Бездна - Андрей Ливадный

Инга на миг почувствовала дурноту. Прекратив подъем, она несколько раз глубоко вдохнула. Сквозь прозрачную мембрану, сформированную эмром, она видела, как взвились вверх мелкие пузырьки воздуха.

Гул в ушах начал слабеть, хотя эмиранг по-прежнему поддерживал повышенное давление в тонкой прослойке между телом Инги и собственной эластичной плотью.

Подобная экстренная герметизация живой оболочки являлась неизбежной процедурой при резком всплытии.

Почувствовав себя лучше, Инга возобновила подъем.

Изломанная стена из красноватого мелкозернистого камня, пронизанного белыми и желтыми прожилками, была покрыта множеством сколов. Температура воды неуклонно повышалась, и вскоре она заметила на скалах тонкий зеленоватый налет.

Водоросли!

После многих часов погружения вдоль пустынного, прорезанного трещинами склона она уже и не надеялась встретить признаки жизни, пока не выберется из загадочной впадины.

Верхняя кромка подводного плато находилась всего в десятке метров под поверхностью воды. Сюда уже проникал солнечный свет, и Инга невольно замерла, пораженная резким контрастом между двумя пространствами: мертвый, изрезанный трещинами склон остался глубже, а тут буйно процветала жизнь!

Лес водорослей начинался неподалеку от края возвышенности.

Взгляд не находил знакомых растений. Густые переплетающиеся подводные заросли почти не пропускали солнечные лучи, лишь кое-где в прорехах между плавно извивающимися стеблями, средь мясистых листьев, окрашенных в различные оттенки красного, зеленого и фиолетового цветов, прорывались редкие столбы света.

Волшебное, завораживающее царство девственной природы!

Вода здесь была не такой прозрачной, как в Изумрудной Глади, она имела чуть замутненный желтоватый оттенок, в ней плавали мелкие частички водорослей, стайки разноцветных рыб сновали в сумраке подводных зарослей, все твердые поверхности мягко обволакивал бархатистый зеленый ковер, сотканный из миллиардов отдельных живых ворсинок.

Эмиранг глухо забеспокоился.

Что-то насторожило его, возможно, в зарослях скрывался хищник, или какие-то виды незнакомых Инге растений обладали вредными для человека свойствами.

Ничего, милый, мы с тобой разберемся, верно? – мысленно обратилась она к эмирангу.

Ей ответило легкое, утвердительное покалывание.

Создавалось ощущение, что эмр не впервые сталкивается с подобной экосистемой. Инга сделала вывод, исходя из его реакции на перемещение взгляда. Похоже, что он различал, какие из растений опасны, а какие нет.

Откуда бы ему знать? – задумалась девушка. Не мог же он бывать тут раньше?

Хотя, что мы знаем о жизни эмров? – тут же вспомнились слова дедушки Фридриха. Сейчас, в трудную минуту, внезапное ощущение его взгляда, теплого, таящего хитроватую улыбку в сеточке морщин, напомнило о многом, вернуло утраченное на миг самообладание.

Дав себе отдохнуть, а эмирангу завершить процедуру декомпрессии, она все же не спешила углубиться в таинственный лес, продолжая внимательно изучать окрестности.

Странные процессы происходили в сознании.

Глядя на густые сплетения незнакомых водорослей, Инга поймала себя на том, что видит продолжение контуров рельефа, хотя чаща подводной растительности должна искажать, а где-то и блокировать сигнал эхолокатора эмиранга.

Прислушиваясь к внутренним ощущениям, она заметила еще одну странность: на периферии зрения появилось несколько темных пятнышек. Куда бы Инга не смотрела, они двигались синхронно с ее взглядом, не исчезая, но и не укрупняясь.

Непонятные, насторожившие ее пятнышки располагались вверху. Инга машинально запрокинула голову, но увидела лишь солнечные блики на поверхности воды, да стайки рыб, – множество подвижных темных силуэтов на ослепительном фоне. Однако и три крохотных пятнышка никуда не исчезли, они сдвинулись, синхронно с взглядом, занимая прежнюю позицию.

Ничего не понимая, она несколько раз моргнула. Эмр к этому моменту уже завершил процедуру декомпрессии, разгерметизировался, освобождая верхнюю часть лица, и наличие непонятных пятнышек не удалось связать с дефектом временно сформированной им прозрачной мембраны.

Еще Инга ощутила, как настороженность эмра сменилась признаками радостного волнения, словно он заметил нечто давно и хорошо знакомое.

