Шанс для неудачников. Том 1 - Сергей Мусаниф

Кира уже ждала на парковой скамейке. На ней был больничный комбинезон, но выглядела она вполне здоровой, бледность первых дней отступила, на щеках начал появляться румянец, она уже могла подолгу гулять и заниматься в тренажерном зале. Для гражданского лица это был бы пик физической формы, но хватит ли этого на то, что я собираюсь ей предложить?

— Привет, Алекс.

— Привет.

— Мы попали, да?

— Да.

— Самое обидное, что нам не хватило всего пары дней.

— Так оно обычно и бывает, — сказал я. — Не хватает пары дней, пары часов, пары минут… Иногда не хватает всего пары секунд. В этом свойство времени — его всегда не хватает.

— Все настолько плохо, что ты решил найти утешение в философии?

— У меня уже есть печальный опыт, — сказал я. — Это не первая планета, которая была атакована, когда я находился на ее поверхности. И я должен сказать, что приятного в этом мало.

— А есть выбор?

— Чисто гипотетически, — сказал я.

— Расскажи мне об этой гипотезе.

Я рассказал.

— Это самый сумасшедший план, который мне только доводилось слышать, черт побери, — сказала Кира. — А я ведь служу в армии и слышала много сумасшедших планов. Но твой — это что-то… Мне он нравится, черт побери.

— Правда?

— Конечно. Я всегда мечтала сдохнуть за управляющими джойстиками истребителя, под огнем противника в какой-нибудь самоубийственной миссии, и своим планом ты предоставил мне отличный шанс.

— Вряд ли мы сможем добыть тебе именно истребитель.

— Это непринципиально.

ГЛАВА 9

Как советовал устами своего героя незабвенный Роберт Энсон Хайнлайн, если кто-то говорит, что задуманное вами предприятие невозможно, внимательно выслушайте все его аргументы и возражения, а потом молча сделайте.

Правда, для этого надо быть Лазарусом Лонгом, самым старым человеком галактики, человеком, который видел все и все испытал, человеком, для которого нет ничего неосуществимого. Легендой при жизни, жизнью при легенде.

Обычным людям сложнее.

И совершенно непонятно, как быть, если ты сам не веришь в осуществимость задуманного.

Нам предстояла чистая авантюра, успех коей наполовину зависел от тех факторов, которые мы не могли учесть, на которые мы не могли повлиять. Это как сесть в лодку с одним сломанным веслом и отправиться в плавание по отсутствующей на картах бурной реке, уповая на то, что течение вынесет нас к тихой заводи, а не к водопаду.

Нас было трое, и против нас был комплекс ПВО целой планеты, два слоя орбитальной обороны, за которыми маячил боевой флот кленнонцев, и целая куча обстоятельств, которые могли сложиться самым неблагоприятным образом. Интересно, как люди вообще умудряются дожить до старости?

Вечером, уже после того как глайдер вернулся из города и занял положенное ему место на стоянке, небеса над нами принялись мигать, подобно дешевой китайской светомузыке. Люди то и дело задирали головы и смотрели вверх, словно невооруженным взглядом с поверхности планеты можно было определить, что происходит на дальних орбитах.

— Похоже, имперцы взялись за дело всерьез, а я даже не знаю, хорошо это или плохо, — заметил Холден. — С одной стороны, хаос и неразбериха могут нам помочь, с другой — повышается вероятность попасть под чей-то шальной выстрел. Но одно я знаю точно — если мы хотим это сделать, действовать надо было «вчера». В крайнем случае — сегодня, потому что завтра уже совершенно точно будет поздно. Впрочем, чем ближе к делу, тем больше привлекательных моментов я нахожу в жизни под кленнонской оккупацией…

Нас было трое, и, похоже, ни один из нас не верил, что все получится.

Негативное мышление — верный путь к поражению? Или глаза боятся, а руки делают? А ноги бегут, а голова продолжает соображать…

Самое странное, что я до сих пор оставался спокоен. Словно и не о моей жизни шла речь.

Шестое чувство молчало и не пыталось дать никаких советов. Слишком рано или просто бесполезно?

В небе сверкнуло особенно ярко, на мгновение превратив ночь, царившую в этом полушарии Веннту, в яркий день.

— А вот это уже точно не очень хорошо, — сказал Холден. — Слишком уж близко.

— Может быть, это случайное попадание, — предположил я.

— Или прикрытие для десанта.

