Пророчество Луны - Фредерик Ленуар

— Кто вы? Что вам надо?

— Меня зовут Джованни. Я живу в здешних лесах. Вы, по-видимому, очень устали. Могу ли я чем-нибудь помочь?

— Нам с конем нужно только утолить жажду. Не приближайтесь!

— Хорошо. Но если вам что-нибудь понадобится…

Джованни отошел чуть подальше, прислонился к дереву и притворился, что поглощен чтением. На самом деле его сердце колотилось как бешеное. Незнакомка пила из реки, уголком глаза посматривая на юношу. Она брызнула водой на шею лошади, вытерла капли тряпкой и, взяв за уздечку, повела животное туда, откуда они появились. Сделав несколько шагов, девушка повернулась к Джованни, который не осмеливался оторвать взгляд от книги, опасаясь, что вновь напугает незнакомку.

— Что вы читаете? — спросила она уже не так враждебно.

— «Никомахову этику» Аристотеля.

Девушка с удивлением посмотрела на Джованни.

— Вы монах?

— Вовсе нет. Со мной занимается мой наставник, который живет в маленьком доме за холмом.

— В этом лесу?

— Да. Он в некотором роде отшельник.

Было заметно, что незнакомка немного успокоилась.

— У вас есть какая-нибудь еда?

Джованни достал из кармана штанов кусок хлеба и яблоко и протянул ей.

— Вот мой полдник. Конечно, этим вы вряд ли насытитесь, но все же…

— Замечательно! — воскликнула девушка, схватив пищу. — Теперь я смогу продержаться до заката!

— Куда вы держите путь?

Она вгрызлась в мякоть плода, затем вытерла губы.

— В монастырь Сан-Джованни в Венери, — ответила незнакомка и спросила, показав рукой на восток: — Он там?

Джованни вспомнил, что Пьетро рассказывал о большом монастыре у моря, примерно в двадцати лигах от их обиталища.

— Да. Если поскачете быстро — доберетесь как раз к ночи.

— Наверное, Богу было угодно, чтобы мы встретились. Меня зовут Джулия.

Джованни разочаровало то, что загадочная незнакомка покидает его так быстро.

— Спасибо, Джованни.

Она взобралась в седло, бросила на юношу прощальный взгляд и пустила лошадь в галоп.

Джованни терялся в догадках. Откуда взялась таинственная всадница? По виду — аристократка, а одета в костюм прислуги. Вероятно, просто путешествует инкогнито, а может, бежит от опасности.

Вернувшись домой, он сразу же рассказал наставнику обо всем, что случилось. Мессера Луцио тоже весьма удивила эта странная встреча. Он слышал о монастыре бенедиктинцев Сан-Джованни в Венери, самом большом на востоке Абруцци, но никогда там не бывал.

— Провидение, непонятно почему, иногда сталкивает нас с людьми, близкими нам по духу, у которых много общего с нами, и они оказывают влияние на нашу жизнь. Если эта молодая женщина затронула твое сердце — молись за нее, мой мальчик, вверь ее Богу, больше ничего ты сделать не сможешь. Таким образом ты соглашаешься связать ваши души великим таинством любви, которое соединяет людей невидимой нитью, церковь называет это единением во Христе.

Джованни вопросительно смотрел на учителя широко распахнутыми глазами.

Тот, меняя тему беседы, весело спросил:

— Несколько месяцев назад я дал тебе небольшую книгу Пико делла Мирандолы. Ты ее всю прочитал?

Глава 26

Лицо Джованни просветлело.

— Несколько раз! — ответил он с таким воодушевлением, что его наставник понял — ученик разделяет взгляды автора.

— Отлично! И что же ты из нее вынес?

— Я еще не слишком сведущ в вопросах философии, — сказал Джованни, слегка испугавшись, что придется высказать мнение о глубоко поразившей его работе, столь глубокой и емкой, но в то же время такой лаконичной, — но меня впечатлила амбициозная попытка Пико найти связь между всеми направлениями философской и богословской мысли: от христианских откровений до иудейской каббалы, от орфических мистерий[8] до зороастризма, от пифагорейского учения до идей арабских мудрецов, от Платона до Аристотеля… Не знаю, возможно ли это, но сам по себе проект достоин уважения.

Джованни умолк, ища одобрения в глазах наставника.