Множество мыслей проносились в голове девушки, выстраивая сложные цепочки ассоциаций. Внезапно и ярко вспомнились первые самостоятельные прогулки. Ее сердце замирало от ощущения глубины, выплывая из батт отсека, она парила над Волнующимся Лесом, а эмр, отвечая на ее восторг и некоторую растерянность, дезориентацию, мгновенно трансформировался, формируя подводные крылья – два упругих кожистых образования, расположенные по бокам. Пока у маленькой Инги все обмирало внутри, он начинал совершать волнообразные движения, – только сейчас, бросив мгновенный взгляд в прошлое, Инга отчетливо поняла, что эмиранг учил ее плавать, спокойно и уверенно показывая элементарные движения, давая возможность адаптироваться к водной стихии, действуя как спокойный, дружелюбный, но требовательный наставник.

Почему я сейчас думаю об этом?

Инга искала объяснение необычному поведению эмра.

Один из вероятных ответов как раз скрывался среди первых детских ощущений. А что если он не взрослел вместе со мной, как могло показаться? – внезапно подумала Инга, вспоминая множество других, аналогичных примеров. Эмиранг научил ее многому, получается, что уже тогда симбионт обладал запредельным для юного существа жизненным опытом? Возможно, он и прежде контактировал с людьми, но из других, предшествующих поколений?!

Закравшаяся мысль неприятно поразила Ингу, и она тут же отмела ее, как вздорную, постаралась переключить свое внимание на окружающую обстановку.

К ее удивлению восприятие рельефа резко ухудшилось. Перед тем, как глубоко задуматься она ясно различала наклонную плоскость огромного подводного плато, накрененного в сторону центра загадочной впадины, а теперь эхолокатор эмиранга пробивался немногим дальше, чем взгляд, – сигнал искажался колышущимися зарослями, максимум, что удавалось различить, были мягкие очертания ближайших каменных валунов, покрытых толстым слоем водорослей.

Исчезли и пятнышки, так насторожившие Ингу, а к эмирангу вернулось беспокойство, словно эти явления были каким-то образом связаны.

А почему нет? – вновь проскользнула тревожная мысль. Почему я так разволновалась от одной мысли, что эмр может быть очень древним существом и обладать многовековым жизненным опытом, объясняющим его реакции на непонятные мне явления?

Инга ласково коснулась эмиранга.

Мы во всем разберемся, я знаю, подумала она.

Эмр ответил утвердительным покалыванием.

Инга выдержала первый удар судьбы. Ее мир не рухнул. Он стал сложнее, но по ощущениям остался таким же светлым, как и прежде, его не окутала тьма, а что до множества возникающих вопросов, противоречий, тревожных чувств, – это был неизбежный процесс, ведь она, силой обстоятельств, оказалась за гранью всего привычного, по сути, стала первооткрывателем, – ей удалось преодолеть Бездну и увидеть мир, раскинувшийся за кипящими широтами.

Чтобы не плутать в заповедном подводном лесу, Инга всплыла, стараясь подняться выше густых, непроходимых зарослей.

Постепенно ее взгляду открылся удивительный пейзаж. Высокие, местами достигающие поверхности океана растения, как оказалось, не образовывали сплошной стены, участки густых зарослей располагались в виде отдельных «оазисов». Течения вымывали из чащи длинные мутные шлейфы органики: микроскопические организмы, частички ила, фрагменты водорослей относило на сотни метров, и везде вдоль постепенно оседающих на дно потоков питательных веществ теснились раковины огромных моллюсков.

Обилие пищи порождало необыкновенное разнообразие жизни. Отдельные раковины достигали трех-четырех метров, их размер и причудливые формы невольно притягивали взгляд: за волнистыми краями приоткрытых створок даже издали просматривалась пульсация плоти, – моллюски заглатывали мутную взвесь, прокачивая через себя воду. Множество зеленых мохнатых шаров медленно катились по дну, их то сбивало вместе, то разносило в разные стороны на перекрестках течений, некоторые медленно всплывали к поверхности, другие так же неторопливо погружались, плотные стаи рыб свивались в подвижные, поблескивающие пространственные фигуры, дно усеивали разнообразные по форме и цвету губки, кое-где виднелись замшелые от обилия растущих на них водорослей валуны.

Дальше, за участками подводных зарослей, эхолокатор эмиранга внезапно начал вычерчивать контуры каких-то таинственных образований, сплетающихся в сложную трехмерную структуру.