Удар катаны - Анатолий Анатольевич Логинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поговорив о низменной стороне бытия в виде необходимости для молодой жены иметь постоянные и желательно необременительные любовные отношения и подкрепившись, полковник пригласил мичмана в кабинет. Мари же, извинившись, отправилась «по своим женским делам» на Моховую. Где, как невольно узнал Анжу, располагалось модное ателье Анны Гиндус, у которой «одеваются все, кто ценит в нарядах утонченность, шарм и легкую смелость».
Оставшись тет-а-тет, Гавриил Иудович предложил Петру не стесняться, угостив ароматной кубинской сигарой и не менее ароматным французским коньяком «Курвуазье». И предложил общаться по-простому, без чинов.
— … Я, конечно не адмирал Чихачев и даже близко к нему не вхож, — задумчиво заметил Дубровский, — но некоторый вес в ведомстве имею. А вам, Петр, надо до следующего чина еще почти год выплавать. При этом, учитывая, как вы сошлись с Мари, мне бы очень хотелось, чтобы вы служили где-нибудь неподалеку и могли с ней… встречаться, хотя бы время от времени. Иначе у нее болит голова. А что такое мигрень у недовольной женщины, вы, по молодости и холостяцкому образу жизни и представить себе не можете… служба страдает, не говоря уже о личном моем здоровье. Знаете что… на миноносцы пойдете? С посещением Минных курсов?
— Конечно, Гавриил Иудович, с превеликим удовольствием, — невольно согласился Петр. Подумав про себя: «А старичок-то не промах… впрочем, какой еще, черт побери, старичок? Опытный канцелярский боец… Внимательный, осторожный, очень и очень себе на уме… такой при необходимости и человека самолично завалит. А уж карьеру сломает запросто и без моральных мук…»
— Вот и отлично, — обрадовался Дубровский, разливая собственноручно еще по одной порции коньяка. — Служить будете неподалеку и сможете с Мари встречаться при сходе на берег… Не возражаете?
Петру в альфонсы не слишком-то и хотелось. Но возможность плавать, да еще на миноносце, плюс заветные лейтенантские погоны… К тому же Мари была женщиной раскованной и приятной в любви, что избавляло от необходимости искать утешения в домах терпимости. И эти соображения не могли не перевесить.
— Значит, жить будете в Гельсингфорсе, с командировками в Петербург, — констатировал Дубровский. Они еще немного побеседовали на разные темы. Между прочим, Дубровский рассказал, что прототип пушкинского Дубровского — его дальний родственник, владевший в восемнадцатом веке селом неподалеку от имения Пушкиных. Вспомнили и деда Анжу, с которым, как оказалось, тогда еще прапорщик по адмиралтейству Дубровский встречался в Кронштадте.
Раскатались они совершенными друзьями.
А через неделю в экипаж пришел неожиданный приказ о назначении мичмана Анжу на миноносец «Луга». Миноносец находился в Петербурге, поэтому Анжу, срочно собравшись уже через пару часов оказался на борту корабля. Точнее — кораблика, водоизмещением всего в семьдесят пять тонн.
Как только Петр представился командиру, капитану второго ранга Александровскому, он сразу заявил, что назначает Анжу штурманским офицером. И приказал Анжу немедленно принять штурманскую часть от старшего штурмана, который оставался в Петербурге. На заявление, что Анжу никогда до того времени нигде штурманских обязанностей не нес, командир ответил: «Ничего, как-нибудь справитесь». Предшественником Анжу на этом посту оказался лейтенант Курочкин, уже штатный штурман со значком. Принимая от него штурманскую часть, Петр уточнил, когда определялась девиация компаса. На что получил ответ, только что перед прибытием в столицу, они определили девиацию в Кронштадте после стоянки миноносца в доке.
В ту же ночь миноносец снялся с якоря и вышел в море, направляясь в Гельсингфорс на соединение с дивизионом и всем минным отрядом. Расстояние было невелико, курс хорошо известен. Поэтому компасом пользовались очень мало и Петр не заметил ничего ненормального в его показаниях. Контролируемый командиром, он благополучно довел миноносец до Гельсингфорса.
По прибытии на место Анжу, закономерно вновь получивший прозвище герцог Анжуйский, прошел посвящение в миноносники и с гордостью надел на руку золотой браслет с надписью: «Минный отряд. Погибаю, но не сдаюсь».
Миноносец часто использовался для посыльной службы, гоняя на всех парах из Гельсингфорса в Петербург и обратно, так что Петр даже не успевал соскучиться по будуару мадам Мари и беседам с ее пожилым, но весьма опытным в служебных делах мужем. Жизнь казалось, окончательно наладилась и не обещала никаких сюрпризов. Единственное, чего стало не хватать Анжу — это времени. Приходилось нести службу, отстаивая вахты, учить разнообразные штурманские премудрости, а в столице буквально разрываться между Минными классами и очень гостеприимным домом Дубровских…
Примечания:
[1] Франц. — острое слово, шутка
[2] Насколько помнит автор, мичману надо было пробыть в море не менее 40 месяцев для получения следующего чина. Даже с учетом того, что броненосец находился в плавании и боях где-то с августа 1891 примерно по май 1894 года, Анжу не хватает не менее семи-девяти месяцев.
[3] Вид итальянского народного уличного театра, в котором актеры играли в масках. Спектакли в нем разыгрывались импровизированно, на основе лишь очень обобщенной схемы сюжета
[4] Петр Федорович Анжу (1797-1869 г.г.)- русский адмирал, полярный исследователь. В честь него названа северная группа Новосибирских островов
[5] В то время так именовали мужчин нетрадиционной сексуальной ориентации
Военно-политический роман-с…
Но истые пловцы — те, что плывут без цели:
Плывущие, чтоб плыть! Глотатели широт,
Что каждую зарю справляют новоселье
И даже в смертный час еще твердят: — Вперед!..
Ш. Бодлер. Плавание
Идиллия, которую переживал Анжу, как он и ждал, не смогла продолжаться долго. Началось все с того, что на очередной, пятой встрече, Мари вела себя уже не столь страстно, как в первое время. Утром, потягиваясь со сна, словно кошка и наблюдая за тем, как он одевается, она негромко, но с отчетливо различимой иронической интонацией заметила:
— Настоящее семейное утро…
Надо признать, что Петру этот затянувшийся адюльтер тоже начал надоедать, из интересного, хотя и несколько фраппирующего приключения, превращаясь в некую нудную обязанность…
Потом пришел приказ о перебазировании части Минного отряда в Либаву. Шли днем, двумя колоннами, «Луга» оказалась замыкающим мателотом. Поэтому компасом пользоваться вообще не пришлось. Так что уточнить его работоспособность Анжу вновь не получилось. Кажется, здесь планировалось какое-то грандиозное строительство, но пока это была захудалая дыра, в которой даже миноносцы вынуждены были стоять на рейде. О том, чтобы отдохнуть где-то на берегу, как в том же Гельсингфорсе, оставалось только мечтать. Как и о поездках в Санкт-Петербург. Зачем и почему восьмерку миноносцев и минный крейсер загнали сюда, никто не знал. Ходили самые разнообразные слухи, в числе которых наибольшей популярностью пользовался один. «Самые осведомленные» офицеры считали, что их пребывание в Либаве связано с охлаждением отношений между Россией и Германией после подписания договора с Японией. Россия, как
