НИИ особого назначения - 2 (СИ) - Фишер Саша

Когда она уснула, я снова вспомнил про плюшку в бардачке. Осторожно выбрался из-под одеяла, натянул штаны, сунул ноги в гостевые тапки Веры, набросил куртку, взял с подзеркального столика ключи, чтобе не остаться полуодетым куковать на площадке, и спустился вниз.

На улице было тихо и морозно. Трава и оставшиеся еще на деревьях листья поседели инеем, на ясном бархате неба мерцали неяркие карельские звезды. Я обошел дом, ставить машины во дворе тут считается моветоном, только на гостевой парковке. Вообще с машинами в личном пользовании тут довольно интересно все было устроено. Нельзя было вот так просто взять и купить себе машину, начать на ней ездить и бросать где попало. Во-первых, нужно было сначала получить права. Сначала права, потом машина, иначе не получится. Потом нужно было завести гараж. Без гаража машину тебе тоже никто не продаст. Да и с самой покупкой все было как-то не совсем все однозначно. Машина как бы бралась в бессрочную аренду. Передать ее по наследству было нельзя. А из оформления доверенности сделали настоящего бюрократического монстра. Так что большинство предпочитало водить служебные машины, вот как я сделал. А возиться с собственными колесами себе позволяли только двинутые на машинах маньяки.

Я застегнул ремень своей плюшки и тряхнул рукой, чтобы она настроилась. Она недовольно пискнула, кольнула меня в кожу иглой, проверяя состояние. И замигала множеством уведомлений.

Ну вот, всего-то на несколько часов ее бросил, а нападало сообщений, как за весь предыдущий месяц.

Так.

Ну, будильник, тренировка, центрифуга в десять тридцать. От Васи-Папая сообщение, насчет «кузнечиков». Кузнечики — это хорошо. В четырнадцать ноль-ноль — встреча с Чепаловым Максимом. Это еще кто?

Я поежился. Ветра не было, но температура явно была минусовой, а одежды на мне явно недостаточно, чтобы…

Я скачками побежал обратно в дом. Взлетел на последний этаж, повозился немного, открывая незнакомый замок, и заскочил обратно в теплую квартиру Веры.

И замер на пороге.

Горел торшер, а сама хозяйка сидела, поджав колени. Плечи ее вздрагивали.

— Эй-эй, Вера, ты чего? — я сбросил тапки, плюхнулся рядом с ней на тахту и обнял за голые плечи.

— Я… Я думала, ты сбежал… — все еще всхлипывая, проговорила она.

— Без трусов и свитера? — хохотнул я. — Вера, я же тебе говорил вроде, что плюшку в машине оставил. Не хотел, чтобы за нами подглядывали. Спустился и забрал вот…

Я почувствовал себя как-то неудобно. С чего бы мне сбегать вообще?

— Все от меня сбегают потому что, — буркнула Вера.

— Так я же вроде не все, — я погладил ее по плечу и поднял руку с плюшкой так, чтобы ей тоже было видно. — Вот смотри, когда мне придется сбежать… В девять тридцать у меня тренировка. Значит уехать мне нужно будет примерно за час до этого.

— Так это же всего лишь тренировка… — проговорила Вера.

— Это для вашего научного оккультизма она — всего лишь, — хохотнул я. — А для нашего отдела — это залог выживания. Рассказать тебе, сколько народу погибло в «тридцать второй», потому что у них не хватило силенок, чтобы перегрузку пережить? Или подтянуться на пальцах?

— Прости, я как-то не подумала, — вздохнула Вера. — А зачем тебе встречаться с Чепаловым?

— Я даже не знаю, кто это, — пожал плечами я. — Плюшка составляет мне расписание, не особо спрашивая.

— Это доктор, — ответила Вера. — Ты чем-то болен?

— Да вроде нет, — я снова пожал плечами.

— Слушай, извини меня, правда, — Вера отвернулась и подошла к окну. — Не знаю, что на меня нашло. Ты можешь черт знает что про меня подумать. Ты мне просто правда понравился. И когда я проснулась от того, что хлопнула дверь, я подумала…

— Шшшш! — я вскочил, обнял ее за талию и прижал к себе. — Бежать не собирался. И не собираюсь. Честно скажу, планов на дальнейшую жизнь пока тоже не строил и троих совместных детей мысленно на семейных фото не дорисовывал. А что там будет дальше… Ну, увидим.

