Стихотворения и поэмы - Николай Заболоцкий

1937

Метаморфозы

Как мир меняется! И как я сам меняюсь!Лишь именем одним я называюсь,На самом деле то, что именуют мной, —Не я один. Нас много. Я — живойЧтоб кровь моя остынуть не успела,Я умирал не раз. О, сколько мертвых телЯ отделил от собственного тела!И если б только разум мой прозрелИ в землю устремил пронзительное око,Он увидал бы там, среди могил, глубокоЛежащего меня. Он показал бы мнеМеня, колеблемого на морской волне,Меня, летящего по ветру в край незримый,Мой бедный прах, когда-то так любимый.А я все жив! Все чище и полнейОбъемлет дух скопленье чудных тварей.Жива природа. Жив среди камнейИ злак живой и мертвый мой гербарий.Звено в звено и форма в форму. МирВо всей его живой архитектуре —Орган поющий, море труб, клавир,Не умирающий ни в радости, ни в буре.Как все меняется! Что было раньше птицей,Теперь лежит написанной страницей;Мысль некогда была простым цветком,Поэма шествовала медленным быком;А то, что было мною, то, быть может,Опять растет и мир растений множит.Вот так, с трудом пытаясь развиватьКак бы клубок какой-то сложной пряжи,Вдруг и увидишь то, что должно называтьБессмертием. О, суеверья наши!

1937

Лесное озеро

Опять мне блеснула, окована сном,Хрустальная чаша во мраке лесном.Сквозь битвы деревьев и волчьи сраженья,Где пьют насекомые сок из растенья,Где буйствуют стебли и стонут цветы,Где хищными тварями правит природа,Пробрался к тебе я и замер у входа,Раздвинув руками сухие кусты.В венце из кувшинок, в уборе осок,В сухом ожерелье растительных дудокЛежал целомудренной влаги кусок,Убежище рыб и пристанище уток.Но странно, как тихо и важно кругом!Откуда в трущобах такое величье?Зачем не беснуется полчище птичье,Но спит, убаюкано сладостным сном?Один лишь кулик на судьбу негодуетИ в дудку растенья бессмысленно дует.И озеро в тихом вечернем огнеЛежит в глубине, неподвижно сияя,И сосны, как свечи, стоят в вышине,Смыкаясь рядами от края до края.Бездонная чаша прозрачной водыСияла и мыслила мыслью отдельной,Так око больного в тоске беспредельнойПри первом сиянье вечерней звезды,Уже не сочувствуя телу больному,Горит, устремленное к небу ночному.И толпы животных и диких зверей,Просунув сквозь елки рогатые лица,К источнику правды, к купели своейСклонились воды животворной напиться.

1938

Соловей

Уже умолкала лесная капелла.Едва открывал свое горлышко чижик.В коронке листов соловьиное телоОдно, не смолкая, над миром звенело.Чем больше я гнал вас, коварные страсти,Тем меньше я мог насмехаться над вами.В твоей ли, пичужка ничтожная, властиБезмолвствовать в этом сияющем храме?Косые лучи, ударяя в поверхностьПрохладных листов, улетали в пространство.Чем больше тебя я испытывал, верность,Тем меньше я верил в твое постоянство.А ты, соловей, пригвожденный к искусству,В свою Клеопатру влюбленный Антоний,Как мог ты довериться, бешеный, чувству,Как мог ты увлечься любовной погоней?Зачем, покидая вечерние рощи,Ты сердце мое разрываешь на части?Я болен тобою, а было бы прощеРасстаться с тобою, уйти от напасти.Уж так, видно, мир этот создан, чтоб звери,Родители первых пустынных симфоний,Твои восклицанья услышав в пещере,Мычали и выли: «Антоний! Антоний!»

