Королевская игла (СИ) - Каримова Лука "ЛуКа"

Некроманцер проигнорировал его слова и начал читать заклинание призыва. Как самый сильный из них, а главное, потомственный некромаг, он был с тьмой на коротком поводке; именно им самым первым открылась магия смерти. Некромаги управляли ею и платили за это своей вечностью.

— Помните, неправильно упокоенный некромаг оборачивается личем… если что, — предупредил Вельзевул.

— Заткнись и начинай, — рявкнула Аричибела и стала повторять заклинание для его усиления. — Быстрее начнем — быстрее закончим, мне тоже не улыбается лечь здесь среди тухлой листвы, я, может, всегда мечтала умереть на шелковых простынях на груди мускулистого красавца.

Скальд с Корвином усмехнулись, а лучи пентаграммы засияли бордовым пламенем. Земля запульсировала, словно вены, и разошлась в разные стороны, но только в круге. За его пределами оставалось спокойно.

— Каждый раз происходит какая-то дичь! Такому в Виверне не учат! — выкрикнул Корвин. Из трещин в земле подул сильный ветер и ударил в лицо, трепля полы костюма и плащей друзей. Над ними поднялся небольшой ураган, пытаясь вырваться, но каждый раз ударялся о незримую стену.

— Ишь чего удумал! Ну, попрыгай, попрыгай, пока не устанешь, — подразнила Аричибела.

Инквизиторы стали читать заклинание изгнания, но лич все не унимался. Он разрастался и уменьшался, пока не принял облик мальчика.

— Вот ублюдок, решил подловить на близких. Вельзевул, не отвлекайся! — крикнула Ари. Она вспотела, корсет давил на грудь, хотелось сорвать с себя рубаху и плащ, стало жарко. Лич попался с изюминкой.

— Мечи в землю! — скомандовал Вельзевул, выхватив клинок из ножен и крест-накрест воткнув рядом с мечом Скальда.

— Проклятье, я забыл свой в борделе! — спохватился Корвин.

— Чувствую, этот случай впишут в книгу обрядов, редко встретишь лича из двух душ, — Скальд видел, как тело «Варлока» (естественно, это был не сын напарника, а иллюзия, морок) менялось, превращаясь в…

Корвин присвистнул:

— Кто эта рыжеволосая красавица? Я бы попробовал ее шейку на вкус, — тьма отталкивалась от его испещренных линиями ладоней, ударяясь в прозрачную стену и не позволяя личу найти в ней прореху, чтобы выбраться.

Оталия в самом развратном виде потянула за шнурок на корсете и расправила рубаху, слегка обнажив грудь.

— Освободи меня, и я буду твоей, прошу, — взмолился лич голосом принцессы.

Чародей усмехнулся, и заключенный понял — соблазн не удался. Рассвирепев, лич бросился на стену, и все услышали звук разбитого стекла: от удара осталась крохотная, почти незаметная трещина, но Вельзевул ее не пропустил.

— Заклинаю смертью, упокойся во веки вечные, словом и действием стираю твою душу, — из трещин в земле полыхнуло золотистое пламя и поглотило лича; Некроманцер не до конца был уверен, что все получится. У Корвина не было меча, и это могло сыграть личу на руку.

Все услышали его истошный крик и, когда пламя потухло, увидели, как за полупрозрачной стеной в воздухе витают крупицы праха.

— Темный мир всегда жаждет заполучить души обратно… — пробормотал Корвин, потирая ладони.

Мужчины вытащили мечи и отошли на шаг, но Ари осталась на месте. Ее тело трясло от напряжения, а руки по-прежнему сжимали эфес оружия. Она была единственной, кто не отошел от пентаграммы, не разомкнула круг, а это значило одно: обряд не завершился, лич все еще был там, незримый, но был.

Вельзевул увидел его тень, та выскользнула из земли и поползла к трещинам в стене.

— На место! — крикнул он, метнувшись на свой угол звезды и вернув меч в землю.

Но Корвина отбросило в сторону; вскрикнул от боли в обожженных ладонях Скальд, уронив раскалившийся меч и упав на колени. Если бы не аргилит, он мог бы потерять сознание. Артефакт подпитывал.

— Замкни на мне! — крикнула Аричибела, бросив на Вельзевула гневный взгляд.

Некромаг стиснул клыки, продолжая держать оборону:

— Не смей!