— Мне безумно нравится твой оптимизм, — если дело идет к десанту, орбитальных станций, в том числе и той, к которой пристыкован «Ястреб», уже может и не существовать.

Холден посмотрел на часы.

— Наверняка нам это все равно не узнать.

— Скоро-таки узнаем.

— Великая вещь — практика, — согласился Холден. — Сотни теоретических построений разваливаются в хлам при первом же столкновении с реальностью. Впрочем, реальность — это вообще довольно противная штука, и в итоге от столкновения с ней разваливается почти все.

— Ты уверен, что ты оперативный агент, а не кабинетный работник?

— Разве есть причины сомневаться в моих талантах?

— В талантах — нет. Но настроения твои кажутся весьма странными.

— Просто в последние месяцы мне выпало слишком много свободного времени, — сказал Холден. — Знаешь, когда я вспоминаю Солнечную систему, я не так уж уверен, что нам не нужна эта война. В галактике стало слишком много людей, а люди способны испортить все, к чему прикасаются.

— А скаари с кленнонцами не способны?

— Все одинаковы, — сказал Холден. — Это свойство разума — переделывать окружающую действительность под себя. Животные приспосабливаются. Высокоорганизованные животные меняют мир в соответствии со своими запросами и представлениями. Высокоорганизованным животным от этого делается хорошо, а миру — нет.

— Долой эволюцию и технический прогресс?

— Нет, это просто я брюзжу, — сказал Холден. — Могу я немного поворчать перед смертью?

— Думаешь, мы зря это затеяли? Еще ведь не поздно все отменить.

— Оставаться здесь — еще хуже, — сказал Холден. — Когда имперцы начнут утюжить местность…

— А ты думаешь, что они начнут?

— Не для того они явились сюда в самом начале войны, чтобы брать планету малой кровью, — сказал Холден. — Императорский дом желает свести старые счеты, пока у него еще есть силы, время и возможности. В этом отличие монархии от демократии — в ней слишком много личного.

Вооруженный легким импульсным пистолетом и чувством морального превосходства, я шел к больничному корпусу и старался не думать о том, что нам предстояло совершить в следующие тридцать с небольшим минут.

В плане, если наскоро разработанную схему операции можно назвать планом, было слишком много проблем и подводных камней, рассмотреть которые можно, только когда подплывешь поближе, и успех предприятия в большой степени зависел от удачи.

Не люблю такие планы.

Ни один нормальный человек не может любить таких планов, ибо фортуна слишком коварна и в любой момент может сменить гнев на милость. А мне слишком долго везло, раз уж я до сих пор жив.

У входа в корпус дежурил охранник из службы мистера Вэлла. Конечно, местные ребята не совсем кленнонцы, но испытывать судьбу в рукопашной схватке с ними мне все равно не хотелось. Слишком они крепкие, чтобы подходить к ним без танка.

При современном развитии медицины выстрел из импульсного пистолета не смертелен, если только попасть не в голову, а мы находимся на территории клиники, где до медицинской помощи рукой подать.

Стрелять в ногу и надеяться, что он потеряет сознание от болевого шока, было слишком опасно, и, как только парень меня заметил, я выстрелил ему в живот.

Тревогу поднять он не успел.

Краткий обыск одарил меня еще одним импульсным пистолетом, куда более мощным, чем те, которые Холден притащил из города, и парализатором местного производства. Я сунул оба импульсника за пояс. Чем меньше ущерба мы причиним персоналу, тем лучше, а для того чтобы дойти до палаты Киры, мне вполне хватит не смертельного оружия.

По крайней мере, я сильно на это надеюсь. Стрелять из импульсника в медсестер и врачей мне бы совсем не хотелось.

Холден в это время уже должен заниматься глайдером, чтобы, когда мы с Кирой подойдем к стоянке, он был уже готов к взлету.

Медсестра на ночном посту не успела удивиться, как я свалил ее из парализатора. Когда она очнется, у нее будет сильно болеть голова, но охраннику на входе повезло куда меньше.

Кира ждала меня в своей палате, одетая в больничный комбинезон. Форму пилота Альянса здесь взять неоткуда, но я надеюсь, что это не сильно скажется на ее навыках.

Если они сохранились в полном объеме и не пострадали во время криозаморозки.

Одно из бесконечного числа «если».

— Идем, — сказал я.

Она кивнула.

Коридор, поворот, двести метров до выхода. Никого, только медсестра, мирно «дремлющая» в кресле на посту дежурного.