Башня - Александр Новиков

Через восьмикратный цейссовский бинокль с фтористыми стеклами Охотник рассмотрел оленей очень подробно. Он видел даже щетину на небритых лицах оленей. Один из них был курносый и совсем молодой – лет двадцать на вид. Второй – постарше, лет тридцати, с раскосыми восточными глазами. Охотник видел, как ходит вверх-вниз кадык старшего, когда, закидывая назад голову, он пьет пиво из бутылки. Жаль, что они без оружия, подумал Охотник. Было бы интересней, если бы как в тот, первый раз. Тем не менее Охотник решил взять этих оленей. Он убрал бинокль в наружный карман и двинулся в сторону костра. Вскоре подошел на расстояние около шестидесяти ярдов[8] – вполне подходящая дистанция для выстрела из профессионального блочного арбалета.

Олени сидели у костра и ни о чем не подозревали. Одним движением рычага Охотник взвел тетиву арбалета и положил тридцатипятиграммовый фибергласовый болт на направляющую. Закаленный наконечник болта хищно ощерился тремя стальными лезвиями. Извлечь такую стрелу из тела невозможно – можно только вырезать. А проникает она глубоко – острый наконечник легко раздвигает ребра, входит в тело более чем на полфута. Флойд вспомнил кабана, которого он добыл, когда еще только начинал охотиться с арбалетом. Болт вошел кабану в подбрюшье по самое оперение. Зверь сел на задние ноги и закричал… Тогда Флойд еще не знал, что такое охота на двуногого зверя.

Охотник не пользовался новомодными «интеллектуальными» прицелами – что это за стрельба, когда за тебя почти все делает компьютер? Он предпочитал обычный электронно-коллиматорный прицел с лазерным дальномером. С ним без всяких тебе «интеллектов» можно весьма качественно стрелять в сумерках и по быстро движущейся цели. Охотник включил прицел, поднял арбалет к плечу. Он физически ощущал напряжение высокомодульного композитного лука. Несколько секунд Охотник решал, кто из оленей станет первым. Решил: курносый. Красная точка прицельной марки легла на плечо курносого парня. Повернув голову к своему товарищу, он, улыбаясь, что-то говорил. Охотник не собирался убивать сразу. С первой охоты утекло много воды. Тогда он очень быстро перебил людей и собаку. это слишком просто. С первой охоты утекло много крови, Охотник стал опытным, у него выработался свой стиль. Он понял, что гораздо интереснее поиграть с оленем. А для этого нужно поднять его. Когда оленей двое, это очень просто.

Охотник прикинул: ветра практически нет. Это значит, что стрела гарантированно попадет туда, куда нужно – в тире на дистанции пятьдесят ярдов он вгонял болт в кружок размером с золотой соверен. Охотник затаил дыхание, указательный палец плавно нажал на спуск. С еле слышным упругим шорохом распрямились плечи лука. Со скоростью триста десять футов в секунду болт начал свой короткий полет. Он бесшумно преодолел шестьдесят ярдов сумерек, пробил стеганый ватник под ключицей, пронзил человеческую плоть и глубоко вошел в сосну за спиной оленя. Олень вскрикнул, а Охотник удовлетворенно усмехнулся – прекрасный выстрел. Олень инстинктивно попытался вскочить, но, разумеется, не смог – болт пригвоздил его к сосне. Второй олень, вытаращив глаза, пялился на оперение болта.

Охотник стремительно взвел тетиву и положил новый болт. Ему требовалось не больше шести секунд, чтобы перезарядить арбалет,– результат длительных тренировок.

Место для привала Иван выбрал под скалой – она образовывала естественный козырек и создавала укрытие на случай дождя. В углублении под скалой еще сохранялись остатки снега. Видно, что здесь уже останавливались и до Ивана,– чернело кострище, вокруг него стояли несколько чурбаков. Небо затянуло низкими плотными облаками, как-то очень быстро опустились сумерки. Иван прикинул: с дороги это место не видно, можно развести костерок. Он собрал дровишки, чиркнул зажигалкой – вспыхнула береста, язычки огня побежали по сложенным в шалашик тонким сосновым веткам. Иван снял рюкзак и присел на чурбак. Пламя набирало силу, разрасталось, поднималось вверх, захватывало все больше пищи. Через две минуты костер уже давал тепло. И сразу стало как-то веселее. Иван закурил, спросил сам себя: что, Ваня, весело тебе? – Ага.– А вот веселиться-то у тебя нет никаких оснований. Положение у тебя, в сущности, говенное, дорогой товарищ. До сих пор тебе везло. Как нынче говорят, тупо везло. В данном случае абсолютно правильное определение: тупо. Тебе повезло на рынке. Повезло?! Как раз на рынке-то и начались все проблемы! Из-за этого деда-ветерана я вляпался по уши в говно. Не надо! Не надо валить на деда. Дед не заставлял тебя вписываться в схватку с «Терминатором». Сам влез, и не надо теперь искать виноватых. Ладно, давай думать, как жить дальше.