— Пико так и не довел до конца свой замысел, весьма благородный, как ты верно подметил. Лично я скептически отношусь к возможности успешного слияния столь разных учений. Что бы ни утверждал Пико, трудно добиться гармоничного сочетания платонизма и идей его ученика Аристотеля. А желание примирить Христа и Заратустру, Моисея и Ямвлиха,[9] Магомета и Августина кажется мне совершенно невыполнимым. Конечно, можно найти некоторые точки соприкосновения, но всегда будут существовать значительные разногласия, и ты сам это поймешь в ходе учебы. Давай, однако, вернемся к твоему мнению о книге Мирандолы. Что еще тебя поразило?

— Как вы и говорили, его размышления о свободе человека. Пико пытается доказать, что человеческое достоинство проистекает из того факта, что люди — единственные существа, чье поведение не предопределено природой. Именно поэтому человек является самым свободным созданием на земле. Он может выбирать между добром и злом, жить, уподобившись ангелу или зверю. Делла Мирандола утверждает, что человек сам творит собственную жизнь. Эта мысль произвела на меня огромное впечатление! Мы можем стать, кем только захотим! По правде говоря, мне очень нравится подобная убежденность… Я даже выучил наизусть отрывок, где Пико говорит от лица Создателя.

Джованни умолк. Учитель одобрительно кивнул, и юноша прочитал наизусть возвышенные слова флорентийского философа, осмелившегося вложить их в уста Творца, будто бы тот обращается к человеку:

— «Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие Божественные».[10]

— Сам видишь, как далеко это от идей Лютера! — воскликнул мессер Луцио. — И я не могу не разделять взглядов нашего друга Пико!

Джованни умирал от желания возразить учителю, но сомневался, боясь показаться чересчур самоуверенным. В конце концов он решился.

— После того как я прочитал книгу и увидел, что вы, подобно Пико делла Мирандоле, настаиваете на существовании свободы воли, меня весьма удивляет ваша вера во влияние звезд. Разве утверждения о том, что человек сам хозяин своей судьбы, и о том, что его судьбу определяют звезды, не противоречат друг другу?

— Ты абсолютно прав, мой мальчик! — вскричал мессер Луцио, привстав со стула. — Именно поэтому Джованни Пико, хотя и увлекался магией и всякого рода оккультными явлениями, всегда очень критично относился к астрологии.

— Но тогда зачем вы сами ею занимаетесь? — спросил Джованни, слегка сбитый с толку. — Пьетро сказал мне, что вы один из самых выдающихся астрологов в христианском мире!

— Не знаю, так ли это, вернее, было ли это в прошлом, — ответил учитель, явно скромничая. — Дело в том, что звезды не руководят нами. Говоря словами Птолемея, величайшего астролога древности, который жил во втором веке в Александрии: «Звезды предполагают, но не настаивают». Для Птолемея влияние, которое звезды оказывают на личность, всего лишь дополняет влияние семьи или культуры, при этом человек всегда сохраняет некоторую степень свободы воли. Ничего не предопределено, и ничего не предсказано, если только человек не поддастся влиянию и не забудет о собственной воле. К сожалению, именно это и происходит с теми, кто руководствуется своими низменными желаниями, а не разумом. Великий Фома Аквинский тоже придерживался подобного мнения. Он верил во влияние звезд и утверждал, что можно предсказать будущее того, кто стал рабом своих страстей, ведь, как гласит поговорка, характер человека определяет его судьбу. Но если человек может держать себя в руках и приспособить свой характер к высшим законам морали и разума, предсказать его судьбу невозможно, так как он сам распоряжается ею. Это означает, что любой астрологический прогноз становится, к счастью, либо невозможным, либо неточным.

— Если я правильно понял, звезды влияют только на тело и на страсти человека, но не на его душу, в которой и существует свобода воли?

— Совершенно верно.

— Но как избавиться от влияния, откуда бы оно ни исходило — от семьи, культуры или звезд, — и самому определять свою судьбу, а не слепо ей повиноваться?

— Нам никогда не удастся полностью избежать влияния. На человека всю жизнь влияют языки, на которых он говорит, происхождение, врожденные склонности и многое другое. Если он, скажем, появился на свет хилым или с физическим недостатком, это останется с ним навсегда. Но благодаря своей свободной воле, разуму и желанию человек может сделать выбор, который определит его жизнь. Другими словами, не избавившись от того, с чем был рожден, — вспыльчивый человек останется вспыльчивым, а художник — художником, — он сможет превозмочь собственный характер, владеть собой, покориться своим страстям или противостоять им. Мы не рождаемся свободными, но становимся таковыми.