— Другого выхода нет, ты же чувствуешь, как он силен, он не один, за ним тянутся другие! — парировала Ари, рыча от навалившейся на плечи тяжести. Бремя защиты давило ее, словно жернова мельницы — зерно. Еще немного, и она истончится и не сможет устоять, тогда образуется прореха, и личи хлынут на них. Ни один некромаг не мог этого допустить — ляг костьми, но не позволь личу ворваться в мир живых.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Скальд и Корвин встали на свои места. Вельзевул надеялся, что все обойдется. Заранее прибыв на кладбище, осмотрев округу и прощупав ауру, он нашел подходящее место. Неужели Ари знала, что ничего не получится, и не сказала им? Почему?

Женщина прочла это по его глазам и попыталась улыбнуться искривленным от напряжения ртом. Из ее носа потекла струйка крови, в белках глаз, окрасившихся багровым цветом, лопнули сосуды.

— Ты бы отговорил меня! Помнишь, чему нас учил Виверн? Один некромаг всегда жертвует собой ради спасения других. Заклинаю смертью, упокойся во веки вечные, словом и действием стираю твою душу, — она вновь и вновь повторяла заклинание изгнания, пока тени личей разрастались.

Вначале одна, но теперь их было несколько. Острыми когтями они бились о стену, раздирали ее, причиняя боль самой Аричибеле. Кожа на ее теле лопалась, оставляя кровоточащие порезы, но женщина не сдавалась. От ее рук отделились нити, охватив каждую тень изнутри, и замкнулись на ней же.

Мужчины хором повторяли заклинание, дрожа от напряжения и скрипя зубами; взгляд каждого почернел. Тьма вспыхнула за их плечами подобно крыльям и окутала с ног до головы.

Личи заверещали, в их бестелесной оболочке вспыхнула яркая пентаграмма, ее свет поглотил их, а Аричибела продолжала повторять:

— Заклинаю смертью, упокойся во веки вечные, словом и действием стираю твою душу. Горячий ветер развевал ее волосы. Вновь полыхнул огонь, и теперь от личей не осталось ничего, круг окончательно погас, и кладбище озарила яркая вспышка.

Аричибела Сноуленд, некромагиня-прорицатель, упала на землю — ее сердце не билось.

— Ари! — вскрикнули Корвин и Вельзевул, бросившись к подруге, но та не дышала. Ее мертвенно-бледная кожа была холодна как лед, обескровленные губы приоткрыты, а взгляд карих глаз остекленел, покрывшись едва заметной паутинкой.

Вампир целовал ее мертвые губы, пытался вдохнуть жизнь, Вельзевул сжимал некогда теплую, пропахшую мятой руку. Скальд стоял позади них и молчал. Им троим Аричибела была как заботливая сестра, с которой они знакомы с университета. Но чародей знал, Ари видела собственную смерть, поэтому и приняла участие в ритуале: не из-за работы, а чтобы спасти их.

Ритуал «Одержимость» всегда забирал некромага. «Она выбрала свой путь», — он вытащил из угла ее меч и прижал эфес ко лбу, по щеке скатилась единственная слеза. «Прощай, Ари».

Аричибелу похоронили по всем правилам некромагов и упокоили на кладбище рядом с университетом — там, где она указала в своем завещании. Никаких писем подруга не оставила, но подарила всем троим возможность жить: Вельзевулу — воспитывать сына, Корвину — обзавестись семьей, а Скальду…

Чародей бросил на гроб горсть земли.

— Почему мы не можем похоронить ее в склепе? — спросил вампир, глядя на адвоката госпожи Сноуленд.

Тощий, как жердь, мужчина в черном поправил круглые очки и раскрыл последнюю волю усопшей:

— Кхм, госпожа велела похоронить ее в самом простом гробу, почему именно, не указала.

— Ари не стала бы делать что-то просто так, — согласился Вельзевул, и из его ладони на деревянную крышку просыпалась земля. То же сделал и Корвин.

Скальд и Вельзевул лично закопали верную подругу и соратницу, а вампир водрузил в изголовье надгробную плиту.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Адвокат взял с лавки приготовленный букет из белых роз и возложил на мягкую землю.

Потоптавшись и бросив друг на друга прощальные взгляды, мужчины разбрелись. Свою скорбь они зарыли вместе с Аричибелой, и еще долгое время их сердца будут болеть от этой утраты, но никто не покажет ее, как это было на месте проведения ритуала.