдохнуть и Джахи Меду, и Вева Сандер. Ликвидацией этой семейки мы устраняем угрозу нашим планам и… получаем еще один козырь в большой игре. Убийство соратника, а именно таковым он все еще продолжает оставаться для власти, смерть его ни в чем не повинной супруги на следующий день после зверской расправы с несчастным египтянином — что еще более эффективно может сыграть на нашей стороне? А я подниму такой шум, что представители верховной власти вынуждены будут просить меня содействовать тому, чтобы не допустить массовых волнений. Естественно, я окажу им услугу, но… потребую кое-что взамен. Что конкретно, вам знать необязательно.

Разговор прервал звонок внутренней связи. Лебран поднял трубку:

— Да, Натали!

— Мсье, вам звонит жена.

— Соедини.

Лебран извинился, присел в кресло, жестом показал Брюно, чтобы тот налил в стакан минеральной воды.

— Кевин?

— Доброе утро, дорогая. Ты звонишь так рано?! Что-то случилось?

— Ничего, но нам с дочерью надоело находиться под охраной твоих недоумков в усадьбе. Не слишком ли ты увлекся политикой, дорогой, — у тебя даже по ночам деловые встречи, переговоры. Ты ведешь активный, я бы сказала, слишком активный образ жизни, мы же с Кларой должны сидеть в золотой клетке.

— Дорогая, ты знаешь, что предпринятые мной меры направлены на одно — обеспечение безопасности твоей и дочери. Это первое. Второе, перед тем как пойти в политику, если мне не изменяет память, мы вместе обсуждали этот вопрос, ты тогда была готова на все и уже представляла себя самой красивой женщиной высшего света Парижа. Или я ошибаюсь? И третье, дорогая. Вошедшему в игру назад хода нет. Поэтому тебе придется мириться с пребыванием в загородной усадьбе и моим частым отсутствием. Впрочем, ты, как и все граждане Франции, имеешь право самой распоряжаться личной жизнью. Воспользуйся этим правом, но тогда, дорогая, нам придется расстаться, и дальше я пойду без тебя.

— Ты намекаешь на развод?

— Именно. Уверяю, если ты пожелаешь развестись, я не стану тебя отговаривать, и вы с дочерью получите все, что вам причитается по закону.

Мадам Лаура Лебран сбавила тон:

— Я не желаю развода, но и ты должен понять, как нам с дочерью некомфортно находиться под постоянным присмотром твоих псов-охранников.

— Понимаю, Лаура. Это мера временная, но необходимая. Слишком много у меня врагов. Напрямую им меня не сломить, но в случае, если ты и Клара окажетесь под реальной угрозой, я ради спасения семьи пойду на все. И это мои враги прекрасно понимают. Давай, дорогая, не дадим им шанса остановить нас. Потерпите, и вы с Кларой получите все, о чем только могут мечтать женщины. Обещаю!

— Извини, дорогой! У меня шалят нервы.

— Прислать врача?

— Лучше приезжай этой ночью к нам.

— Не обещаю, но постараюсь.

— Я могу тебе звонить?

— Конечно. В любое время.

— Ты любишь меня, Кевин?

— Что за вопрос, Лаура? Конечно, люблю. И тебя и дочь. Но извини, у меня совещание и люди ждут.

— Да, да, конечно, дорогой! Целую!

— И я тебя! Пока, дорогая.

Лебран, положив трубку, бросил помощнику и боевикам:

— Супруга! Так на чем мы остановились? Эти женщины способны так запудрить мозги, что напрочь отбивает память.