1939

Слепой

С опрокинутым в небо лицом,С головой непокрытой,Он торчит у ворот,Этот проклятый Богом старик.Целый день он поет,И напев его грустно-сердитый,Ударяя в сердца,Поражает прохожих на миг.А вокруг старикаМолодые шумят поколенья.Расцветая в садах,Сумасшедшая стонет сирень.В белом гроте черемухПо серебряным листьям растенийПоднимается к небуОслепительный день…Что ж ты плачешь, слепец?Что томишься напрасно весною?От надежды былойУж давно не осталось следа.Черной бездны твоейНе укроешь весенней листвою,Полумертвых очейНе откроешь, увы, никогда.Да и вся твоя жизнь —Как большая привычная рана.Не любимец ты солнцу,И природе не родственник ты.Научился ты житьВ глубине векового тумана,Научился смотретьВ вековое лицо темноты…И боюсь я подумать,Что где-то у края природыЯ такой же слепецС опрокинутым в небо лицом.Лишь во мраке душиНаблюдаю я вешние воды,Собеседую с нимиТолько в горестном сердце моем.О, с каким я трудомНаблюдаю земные предметы,Весь в тумане привычек,Невнимательный, суетный, злой!Эти песни мои —Сколько раз они в мире пропеты!Где найти мне словаДля возвышенной песни живой?И куда ты влечешь меня,Темная грозная муза,По великим дорогамНеобъятной отчизны моей?Никогда, никогдаНе искал я с тобою союза,Никогда не хотелПодчиняться я власти твоей, —Ты сама меня выбрала,И сама ты мне душу пронзила,Ты сама указала мнеНа великое чудо земли…Пой же, старый слепец!Ночь подходит. Ночные светила,Повторяя тебя,Равнодушно сияют вдали.

1946

Утро

Петух запевает, светает, пора!В лесу под ногами гора серебра.Там черных деревьев стоят батальоны,Там елки как пики, как выстрелы — клены,Их корни как шкворни, сучки как стропила,Их ветры ласкают, им светят светила.Там дятлы, качаясь на дубе сыром,С утра вырубают своим топоромУгрюмые ноты из книги дубрав,Короткие головы в плечи вобрав.Рожденный пустыней,Колеблется звук,Колеблется синийНа нитке паук.Колеблется воздух,Прозрачен и чист,В сияющих звездахКолеблется лист.И птицы, одетые в светлые шлемы,Сидят на воротах забытой поэмы,И девочка в речке играет нагаяИ смотрит на небо, смеясь и мигая.Петух запевает, светает, пора!В лесу под ногами гора серебра.

1946

Гроза

Содрогаясь от мук, пробежала над миром зарница,Тень от тучи легла, и слилась, и смешалась с травой.Все труднее дышать, в небе облачный вал шевелится.Низко стелется птица, пролетев над моей головой.Я люблю этот сумрак восторга, эту краткую ночь вдохновенья,Человеческий шорох травы, вещий холод на темной руке,Эту молнию мысли и медлительное появленьеПервых дальних громов — первых слов на родном языке.Так из темной воды появляется в мир светлоокая дева,И стекает по телу, замирая в восторге, вода,Травы падают в обморок, и направо бегут и налевоУвидавшие небо стада.А она над водой, над просторами круга земного,Удивленная, смотрит в дивном блеске своей наготы.И, играя громами, в белом облаке катится слово,И сияющий дождь на счастливые рвется цветы.

1946

Бетховен

В тот самый день, когда твои созвучьяПреодолели сложный мир труда,Свет пересилил свет, прошла сквозь тучу туча,Гром двинулся на гром, в звезду вошла звезда.И яростным охвачен вдохновеньем,В оркестрах гроз и трепете громов,Поднялся ты по облачным ступенямИ прикоснулся к музыке миров.Дубравой труб и озером мелодийТы превозмог нестройный ураган,И крикнул ты в лицо самой природе,Свой львиный лик просунув сквозь орган.И пред лицом пространства мировогоТакую мысль вложил ты в этот крик,Что слово с воплем вырвалось из словаИ стало музыкой, венчая львиный лик.В рогах быка опять запела лира,Пастушьей флейтой стала кость орла,И понял ты живую прелесть мираИ отделил добро его от зла.И сквозь покой пространства мировогоДо самых звезд прошел девятый вал…Откройся, мысль! Стань музыкою, слово,Ударь в сердца, чтоб мир торжествовал!

1946