Создатели - Эдуард Катлас

Лекс

Он творил с такой скоростью, словно боялся, что вот-вот у него отберут эту новую великолепную игрушку. Возможность вот так, одним мановением мысли, создавать целые миры, от горизонта до горизонта.

Это походило на запой, если бы он не был слишком молод и мог сравнивать. Из того, с чем он мог сравнить, это больше всего напоминало ему те дни, когда он только-только установил «Paint» на компьютере отца, с его разрешения, конечно. Но вот пробираться тайком в библиотеку-кабинет и ночи напролет рисовать на компьютере — на это Лекс разрешения точно не спрашивал. Потому что знал, что такого разрешения никто не даст.

Затем, позже, он слегка успокоился, и компьютерная графика стала выходить из-под его руки и днем, оставляя время на сон. Нашлись новые увлечения — как раз тогда их начали плотно обучать работе с маслом, так что рисунки на жестком диске отца стали появляться реже.

Но все же появлялись. Иногда Лекса так захватывала какая-нибудь новая идея, что даже отцу, пришедшему с работы, не сразу удавалось отогнать его от машины. До серьезных скандалов не доходило, но эта позиционная борьба за компьютерные ресурсы в отдельно взятой квартире в конце концов заставила отца пообещать сыну собственный десктоп. На день рождения. Следующий.

Теперь еще придется побороться за то, чтобы он наступил.

Так вот, сейчас Лекс дорвался.

Внутренний двор его замка окружала открытая галерея, отделенная от двора лишь арочными колоннами. В углу, недалеко от ворот, ведущих к откидному мосту, в тени этой галереи, появилась еще одна дверь. Подобная остальным в замке — деревянная, окованная стальными полосами. За дверью тоже все было как обычно, как полагается в средневековом замке: низкий коридор с потолком-аркой, полностью выложенный из темно-коричневого, тонкого, значительно тоньше современного, кирпича. Такой Лекс видел на фотографиях развалин древнеримских построек.

Коридор, недлинный, вел ко второй двери, а вот она отличалась. Эта дверь больше походила на шлюз космического корабля, каким-то образом свалившийся на голову местному феодалу. А феодал додумался использовать его по назначению. Маловероятно, но возможно.

Лексу претила мысль мешать разные стили и эпохи в одном месте. Разным картинам нужны разные рамы. Старым маринистам — тяжелые и дорогие, с завитками. А сюжетам из «звездных войн» предпочтительно подбирать что-нибудь посовременнее. Поизящнее. Потоньше. Чтобы лучше смотрелись в современном интерьере.

Именно поэтому и появился этот коридор. Не коридор — переход от одного творения к другому. И шлюз, спрятанный в темной глубине замка, оказался разумным компромиссом.

Когда Лекс подходил к двери-шлюзу, она открывалась сама. Отмыкались блокирующие замки, и шлюз лепестками распадался в разные стороны, позволяя хозяину очутиться в своем новом творении. Из коридора через открытый шлюз можно было попасть на лестницу, ведущую наверх. Невысоко, где-то метра на два.

А наверху был целый новый мир!

Площадка, куда выводила лестница, квадратная и совсем небольшая, состояла из сплошного черного, чуть блестящего камня и была окружена водой со всех сторон. Такой же черной, как и камень. И поначалу, если не приглядываться, эти две поверхности почти сливались, хотя площадка поднималась над водой сантиметров на двадцать.

Лекса пока не интересовала поверхность этого мира, поэтому она целиком состояла из воды. От горизонта до горизонта — черная вода, зеркало и больше ничего. Но он учел рекомендации Михаила, и воды эти были неглубоки. Всего лишь несколько сантиметров, только чтобы прикрыть такой же черный, как и площадка, камень, из которого состоял весь новый мир. Прикрыть камень и оттенить то, ради чего Лекс создавал это место.

Иногда он спускался с площадки и бродил прямо по воде, чтобы лучше понять игру света, сложных теней и того, как отреагирует его творение на медленные, неторопливые круги, расходящиеся от каждого шага в бесконечность горизонтов.

А над этими горизонтами, сквозь пространство, летели планеты. Огромные, слишком близкие, чтобы на небе оставалось много свободного места для звезд. Ближайшая из соседок черного мира воды занимала четверть сектора, который Лекс как раз сейчас заканчивал. А перед ней летела маленькая луна. Той планеты — не этой. Она была ближе, чем ее хозяйка, но даже не пыталась загородить королеву нового неба. Ей удалось лишь слегка, не полностью, прикрыть одну из далеких гор соседки.

За первой, почти наполовину спрятавшись за ней, летела еще одна планета. Она была дальше и чуть меньше ближней, но все же и она была огромна. На небе планета занимала места раз в пять больше земной луны.

Лекс подумал и дал планетам имена. Хозяйка — громадина, заслонившая небосклон. По-простому — луна Хозяйки, что осмелилась вылезти вперед. И Кирпичуха. Последнее имя было не совсем верно. Пока. До нужного оттенка Лекс ее еще не довел. Цвет был коричневый, но он бы предпочел видеть его более красноватым. Просто сейчас мальчика значительно больше заботило другое — источник света. Откуда-то слева еще не поднявшееся из-за горизонта светило должно, просто обязано было правильно освещать эти планеты. Все три.

Лекс обернулся. Четыре. Сзади в одиночку разукрашивала свою часть небосвода еще одна — больше всего похожая на земную луну. И ее тоже надо было брать в расчет.

Статичный источник у него получался, но как только мальчик углублялся в движение, картинка слегка разъезжалась.

Лекс прикрыл глаза. Представил, как на уроках, абсолютно серые шарики на железных кольцах. Как они вращаются вокруг своего солнца. Как притягиваются и отталкиваются друг другом. Прокрутил эту картинку несколько раз, пока свет в его голове перестал сбиваться и терять то одну планетку, то другую. И лишь после этого снова открыл глаза.

Здесь все было посложнее — на каждой из тех планет, что он видел, был свой рельеф. Поверхность своего цвета. От светло-стальной у Хозяйки до соответствующей у Кирпичухи. Но теперь, как только в голове уложился порядок движения, сразу стало проще.

Последним штрихом Лекс поднял вблизи горизонта гору. Одну и не такую уж высокую. Хотя ее неглобальность выглядела таковой лишь отсюда. Как-то ему претила мысль о том, что ничто на его планете не будет возвышаться над черной водой.

Мальчик кинул камешек в воду, внимательно следя за расходящимися кругами. Как в них изламываются отражения планет. Лун. Множества звезд, пытающихся выглянуть из-за захвативших монополию гигантов. Звезды тоже давно сложились в сложный узор, местный аналог Млечного Пути. Он начинался где-то за спиной Хозяйки и резал надвое все небо. На две неравные половины. Миллионы звезд, настолько ярких, что даже отраженный свет от Хозяйки и Кирпичухи не способен был их заглушить.