Реликтовая популяция. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов

– Вот что, уважаемый стехар, – проворковала она ему ласково, но твёрдо, удерживая его за побаливающий после затрещины от К”ньеца загривок, – спиться я тебе не дам! Подумай о Кокоше, этой девочке. Ты что, собираешься к ней подходить, дыша пивом?

Ф”ент начал было распространяться о пользе пива, на что Ч”юмта, так и не выпуская его из своей крепкой лапины, заметила:

– Расскажешь об этом кому-нибудь другому, то бойся! Я прекрасно знаю, к чему может привести эта польза. Я тебя предупредила!

Не довольствуясь предупреждением, Ч”юмта незамедлительно созвала семейный совет. Заседание его было бурным, несмотря на то, что прошёл он в полнейшей темноте. Кокоша при этом со всеми аргументами старшей подруги соглашалась молча, а Ф”ент лишь тягостно вздыхал.

Зато энергичной речи и шума, производимой Ч”юмтой, досталось на троих.

В результате, к неожиданному удовлетворению Ф”ента, ему предоставлялись некоторые послабления: он имел право любить обеих любовниц, пить пиво один раз в день перед обедом. Однако ему вменялось в обязанность чаще совершать прогулки, так как он, на взгляд подруг, о чём не утерпела и сделала заявление Кокоша, становился толстым, ленивым и, главное, малоактивным и равнодушным к ним.

После совета Ф”ент впервые подумал, что две любовницы – это для него слишком много, ужиться бы с одной. Впрочем, размышления на эту тему не оставили в его душе следов. И Ч”юмта, и Кокоша ему нравились, всё остальное казалось несущественным и преходящим.

Если у Ф”ента в любви случился некоторый переизбыток, то у К“ньеца дела в этом направлении были из рук вон плохи, и не было надежды на их улучшение,

К”ньяна, по сути, отвергла его.

Может быть, их взаимоотношения протекали бы совершенно по иному, не будь у К”ньяны до этого романа с выродком из рысьих, неким С”тьретом.

Она прислуживала жене одного из стоимённых, близкого к Правителю бандеки, а С”тьрет занимался мелким ремонтом в кугуруме. Их встреча состоялась благодаря хозяйке К”ньяны. Многоимённая шейна перебралась почти на постоянное житьё в здание кугурума, находя здесь возможность ни на минт не выпускать из вида своего мужа, известного неустойчивым характером. Своим поведением, – не появляясь в родном хабулине неделями, – он просто вынудил её поступить так.

С”тьрет был красивым и добрым. Он сумел расположить к себе недоверчивую сокланницу К”ньеца не столько словами и особой настойчивостью, сколько внешним видом и предупредительностью во всём.

К сожалению, счастье их продолжалось недолго. Когда тескомовцы ворвались в здание кугурума, С”тьрет кинулся на защиту своей подруги и погиб на глазах у К”ньяны. Его смерть спасла её, и она сумела скрыться в запутанных переходах громадной постройки древних, незаметно покинуть её и крадучись, добраться до хабулина Гелины, надеясь у неё найти свою шейну. Той там не оказалось, но К”ньяне пришлось уходить вместе с Гелиной из Габуна.

Всю дорогу и здесь, в руинах, в безопасности, она терзалась воспоминаниями, оттого никого не желала слышать и видеть. То, что она выжила, можно считать чудом, казалось ей. Перед её взором постоянно стояла незабываемая картина отважного, хотя и безрассудного броска С”тьрета со стамеской в лапинах против полукрина вооружённых и забранных в меленрай тескомовцев.

Выродок даже не дотянулся ни до кого из них, как пал разрубленный почти пополам.

Она видела всё это в каком-то ужасном замедленном темпе: грациозное и мускулистое тело любимого делает красивый и длинный прыжок навстречу забрызганным кровью людям, идущим ломаной шеренгой с обнажёнными мечами. Они были возбуждены, перенасыщены убийствами и уверенными в себе. Один из них почти без замаха разворачивает меч навстречу С”тьрету, и клинок с всхлипом разваливает всю переднюю часть заступника К”ньяны…

Он ещё в полёте, ноги ещё напряжены… а его уже нет!

Бьёт фонтаном кровь, добавляя новой краски на меленраях и лицах людей, и ни один мускул на них не дёрнулся, когда она закричала, и когда тяжёлое тело мёртвого С”тьрета упало на изразцовый пол – выродок, знай своё место!..

Сейчас, видя перед собой К”ньеца, воина и соплеменника, слыша на каждом шагу о его храбрости и уме, чувствуя его привязанность и расположенность к себе, она, тем не менее, оставалась ко всему этому безучастна: да, всё так, может быть, и есть на самом деле, но К”ньец был не С”тьретом.

Общаясь с ним, она на его фоне уже стала терять в памяти черты любимого, лишь порой ей в глаза бросались детали, по которым ей удавалось различить того и этого.

Тот был…

У С”тьрета уши были целыми и с изумительными кисточками на верхних кончиках, К”ньец же потерял одно из них в сражении. У любимого шерсть муарового окраса всегда лоснилась от сытости и ухоженности, в то время как соплеменник был похож на странника, лишённого возможности следить за собой, и оттого проигрывал в глазах К”ньяны этой существенной частью внешнего вида.

Разве может он сравниться со С”тьретом?..

Она, конечно, принимала знаки внимания со стороны К”ньеца. Он же был её сокланником, и у них были общие воспоминания о жизни в клане. Так что они общались. К тому же, он не был ей противен или раздражал её.

Но он был не С”тьретом. И – всё!

Поскольку у выродков редко встречалась подобная привязанность, а среди них царили свободные нравы, тем более привязанность к ушедшим из жизни, то с К”ньяной пробовали заговаривать и люди, и другие путры, видевшие её безразличное отношение к К”ньецу, на тему безнадежности и неправильности такого поведения. Ей усиленно подсказывали, что следовало бы делать. Её даже уговаривали поступиться ради соплеменника воспоминаниями об ушедших днях, которых ей никогда не вернуть.

Она всех выслушивала, порой рассеянно кивала головой, даже соглашалась, говоря покорно:

– Да, да, конечно… Вы правы… Я так и сделаю…

Однако шло время, и всё оставалось прежним.

К”ньяна и сама понимала странность и бессмысленность своих переживаний, так как не была ни дурой, ни блаженной, и всё-таки только одна мысль о К”ньеце, как о равноправном сопернике, нет, как о равноценной замене С”тьрету, приводила её к ознобу, от которого вставали волосы на загривке, и тут же отвергалась, как неприемлемая.

Бедный хопс, ощущая к себе такое равнодушие со стороны К”ньяны, граничащее с полным отсутствием интереса к своей персоне, худел, впадал в меланхолию и всё больше погружался в безрадостные размышления об уготовленной ему судьбе или искал каких-нибудь рискованных приключений.

А последних, от сидения и ожидания в подземелье, как будто не предвиделось.

Свим словно позабыл, что у него есть или был когда-то друг по имени К”ньец, а потому находил общество Клоуды куда более приятным, чем общение с бывшим напарником по путешествиям. Похоже, всё это теперь в прошлом, и не видать К”ньецу новых дорог, городов и земель в небольшой, дружной компании одних мужчин, озабоченных лишь