Пятая гора - Пауло Коэльо

- Но сейчас, - продолжал он, - мы должны проиграть эту битву. Мы будем храбро сражаться, но наше войско уступает вражескому, и мы погибнем как герои.

В эту минуту жрец услышал дыхание ночи и понял, что прав. Тишина предупреждала о наступлении важного сражения, но жители Акбара этого не почувствовали. Они отложили оружие и веселились, когда нужно было стоять на страже. Они не обращали внимания на животных - а те притихли перед приближением опасности.

- Да исполнится замысел богов! Да не обрушатся небеса, ведь мы все сделали правильно и подчинились обычаю, - закончил он.

Илия, вдова и мальчик отправились на запад, в сторону Израиля. Им не пришлось проходить мимо ассирийского стана, который располагался южнее. Полная луна освещала их путь, но при этом странные и зловещие тени протянулись от камней и скал в долине.

Во тьме явился ангел Господень. В правой руке он держал огненный меч.

- Куда ты идешь? - спросил он.

- В Израиль, - ответил Илия.

- Господь призвал тебя?

- Я знаю, какого чуда ждет от меня Господь. Теперь я понимаю, где должен его совершить.

- Господь призвал тебя? - повторил ангел. Илия не ответил.

- Господь призвал тебя? - в третий раз воззвал ангел.

- Нет.

- Тогда возвращайся туда, откуда пришел, ибо ты еще не исполнил свое предназначение. Господь еще не призвал тебя.

- Позволь хотя бы вдове и ее сыну уйти, ведь им здесь делать нечего, взмолился Илия.

Но ангела уже как не бывало. Илия опустил свою котомку на землю, сел посреди дороги и горько заплакал.

- Что случилось? - спросили вдова и мальчик, которые ничего не видели.

- Мы возвращаемся назад, - сказал он. - Так хочет Господь.

Илия не сразу заснул. Проснувшись среди ночи, он ощутил беспокойство, разлитое в воздухе. По улицам носился злой ветер, сея страх и неверие.

"В любви к женщине я узрел любовь ко всему сущему, - молился он в тишине. - Она нужна мне. Я знаю, Господь не забудет, что я - один из слуг Его, возможно, самый слабый из Его избранников. Господи, помоги мне, ибо среди битв я нуждаюсь в покое".

Он вспомнил слова наместника о том, что страх бесполезен. Однако уснуть ему не удавалось. "Мне нужны силы и спокойствие. Пошли мне сон, пока это возможно".

Он решил воззвать к ангелу, но понял, что может услышать то, что ему совсем не понравится, и передумал. Он спустился вниз, чтобы немного успокоиться. Еще не были развязаны узлы с пожитками, которые вдова приготовила для побега.

Он подумал было пойти к ней в комнату. Ему вспомнилось, что сказал Господь Моисею перед сражением: "И кто обручился с женою и не взял ее, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении и другой не взял ее".

Они еще не были близки. Но эта ночь выдалась особенно тяжелой, и момент был неподходящим.

Илия решил развязать котомки и разложить все вещи по своим местам. Он обнаружил, что, кроме немногих одежд, в узелке вдовы были также инструменты для написания букв Библоса.

Он взял нож, смочил водой небольшую глиняную табличку и принялся выводить буквы. Он научился писать, наблюдая, как работает вдова.

"Как это просто и удивительно!" - подумал он, стараясь отвлечься. Не раз, идя за водой к колодцу, он слышал разговоры женщин: "Греки украли у нас самое важное изобретение". Илия знал, что это не так. Добавив гласные, греки преобразовали алфавит и сделали его доступным всем народам. Кроме того, они назвали собрание пергаментов "библиями" в честь города, где изобрели алфавит.

Греческие библии писались на пергаментах - особым образом вычиненной телячьей коже. Илия считал, что это очень хрупкий материал. Кожа не так прочна, как глиняные таблички, и ее легко потерять. Папирусы рвались от того, что их часто брали в руки, и портились от воды.

"Библии и папирусы недолговечны. А глиняные таблички уцелеют", - размышлял он.

Если Акбар не будет разрушен, он скажет наместнику, что необходимо записать историю страны и сохранить глиняные таблички для будущих поколений. Тогда, даже если ассирийцы убьют финикийских жрецов, хранящих в памяти историю своего народа, труд воинов и поэтов не будет забыт.

Илия долго забавлялся, выписывая одни и те же буквы в разном порядке. Когда из них складывались разные слова, Илия искренне удивлялся. Это занятие развеяло его тревогу, и он снова лег спать.

Он проснулся от грохота. Дверь в его жилище выбили и швырнули вниз.

"Это не сон, и это не воинство Божие".

Из всех углов отделялись тени. Они выкрикивали что-то как безумные на непонятном ему языке.

"Ассирийцы".

