Откровенные признания - Лиза Клейпас

— Я привыкла к жизни в стесненных обстоятельствах — я родилась и выросла в старинной, знатной, но обедневшей семье.

Джентри долго изучал отполированные мыски своих сапог.

— Судя по состоянию Ховард-Хауса, лорд Раднор — чертовски скупой благодетель.

Лотти живо повернулась к нему:

— Так вы бывали у нас дома?

— Да, заезжал к вашим родителям, чтобы расспросить их. Они знают, что мне поручили разыскать вас.

Лотти растерянно кивнула. Как она до сих пор не поняла, что в этом расследовании замешаны ее родители? Они знали, что лорд Раднор разыскивает ее, и, как всегда, уступили его желаниям. Этому не следовало удивляться, однако почему-то Лотти не покидало ощущение, что ее предали. Неужели родители даже не попытались встать на ее сторону — вместо того чтобы защищать интересы Раднора? У нее перехватило горло, дышать стало трудно.

— Они подробно ответили на все мои вопросы, — продолжал Джентри. — Мне показали кукол, с которыми вы когда-то играли, книги, которые читали… Я знаю даже ваш размер обуви.

Остро осознав свою уязвимость, Лотти обхватила себя руками.

— Странно, что вы обратились к моим родным — ведь я не виделась с ними уже два года… Как мои сестры и братья? Как Элли?

— Та из сестер, которой уже исполнилось шестнадцать? Миловидная, скромная девушка. Она в добром здравии.

— Шестнадцать… — пробормотала Лотти, заволновавшись при мысли, что ее братья и сестры повзрослели, как и она сама. За время разлуки многое изменилось. У нее вдруг разболелась голова, она приложила ладонь ко лбу. — Скажите, когда родители рассказывали обо мне, вам не показалось, что они… меня ненавидят? — робко спросила она. — Я так часто думала об этом…

— Нет, они не сердятся на вас. — Голос Джентри вдруг зазвучал почти нежно. — Конечно, тревожатся о своем будущем, но, похоже, искренне верят, что брак с Раднором для вас — настоящий подарок судьбы.

— Они так и не поняли, кто он такой…

— Просто не пытались понять. Гораздо выгоднее было обманывать себя.

Лотти так и подмывало наброситься на него с упреками, хотя подобные мысли постоянно приходили ей в голову.

— Они нуждались в деньгах лорда Раднора, — упавшим голосом объяснила она. — Привыкли жить на широкую ногу.

— Видимо, так ваш отец и разорился — живя не по средствам?

— По-моему, ему с самого начала досталось не так уж много. Состояние моих родителей уже давным-давно растрачено. Когда я была ребенком, мы ни в чем себе не отказывали. А когда деньги кончились, чуть не умерли с голоду. И умерли бы, не вмешайся лорд Раднор. — Она осторожно ощупывала ноющие виски. — С тех пор мне постоянно напоминали, что я всем обязана ему. По настоянию Раднора меня отправили в самую дорогую в Лондоне школу для девочек, он платил за мою еду, одежду, даже нанял мне горничную. Наверное, он хотел вырастить меня настоящей леди. Поначалу я была даже благодарна ему — за то, что он готовит меня к роли жены.

— Но потом положение осложнилось, — подсказал Джентри.

Лотти кивнула.

— Меня держали на коротком поводке, как любимую болонку. Раднор выбирал для меня книги, решал, что мне можно есть, требовал, чтобы в школе мне устраивали холодные обливания — он считал, что холодная вода полезнее горячей. Меня стали кормить только бульоном и фруктами, когда он счел, что я слишком располнела. Каждый день мне приходилось писать ему письма, отчитываться о своих успехах по предметам, которые он для меня выбрал. И так во всем — он везде устанавливал свои правила… Мне запрещалось открывать рот, пока я не найду самый точный и изящный способ выразить свою мысль. Запрещалось высказывать собственное мнение. Если я вертела что-нибудь в руках, их привязывали к стулу. Если загорала на солнце, меня держали взаперти. — Она сдавленно вздохнула. — Лорд Раднор хотел сделать из меня совершенно другого человека. Я не представляла, каково это — быть его женой, и не знала, что будет со мной, когда он наконец поймет, что я никогда не смогу соответствовать его идеалу. — Погрузившись в мрачные воспоминания, Лотти переплела пальцы и продолжала изливать душу:

— А как я боялась приезжать домой на каникулы! Там меня уже ждал он. Едва поздоровавшись с братьями и сестрами, я должна была идти вместе с ним…

Она вдруг осеклась, осознав, что чуть не открыла тайну, которая взбесила ее родителей при первой же попытке поделиться с ними. Много лет она хранилась в самом укромном тайнике души Лотти. Она уже давно поняла без слов, что существование всей семьи, в том числе и ее, зависит исключительно от ее молчания. Решительно прервав поток запретных слов, Лотти закрыла глаза.

— И что же дальше? — спросил Джентри. Лотти покачала головой:

— Теперь уже не важно.

— Расскажите, — мягко попросил он. — Уверяю вас, меня ничто не шокирует.

Лотти осторожно взглянула на него и поняла, что он не лжет. За свою жизнь он повидал такое, что был готов ко всему.

— Продолжайте, — настойчиво попросил он.

И Лотти выложила все, что никто и никогда не желал слушать.

— Каждый раз, когда я приезжала домой, меня отправляли с Раднором в особую комнату. Сначала я рассказывала ему о своих успехах в школе, отвечала на его вопросы об Уроках, моих подругах… — Мельком взглянув в бесстрастное лицо Джентри, она поняла, что может продолжать, ничего не опасаясь. — Пока мы разговаривали, я сидела у него на коленях. Он трогал мою грудь, лез под юбку. Это было омерзительно, но остановить его я не могла, а мои родители… — Она умолкла и беспомощно пожала плечами. — Когда я попыталась поговорить с ними, они даже не стали меня слушать. Так продолжалось несколько лет. Однажды мама ударила меня по щеке, закричала, что я принадлежу лорду Раднору и что он рано или поздно женится на мне. Поэтому я должна позволять ему все. От его расположения зависит вся семья. — И со стыдом она добавила:

— А потом я не выдержала и сбежала, бросив родных на произвол судьбы.

Джентри обратился к ней мягко, ласково, словно к малому ребенку, а не двадцатилетней девушке:

— Раднор только трогал вас, Лотти? Дальше не заходил! Она непонимающе уставилась на него.

Склонив голову набок, Джентри тем же тоном пояснил:

— Он доходил до экстаза, пока вы сидели у него коленях?

Лотти вспыхнула, сообразив, что он имеет в виду самую таинственную кульминацию любовных игр, о которой девушки в пансионе перешептывались, смущенно многозначительно посмеиваясь. О физическом наслаждении, которого она просто не могла испытать рядом с Раднором.

— Кажется, нет…

— Если бы это произошло, вы сразу поняли бы, в чем дело, — сардонически заметил Джентри.

Лотти вспомнила, как Джентри ласкал ее при свете камина, как необычные ощущения распространялись по телу, охватывали грудь, живот и лоно, как мучила и радовала ее сладкая боль. Что это было? Экстаз или преддверие экстаза? Ее подмывало расспросить об этом спутника, не она опасалась, что ее поднимут на смех за невежество.