Прекрасная катастрофа - Джейми Макгвайр

Секундами позже, стоны, крики и скрипы дивана заполнили квартиру. Это звучало, как если бы в гостиной снимали порнофильм. Я закрыла лицо руками и покачала головой. Какие бы границы наших отношений не исчезли или не были размыты на прошлой неделе, непроницаемая каменная стена вернулась на свое место. Я отбросила все глупые эмоции, и сосредоточилась на том, чтобы успокоится. Трэвис был Трэвисом, и мы были, без всяких сомнений, друзьями, и только друзьями.

Крики и другой тошнотворный шум затихли через час и последовали нытье и ворчание отверженных женщин. Трэвис принял душ и рухнул на свою сторону кровати, повернувшись ко мне спиной. Даже после душа, от него пахло так, как будто он выпил достаточно виски, чтобы свалить с ног лошадь, и я мертвецки побледнела от мысли, что он вел мотоцикл домой в таком состоянии.

После того, как исчезла неловкость и ослабла злость, я все еще не могла уснуть. Когда дыхание Трэвиса стало ровным и глубоким, я села и посмотрела на часы. Солнце взойдет через час. Я откинула покрывало и вышла в коридор, где взяла одеяло. Единственным свидетельством групповушки Трэвиса — были две пустые обертки от презервативов на полу. Я переступила через них и упала в кресло.

Я закрыла глаза. Когда я их снова открыла, Америка и Шепли сидели на диване и тихо смотрели телевизор. Солнце освещало всю квартиру, и я сжалась от того, что спина ныла от любых движений.

Внимание Америки переключилось на меня.

— Эбби? — сказала она, устремляясь ко мне. Она осторожно на меня взглянула, ожидая вспышки гнева, слез или какого-либо другого проявления эмоций.

Шепли выглядел несчастным.

— Извини за прошлую ночь, Эбби. Это моя вина.

Я улыбнулась.

— Все хорошо, Шеп. Ты не должен извиняться.

Америка и Шепли обменялись взглядами, а затем она схватила меня за руку.

— Трэвис ушел в магазин. Он… тьфу, не важно, что он такое. Я собрала твои вещи, и отвезу тебя в общежитие до того, как он вернется домой, так что тебе не придется иметь с ним дело.

В этот момент я почувствовала, что плачу: меня прогоняют. Я попыталась овладеть с голосом прежде, чем начать говорить.

— У меня есть время, чтобы принять душ?

Америка покачала головой.

— Давай просто уйдем, Эбби, я не хочу, чтобы ты виделась с ним. Он недостоин…

Дверь распахнулась, и вошел Трэвис, неся в руках продуктовые пакеты. Он прошел прямо на кухню, яростно расставляя банки и коробки в шкафчики.

— Когда Голубка проснется, дайте мне знать, ладно? — сказал он тихим голосом. — Я купил спагетти, блинчики, клубнику и упаковки с этой дерьмовой шоколадной овсянкой, и она любит фруктовые хлопья, я прав, Мер? — спросил он, поворачиваясь.

Увидев меня, он замер. После неловкой паузы, выражение его лица смягчилось, а голос стал милым и заискивающим.

— Привет, Голубка.

Даже проснись я в другой стране, то удивление не могло бы сравнится с нынешним. Ничто не имело смысла. Сначала я подумала, что меня выселили, а потом Трэвис приходит домой с сумками, полными моей любимой еды.

Он сделал несколько шагов по направлению в гостиную, нервно пряча руки в карманы.

— Ты голодна, Голубка? Я приготовлю тебе блинчиков. Или там есть… эм… овсянка. И я купил тебе то розовое пенистое дерьмо, с которым девушки бреются, и фен… и… секунду, они здесь, — сказал он, бросаясь в спальню.

Дверь открылась, закрылась, а затем он завернул за угол, его лицо побледнело. Он сделал глубокий вдох и свел брови.

— Твои вещи собраны.

— Знаю, — сказала я.

— Ты уезжаешь, — сказал он, пораженно.

Я взглянула на Америку, которая сердито смотрела на Трэвиса, будто хотела убить его.

— Ты что, действительно думал, что она останется?

— Детка, — прошептал Шепли.

— Даже не начинай. Не смей его защищать, — кипела Америка. Трэвис смотрел с отчаянием.

— Мне так жаль, Голубка. Я даже не знаю, что сказать.

— Давай, Эбби, — сказала Америка. Она встала и потянулась к моей руке. Треэвис сделал шаг, но Америка направила на него палец.

— Да поможет мне Бог, Трэвис! Если ты попытаешься остановить ее, я оболью тебя бензином и подожгу, пока ты спишь!

— Америка, — в отчаянии позвал он.

Я видела, что он разрывается между своим двоюродным братом и любимой девушкой, и чувствовала себя ужасно из-за этого. Ведь ситуация стала именно той, которую он пытался избежать с самого начала.

— Я в порядке, — сказала я, раздраженная напряжением в комнате.

— Что значит «ты в порядке»? — спросил Шепли, с надеждой в голосе.

Я закатила глаза.

— Трэвис привел домой женщин из бара прошлой ночью, ну и что?

Америка выглядела обеспокоенной.

— Да ну, Эбби. Ты говоришь, что с тобой все в порядке после всего произошедшего?

Я посмотрела на всех.

— Трэвис может приводить домой, кого хочет. Это его квартира.

Америка посмотрела на меня так, как будто я сошла с ума, Шепли почти улыбался, а Трэвис выглядел еще хуже, чем до этого.

— Ты не собирала свои вещи? — спросил Трэвис.

Я покачала головой и взглянула на часы: было начало третьего.

— Нет, и сейчас я собираюсь их разобрать. И еще поесть, принять душ и одеться… — сказала я, по дороге в ванную. Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней и сползла на пол. Я была уверена, что выходка Америки все испортила, но я дала Шепли обещание, и намеревалась держать слово.

Над головой прозвучал мягкий стук в дверь.

— Голубка? — позвал Трэвис.

— Да? — сказала я, пытаясь придать голосу обычное звучание.

— Ты остаешься?

— Если хочешь, я могу уйти, но уговор есть уговор.

Дверь завибрировала от мягкого удара Трэвиса лбом о дверь.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, но я не буду тебя винить, если ты это сделаешь.

— Ты хочешь сказать, что я освобождена от пари?

Последовала долгая пауза.

— Если я скажу да, ты уйдешь?

— Ну, да. Глупо оставаться, я ведь не живу здесь, — сказала я, выдав смешок.

— Тогда нет, пари все еще в силе.

Я посмотрела вверх и покачала головой, чувствуя, как слезы жгут глаза. Я понятия не имела, почему плачу, но не могла остановиться.

— А теперь, я могу принять душ?

— Да… — вздохнул он.

Я услышала, как Америка вышла в коридор и подошла к Трэвису.

— Ты эгоистичный ублюдок, — прорычала она, хлопнув за собой дверью комнаты Шепли.

Я встала с пола, включила душ, затем разделась и потянула шторку позади себя. После очередного стука в дверь, Трэвис откашлялся.

— Голубка? Я принес кое-какие твои вещи.

— Просто положи их на раковину. Я потом заберу.