Лунная магия. Книга первая: Луна трех колец. Изгнанники звезд - Андрэ Нортон

Я вспомнила скрытую угрозу в словах инопланетника Слэфида, что о Тэсса известно больше, чем нужно для нашей безопасности. Я надеялась, что наше сообщение расшевелит Старейших, заставит их принять контрмеры. Среди равнинных жителей всегда ходило много слухов о нас. Правда, мы жили здесь раньше их и когда-то были великим народом — прежде чем научились другим способам измерять могущество и величие. Мы тоже строили города, от которых ныне остались лишь только разбросанные камни, наша история знала взлёты и падения. Либо люди прогрессируют, либо разрушают сами себя и погружаются в туманное начало. Волею Моластера мы прогрессируем по ту сторону материального, и для нас все эти ссоры и схватки вновь прибывших — то же самое, что суета нашего маленького народа, да и надо сказать, маленький народ движим простыми нуждами и идёт своим путём честно и открыто.

Весь день Постоянного Влияния Трёх Колец напряжение действовало на нас. Мой маленький народ выражал возбуждение криком, лаем или другими звуками, заменявшими им речь. Один раз я услышала, что и барск подал голос, но то был печальный вой, полный душевной боли. Я послала мысль — желание спать — чтобы успокоить его. Симла предупредила меня, что к вечеру что-то случится. Я остановила фургон, вылезла и пошла за Симлой по ещё не побитой морозом траве и через кустарник на вершину холма, откуда была видна восточная дорога. По ней ехал отряд всадников под началом Озокана. Он ехал без обычной пышности, просто возглавляя небольшую группу, и не было ни знамён, ни горна, будто Озокан хотел проехать по этим диким местам как можно более незаметно. Я проводила их взглядом и вернулась к фургону. Мои казы были не в настроении надрываться и шли ровным, неменяющимся шагом. В больших переходах они могли легко обогнать таких быстрых верховых животных, как у людей Озокана, но на рывок были не способны, и мне приходилось мириться с этим.

Уже ночью мы подошли к холмам. Я спрятала фургон и прошла вперёд, чтобы разведать дорогу. Удалось найти только одну тропу, где мог пройти фургон, и она вела к тракту. Мне очень не хотелось снова ехать по нему: слишком открытое место, где какому-нибудь лорду вполне может прийти дурацкая мысль выставить пост. Я пустила вдоль дороги Симлу, и она быстро нашла два поста с часовыми, выбранными за остроту зрения. Здесь могли не поверить моим причинам для столь далёкого пути. Опасно это или нет, но я должна была этой ночью призвать власть, потому что ехать наугад было бы просто глупостью.

Я послала Борбу и Ворсу найти то, что нам нужно — безопасное и уединённое место не очень далеко от дороги. Они сначала побежали вдвоём, потом разделились. Вскоре Борба нашла требуемое. Фургон мог остаться на некотором расстоянии от этого места, спрятанный в кустарнике и закиданный сверху травой. Казов я отпустила пастись на лугу. Борба уселась на одного из них — не потому, что они могут заблудиться, а потому, что здесь нашлось полное воды озерцо, где росли сочные плакены по колено высотой. Барска я погрузила в глубокий сон, а остальных взяла с собой. Мы поели из взятых мною запасов, потому что телесная сила должна быть опорой силе мысли, которая мне понадобится, когда взойдёт луна. Затем я выбрала стражей из маленького народа, и они послушно растаяли в темноте. Я, как могла, успокоила свои мысли, хотя Кольца действовали в обратном направлении. Спокойствие — чтобы усилить подъём, когда настанет время.

Я начертала жезлом защиту и повторила рисунок на ровном песке за озерком, отметив белыми камнями вершины деревьев. Лунный шар-лампу я поставила на камень, чтобы её лучи освещали весь этот участок. Затем я запела песню защиты, глядя, как из моих камней поднимается по спирали видимая энергия. Когда вызывают власть с таким слабым ощущением проводника, как было тогда у меня, то принимают всё, что видят, не удерживая и не собирая, а только отбирая и запоминая кусочки того, что позже можно собрать воедино. Так было и со мной: я как бы висела в воздухе над маленькой крепостью и мысленно смотрела внутрь.

Я заметила там Озокана и инопланетника Крипа Борланда и видела, что делали с инопланетником по приказу Озокана. На заре приехал вестник. Озокан и его люди оседлали животных и уехали.

Я не могла добраться мыслью до инопланетника: между нами стоял барьер, который я вообще-то могла бы разрушить, но сейчас у меня не было времени, и, кроме того, я не решалась тратить силу — это могло дорого обойтись. Я видела, что его дух силён, и что победить его нелегко. Единственное, что я могла для него сделать — оказать некоторое влияние на его путь, чтобы судьба помогала ему, а не мешала, хотя главные усилия он должен был сделать сам. Затем я вернулась обратно.

Рассвело, и моя лунная лампа побледнела и погасла. Но теперь я получила ответ: никуда не двигаться, а ждать здесь. Иной раз ждать бывает намного труднее. Прошёл долгий день. Мы спали по очереди, мой маленький народ и я. Мне страшно хотелось знать, достаточно ли я помогла тому, кто находился в далёкой крепости, но хоть я и Певица, я не из Старейших, которые могут видеть и посылать приказы на расстояние в половину мира.

Я заходила в фургон позаботиться о барске. Он проснулся, поел и попил, но только потому, что я принуждала его к этому. Мозг его стал апатичным и не смог бы позаботиться о нуждах собственного тела, если бы я не поощряла его к таким действиям. Малик был прав, печально думала я, ничего не остаётся, как отпустить его на Белую Дорогу. Но я не могла взяться за это, словно надо мной висел какой-то приказ, которого я не понимала.

Пришла ночь, но луну закрывали тучи, сплетавшиеся в широкие сети, душившие звёзды, — те солнца, что светят над неведомыми нам мирами. И я снова поразмышляла о возможности побывать на других мирах, больше узнать обо всех чудесах драгоценных грёз Моластера — и тихонько пела, но не Великие Песни Власти, а те, что поднимают сердце, усиливают волю, питают дух. Маленький народ собрался вокруг меня в темноте, и я успокаивала их сердца, отгоняя тяжёлые мысли.

Перед рассветом разразилась гроза, поэтому заря не рассеяла гнетущий мрак, нависавший над холмами. Мы нашли место под наклонной скалой и сжались там, пока гром прокатывался по вершинам холмов. Я видела такие грозы в наших высоких землях, где живут Тэсса, но не так близко к равнинам. Мне было тепло от прижавшихся мохнатых тел, я тихонько напевала, чтобы им было спокойно, и радовалась, что это занятие отгоняет моё собственное беспокойство.

Наконец гроза утихла. Меня коснулось сообщение — не отчётливое послание, а, скорее, намёк. Я подошла вместе с маленьким народом к озерку, сняла с камня лунною лампу, которую уже захлёстывала поднявшаяся вода, и спустилась ниже в долину, где трава была менее густой и обнажились камни. Я поставила на один из них лунную лампу и снова зажгла её, как маяк для кого-то. Я не знала ещё, для кого именно, но во мне росла уверенность, что тот, кого я хотела спасти, находится в достаточно трудном положении, несмотря на удачу, которую я для него сплела.