Царица из прошлого - Арина Субботина

- и сердце чуть не упало вниз. Лисёнок пытался выбраться наружу - думаю, по естественным нуждам. Но не успел я как следует обеспокоиться, как деятельная Злата уже бросилась к своему подопечному с отчаянным криком. Уже второй раз за эту ночь лисёнок оказался схвачен за шкирку. И ему это явно не нравилось.Я посчитал сообщить нужным Злате о том, что магически привязанным животным лучше передавать радость. И тут же понял, что не сообщил девушке о привязке, судя по шокированно-вопросительному взгляду.Ну уж нет – слишком много нагрузки для хрупкой ауры попаданки. Да и зверёк бросал умоляющие взгляды на небольшой просвет, видневшийся между полурасстёгнутыми молниями. Вложив в свой голос максимум искренности и нежности, пожелал девушке спокойной ночи. Выключил свет, активировал заклинание сна, направив сгусток энергии на девушку. Отдыхай, царица, чтобы утром - обо всём...Я подхватил лисёнка на руки, бросив прощальный взгляд на изящную даже во сне женскую фигурку. Теперь можно с чистой душой покинуть палатку, чтобы навестить нашего лекаря и (надеюсь) ветеринара...ЗлатаТонкой, режущей глаза алой нитью проникало в палатку слабое утреннее солнце. В нос ударил приятный аромат прохладной свежести.Я села в своём мешке, чувствуя исходящий от ног жар. Я выпуталась из спального мешка, и меня тут же обдуло шаловливым ветерком, пробившимся сквозь открытую дверцу палатки.– Ау! Есть там кто-нибудь? И где моя одежда? Лисёнок? Ларимар?! – возопила я.– Твоя одежда у меня, твой лисёнок в порядке, а твой Ларимар вместе с ним.Я поморщилась от такой формулировки, но всё же перевела взгляд вниз, выглянув из палатки. Не обнаружив собеседника, решила пожелать доброго утра - миру.– Что, не узнала? - со знакомой усмешкой ответил голос сбоку. Я вздрогнула, но ещё раз осмотрелась по сторонам. И чуть не свалилась со своего наблюдательного поста, благо, в последний момент удержалась.На этот раз поосторожнее нащупала где-то наверху шероховатую бугристую ветку. Убедившись в безопасности данного мероприятия, резко подпрыгнула, обхватив руками спасительную твердь. И подняла глаза, увидев прямо перед собой ухмыляющегося... Тигриса. Всё встало на свои места: стёб и дружеские подколки как раз в его репертуаре.– Поможешь, а? - добавила, пытаясь не соскользнуть и удерживаясь предательски потеющими пальцами. К счастью, Тигрису дважды повторять не пришлось, и вот я уже в испачканном платье восседаю на дереве рядом с оборотнем. М-да, не лучшая одежда для подобного.– Ёшки-матрёшки! Я хотела с ним поговорить поутру, а он слинял, - возмутилась, вспомнив одну важную деталь.– Не беспокойся, он лисёнка твоего лечит у Шароуля. А меня... на дежурство поставил, – поморщился мужчина, но в его глазах проскользнули смешинки.– Всю ночь, что ли? - скептически приподняла бровь.Тигрис серьёзно кивнул в ответ. И зевнул, прикрывая рот, чем подтвердил мою теорию.– Ты знаешь, что у него там с ухом? - тут же спросила.– Не поверишь – Лар меня в это дело не посвящал. Может, тебе лучше прийти и у него спросить? – предложил Тигрис. – Только лучше бы сначала переодеться.– С языка снял, – проворчала, в то время как по взмаху руки оборотня моя ночнушка сменилась рубахой нежно-лавандового оттенка. Что примечательно, она отличалась от грубых мужских одеяний, что ходили в быту у Ларимара, Тигриса и Муни.– Кстати, где сейчас Муни? – полюбопытствовала я и сунула руку в карман, вспомнив о кусочке сыра, но тот был на месте. М-да, когда нибудь его нужно будет захомячить.– Вместе с детьми развёл лагерь на берегу реки. Это неподалёку, – Тигрис махнул рукой в неопределённую сторону куда-то по течению реки. – Ларимар велел ему присматривать за ними.– Это почему их так резко выдворили из дома? А как же родители? – с подозрением спросила я.– Приказ Ларимара, - всё те же твёрдые слова, словно каменная крепость, о которых вражескими копьями разбиваются сотни любых "но". Мне почему-то вспомнилась стена, забором окружавшая Академию оборотней. А за ней и отчаянный прыжок из окна, прохладный встречный ветерок и глубокая, мягкая львиная шерсть, в которой так тепло и приятно лежать...– Ну что, идёшь? – прервал мои ностальгические воспоминания Тигрис. Я удивлённо воззрилась на него.– А ты, что – нет?– Мне ещё палатки собирать и наводить здесь порядок... Ладно, счастливо, – нарочито произнёс Тигрис, и я, без особой возни слезши с дерева, тоже помахала ему с преувеличенной радостью. И вскоре добралась до двери нового дома. Ох, надеюсь, в будущем они не будут меняться с такой частотой...***Ларимар– Как повреждения? – поинтересовался я обеспокоенно, наблюдая за манипуляциями Шароуля. Лекарь Академии оборотней любезно согласился помочь нам. Да-да, именно нам – я уверен, что Злата неравнодушна к судьба лисёнка. А что касается меня, эта травма зверя – нехороший знак для всех нас...Но ни одна скула не дрогнула на лице Шароуля, когда я вошёл в его кабинет с лисёнком в руках, забыв даже постучаться, и сердито попросил консультации. Наоборот, мужчина сложил свой ноутбук, излучавший ровный белый свет в сумеречной ночной комнате, и сурово кивнул. Глубоко извинившись за ночное вторжение и мысленно радуясь, как мне повезло, что Шароуль не спал, я вкратце объяснил ситуацию. Положил лисёнка на специальный железный столик. Шароуль натянул перчатки, надел медицинскую шапочку и приступил к исследованиям.– Откровенно говоря, серьёзны. – Склонившись над смиревшим животным, Шароуль осторожно докоснулся пальцем до уха. Лисёнок тихо запищал с обречённым видом, расслабленно прикрыв глаза.– Что же может помочь? - растерялся я. Так надеялся на Шароуля, в таком предвкушении заходил в кабинет, так радостно...– Я могу взять кровь на анализ, это займёт какие-то часы. Затем сварить целебное зелье... На это уйдёт около полторы недели.Я выдохнул. Неизлечимая травма внезапно объявившегося лисёнка - очень, очень некстати...– Приступайте. Что-то от меня нужно? – в этот момент я был готов на всё ради излечения зверя. Шароуль явно не подозревал об истинных причинах моей решительности и заботливости, за которыми крылась не только сострадание к питомцу Златы...– Пока ничего, – после короткой паузы ответил Шароуль. – Пациент будет свободен после полудня.– Спасибо. Вы... не против... – замялся я, но продолжил твёрже: – Если я буду находиться здесь ещё пару часов?– Хорошо, – сухо кивнул мужчина. Я присел на мягкую скамью, слушая, как сердце в тишине пропускает частые отчётливые удары. Если захотелось бы, то и лёг - в академии я был ректором, а в доме господином. Но пока мои мысли занимала судьба лисёнка и отчаянная, несокрушимая надежда, что с ним всё обойдётся...Ближайшие пару часов мы провели в молчании.