Она заглянула мне в лицо и улыбнулась. Глаза ее были все еще красные, но это так мило смотрелось. Мне захотелось сжать ее покрепче, и…

Поспать до утра так и не получилось. Крепкий кофе придал мне, конечно, немного бодрости, но день, судя по плюшке, мне предстоял тяжелый, так что надо бы взбодриться чем-то более действенным, чем кофе.

Я вернул машину, послушал, притворно понурившись, короткую нотацию на тему важности режима и графика. По лицу завгара, рабочий день которого только начался, было видно, что сам он режимом и графиком нередко пренебрегает.

Успел заглянуть в столовую, взял еще стакан кофе и какой-то сладкий пирожок. Посмотрел на плюшку. Ага, у меня еще пятнадцать минут, но надо успеть переодеться.

Я решительно устремился к своей комнате, здороваясь в коридоре с коллегами. Две группы сегодня готовились к миссии, они носились, подгоняя и согласовывая снаряжение. А остальные скоро разбредуться кто на тренировки, кто на процедуры.

Я открыл дверь и замер, как дурак на пороге.

— Привет, — сказал я, оглядывая сидящую на моей кровати Ладу. — А ты что это здесь делаешь? Комнаты перепутала?

Глава 11

Как голова пропадать будет, так какая ей тогда разница, какая на ней была шапка? Виктор Пелевин «Чапаев и Пустота».

— Клим, я довольно долго откладывала этот разговор, но дальше так продолжаться не может, — неожиданно мягким голосом сказала Лада.

— Эмм… — мне захотелось оглянуться, чтобы посмотреть, кто именно стоит за моей спиной. Как-то совсем не верилось, что она сейчас со мной разговаривает. Обычный ее тон в общении со мной — язвительный, раздраженный и даже злой. А тут вдруг она вся такая в нежной пижамке в цветочек, голос почти мурлыкающий. Какого черта происходит?

— Клим, присядь, пожалуйста, — она похлопала ладонью по кровати рядом с собой. Моей кровати. Садиться я не стал. Закрыл дверь и облокотился на стену в противоположной стороне комнаты. — Хорошо, пусть так… Хотя это странно, конечно. Что я хотела сказать… Я подумала над твоими словами. И хотела извиниться за то, что сбежала тогда.

«Когда сбежала? — я озадаченно поморгал. — Какими еще словами?..»

— Просто это было так… неожиданно что ли, — она посмотрела мне в глаза и потянулась к завязкам на рубашке своей пижамы. — Сейчас же я должна тебе сказать, что моя излишняя резкость по отношению к тебе… Она… Как бы это сказать… В твоем присутствии я… как-то нервничаю… Вчера я обсудила это с психологом. Она сказала, что это потому, что ты меня волнуешь. Судя по твоим словам тогда, я тебя тоже. И если мы не дадим нашим телам разрядку, то работать вместе нам будет все сложнее и сложнее.

Тут до меня дошло, что сейчас произойдет. И меня немедленно бросило в холодный пот. Вот же я попал-то!

Лада стянула блузу своей пижамы через голову. И осталась в одних шортах. Ее мускулистая фигура напоминала о том, что она женская, разве что наличием округлостей на могучих пластах грудных мышц. Железные кубики пресса выпирали даже когда она сидела. «Наверное, я что-то наговорил в том беспамятном состоянии, когда меня выкинули из машины…» — подумал я. Никакого другого объяснения происходящему у меня не было. Лада поднялась с кровати. Ее темно-коричневые соски, превратившиеся в твердые бусины, почти коснулись моей груди. Вот только ничего похожего на желание внутри меня не ворохнулось. Хотелось вывернуться и ломануться к двери.

— Лада, остановись, — я поймал ее руки за запястья, не позволив им обвиться вокруг моей шеи. — Это очень плохая идея!

— Клим, не надо смущаться, в этом нет ничего стыдного, — пытаясь заглянуть мне в глаза, проговорила Лада. Воркующим голосом. Вот уж ни капельки не жаждал услышать от нее что-то в таком тоне. — Я понимаю, что в той провинции, из которой ты приехал, может быть не принято такое свободное отношение к сексу. Настолько, что ты смог признаться мне в своих желаниях, только когда был мертвецки пьян. Поверь, подавлять такие желания много хуже для… Для нас обоих…