Итак, задача номер один: добраться до Сортавалы, до Слона. А это семнадцать километров. Как минимум, три с половиной часа пешего хода. Реально никак не меньше четырех, а учитывая необходимость привалов, нужно рассчитывать на все пять. А чтобы хорошо идти, нужны силы. Иван расстегнул клапан своего «рабочего» рюкзака. После одного случая, когда дежурство растянулось почти на двое суток, он стал носить с собой НЗ – пачку печенья, плитку шоколада, пару пакетиков чая, сигареты и спички. Он вытащил жестяную банку, в которой хранил НЗ, снял крышку, достал печенье.

Раненый закричал от боли, и второй олень наконец-то понял, что находится в опасности. Охотник ждал, какие шаги он предпримет. Олени ведут себя по-разному. Кто-то пытается убежать, кто-то – спрятаться, а бывают такие, кого просто парализует от страха. Это очень скучно. Идеальным вариантом была бы дуэль. То есть ситуация, когда олень достанет припрятанный ствол (Андрей говорил, что тут у многих есть оружие,– браконьерят потихонечку) и вступит в перестрелку… Однако в реальной жизни такого пока не происходило.

Охотник терпеливо ждал. Второй олень повел себя неразумно – он встал на колени рядом с раненым и попытался вырвать стрелу. Идиот! Охотник прицелился в раненого. На этот раз в сердце. Негромко хлопнула тетива, болт сорвался с направляющей. Через секунду он пробил грудину раненого, разорвал аорту, пробил лопатку и вонзился в сосну. Первый олень судорожно дернулся и замолчал. Второй не сразу понял, что произошло. А когда увидел оперение болта рядом со своей рукой, замер. Потом стремительно метнулся в темноту. Начал что-то понимать, подумал Охотник.

Он вновь зарядил арбалет и двинулся в сторону костра. Он шел легко и почти бесшумно. Взведенный арбалет нес вертикально, упирая приклад в согнутую в локте правую руку. Охотник шагал к костру, немного забирая в сторону. Спустя полторы минуты он был в семи метрах от костра. Он хорошо видел обоих оленей – курносого, насмерть прибитого к сосне, и второго – еще живого, но уже фактически мертвого. Он стоял в нескольких метрах от костра, прячась в тени, сжимал в руке маленький топорик и, кажется, готовился к схватке. Охотник одобрительно подумал: молодец. Молодец, но глупо. Твой топорик тебе не поможет. Смерть уже пришла за тобой. Несколько секунд Охотник наблюдал, как озирается мужественный, но глупый олень. Если бы он попытался убежать, то шанс – пусть и небольшой – у него был бы. А теперь. Охотник негромко окликнул: «Эй!.. »

Олень замер, а Охотник повторил:

– Эй, ты, мужик!

Олень медленно повернул голову и наконец-то увидел убийцу.

– Беги! – приказал ему Охотник по-русски.– Беги. Это есть твой шанс.

Эту фразу он выучил одной из первых. Произнес ее относительно чисто. И по-английски добавил: хотя шансов у тебя нет.

Олень оскалил зубы, зло произнес:

– Ах ты, сука!

Слово «сука» Охотник понял.

– Беги! – уверенно повторил Охотник. Олень сделал шаг навстречу. сказал что-то. Охотник не понял, но догадался, что это никак не просьба о пощаде. Нетрудно догадаться. Олень сделал еще пару шагов. Теперь он был в свете костра, в азиатских глазах его читалась такая отчаянная решимость, что Охотник невольно остановился.

– Беги,– в третий раз произнес он, указывая арбалетом в сторону озера. Олень снова что-то произнес и замахнулся топориком. Охотник выругался по-русски и нажал на спуск. Стрела попала в горло, олень мгновенно уронил голову – наконечник перебил позвонки. Топорик вывалился из руки, упал на гранит, высек искру. Олень упал.

Охотник перешагнул через мертвеца, присел рядом с молодым, прибитым болтами к сосне, некоторое время сидел, смотрел на языки огня. Думал: ну вот и открыл сезон. Он улыбнулся и потрепал мертвеца по щеке.

Иван сидел у костра, жевал безвкусное печенье. Показалось, что кто-то кричит. Иван насторожился, прислушался, но ничего не услышал. Он подумал: кричали или показалось? А черт его знает. Может, кричали. А может, нет. Он сжевал все печенье, сунул руку в карман за сигаретами и вытащил бутылку со спиртом, которую реквизировал у Рыжего и забыл отдать. Подумал: Валера сейчас меня «ласковым матерным словом», поди, вспоминает. Он бросил бутылку в рюкзак, подумал: чайку бы сейчас. Чай есть, вода, то есть снег, есть, чайника нет. Взгляд упал на банку, в которой хранился НЗ. Вот и «чайник». Иван достал складной нож «Сталкер», прорезал два отверстия в боковинах банки и пропустил через них прутик. Потом зачерпнул в расщелине серого ноздреватого снега с хвоинками и пристроил «чайник» над костром.