Двери падали, мощные удары крушили стены, крики врагов смешивались с мольбами о помощи, доносившимися с площади. Он попытался подняться, но одна из теней повалила его на пол. Внизу раздался глухой треск.

- "Пожар, - пронеслось у Илии в голове. - Они подожгли дом".

- Это ты, - услышал он чьи-то сказанные на финикийском языке слова. - Ты главный. Спрятался в доме женщины, как трус.

Он посмотрел в лицо говорящего. Пламя освещало комнату, он увидел длиннобородого мужчину в доспехах. Да, это были ассирийцы.

- Вы напали на нас ночью? - спросил он в смятении.

Но мужчина не ответил. Илия увидел, как в воздухе сверкнул меч. Один из воинов рассек ему кожу на правой руке.

Илия закрыл глаза. В одно мгновение перед ним пронеслись сцены его жизни. Он снова играл на улицах родного города, впервые отправился в Иерусалим, вдыхал запах распиленного дерева в плотницкой, вновь грезил о морских просторах и людях, одетых так, как одеваются только в портовых городах. Бродил по долинам и горам Земли Обетованной, вспоминал, как впервые увидел Иезавель. Она казалась совсем девочкой и очаровывала всех. Он вновь был свидетелем убиения пророков, опять слышал голос Бога, повелевавший ему идти в пустыню. Он снова увидел глаза женщины, которая ждала его у ворот Сарепты (жители называли город "Акбар"), и понял, что сразу полюбил ее. Он еще раз поднялся на Пятую Гору, воскресил ребенка, и народ принял его как судью и мудреца. Он смотрел на небо, где одно созвездие быстро сменяло другое, удивлялся тому, как в одно мгновенье Луна прошла четыре фазы, ощущал холод и жару, осень и весну, снова был под дождем и вспышками молний. Облака без конца меняли свои очертания, реки неизменно несли воды по одному и тому же руслу. Он вновь пережил день, когда заметил первые ассирийские шатры. Увидел ангелов, огненный меч на пути в Израиль, буквы на табличках, пережил бессонницу, и ...

...снова оказался в настоящем и думал о том, что происходит внизу. Нужно во что бы то ни стало спасти вдову и ее сына.

- Пожар! - крикнул он ассирийским воинам. - Горит дом!

Ему не было страшно. Вдова и ее сын - вот все, что его волновало... Кто-то толкнул его, он упал и почувствовал вкус земли во рту. Он поцеловал землю и сказал, что очень ее любит. Еще он сказал ей, что сделал все, что было в его силах, чтобы избежать войны. Он попытался высвободиться, но кто-то уперся ногой ему в шею.

"Наверное, она убежала, - подумал он. - Они не тронули бы беззащитную женщину".

Глубокое спокойствие овладело его сердцем. Может быть, Господь понял, что он не тот, кто Ему нужен, и нашел другого пророка, чтобы искупить грех Израиля, И вот пришла смерть, мучительная, как он и ожидал. Илия смирился со своей судьбой и стал ждать смертельного удара.

Прошло несколько секунд. По-прежнему раздавались крики, из раны в руке хлестала кровь, а смертельного удара все не было.

- Скажи им, чтобы меня поскорее убили! - крикнул он, зная, что хотя бы один из ассирийцев понимает его язык.

Никто не обратил внимания на его слова. Они горячо спорили о чем-то. Затем его снова принялись пинать ногами, и Илия, к своему ужасу, почувствовал, что к нему возвращается желание жить.

"Я не могу больше цепляться за жизнь, - в отчаянии подумал он. - Ведь мне уже не удастся выбраться из дома".

Но мир, казалось, навсегда погрузился в хаос криков, шума и пыли. Может быть, Господь сделал то же, что и для Исайи, остановив время в разгар сражения?

Он услышал крики женщины. Превозмогая себя, он сумел оттолкнуть одного из воинов и встать на ноги, но в тот же миг его снова повалили наземь. Ассириец пнул его ногой в голову, и он потерял сознание.

Спустя несколько минут он очнулся. Ассирийцы вытащили его из дома и бросили посреди дороги.

Он с трудом поднял голову. Все дома в округе пылали.

- В доме - невинная и беззащитная женщина! Спасите ее!

Крики, беготня, хаос. Он попытался подняться, но его опять сбили с ног.

"Господи, Ты можешь делать со мной все что угодно, ибо я посвятил Тебе свою жизнь и смерть, - молился Илия. - Но спаси ту, что приютила меня!"

Кто-то схватил его за руки и приподнял над землей.

- Иди, посмотри, - сказал ассирийский предводитель, знавший его язык. - Ты это заслужил.

Два стражника схватили его и толкнули к двери. Пламя быстро поглощало дом, озаряя все вокруг. Со всех сторон слышались крики: плакал ребенок, молили о прощении старики, женщины в отчаянии звали своих детей. Но он слышал лишь мольбы той, что приютила его...