Полудемон. Счастье короля - Галина Гончарова

Отстраняю ее, снова усаживаю в кресло и подаю стакан воды.

— Иннис, соберись. Тебе предстоит решить, что делать дальше.

Проходит не меньше двадцати минут, прежде чем девчонка успокаивается. Выпивает стакан воды, вытирает щеки, перестает судорожно вздыхать…

И смотрит на меня сузившимися черными глазами.

— Я хочу, чтобы эта сука издохла!

Кто — уточнять не требуется.

— А твой отец?

Мгновение Иннис молчит — и мне кажется, что сейчас она попросит о двух смертях. Губы сжимаются, пальцы дрожат, но потом кровь берет вверх.

— Нет уж. Это слишком просто. Пусть живет — и до конца дней своих знает, что с ним сделали и как использовали.

— Убить было бы милосерднее, — замечает Тиданн. И Иннис резко оборачивается к нему.

— Для моего дяди нашлось милосердие?

Она изъясняется не вполне внятно, но мы не спорим. Сидон не пожалел мальчишку, чтобы стать графом Андаго — и теперь его наказание доживать век, осознавая что он так и не стал — никем.

— А твой брат?

— От этой…

Иннис вздыхает.

— Не знаю. Он ребенок, а дети безвинны.

— Но им свойственно вырастать и мстить за своих родителей.

— А еще эту тварь растили для титула графа Андаго. Но приговорить я его не могу.

— Отдать в приют?

— Отец… Сидон Андаго не даст.

— А ты бы отдала?

Мгновение молчания.

— Он еще ребенок. Но я не стану лгать, Алекс, я не хочу его видеть. Вечным напоминанием об Аморте, о смерти моей матери, о предательстве отца… пусть даже он не виноват — в Книге Светлого сказано, что грех родителей падет на плечи детей до девятого поколения.

— В мое время таких отдавали на воспитание в хорошие семьи, — скромно вмешивается Тиданн Андаго. — Платите деньги, проверяйте время от времени, как с ним обращаются — и достаточно.

Иннис задумывается.

— Возможно. Не знаю.

Я кладу руку ей на плечо.

— Верь мне, жизнь все расставляет на свои места.

И ответом мне становится взгляд горящих черных глаз.

— Я тебе верю, Алекс.

Утром за завтраком встречается тот же состав. Правда, по сравнению с прошлым разом, есть и изменения. Рифар выглядит так, словно готов в любой момент нырнуть под стол, Аморта бледна и осунулась, Кларис глядит на всех зверем. Один Сидон Андаго уписывает завтрак, как ни в чем не бывало, да Ингор радостно вякает что‑то.

Иннис сверкает глазами, я старательно успокаиваю ее, чтобы не сорвалась раньше времени. Самое интересное начнется ночью, а до той поры ни к чему портить себе удовольствие.

Разговор начинает Аморта.

— Алекс, вы не могли бы уделить мне сегодня немного времени для разговора?

— Вам? — нагло уточняю я. — Или вашей… несдержанной сестре?

Кларис нехорошо смотрит, но крыть нечем. Не скажешь ведь, что подливали зелье мне, а выпила она?

— Не много ли вы себе позволяете?

Благодушно улыбаюсь.

— Неужели я позволяю себе то, что вы еще не позволили?

Аморта багровеет. В сочетании со светлыми волосами это выглядит ужасно. Просто отвратительно.

— Мне кажется, что вы перешли границы нашего гостеприимства.

— Алекс — мой гость, — ледяным тоном напоминает Иннис. — А вы тут никто. Не вам и говорить о моем гостеприимстве.

Сидон Андаго кладет салфетку на стол.

— Не много ли ты на себя берешь, дочка?

— Что мне еще остается делать, папочка, — издевательским голосом тянет Иннис, — если ты своих обязанностей не выполняешь? Алекс верно заметил — давно пора вывозить меня ко двору, искать жениха — не этот огрызок счастья, который сейчас мечтает куда‑нибудь исчезнуть, а мужчину, разумно управлять Андаго… то есть — не поддерживать нашими деньгами жадную семейку Моралесов — или ты думал, я не знаю, какая часть доходов идет в карманы этой саранчи?

— Молчать!

Сидон замахивается на дочь, но та и раньше не слишком боялась, а уж с моей поддержкой…

Рука мужчины повисает в воздухе, перехваченная мной. Двумя пальцами.

— Вырву. С корнем.

В голосе гуляют демонические обертоны, низкие, угрожающие. И Сидон резко бледнеет. Опускает голову и почти выбегаает из зала. Я окидываю взглядом присутствующих.

— Госпожа графиня, вы позволите проводить вас в ваши покои? Полагаю, местное общество вас недостойно.

— Стража! — Аморта вспискивает. Я ухмыляюсь. А потом беру со стола тяжелый серебряный нож.

— Любезнейшая, вы так и не поняли, что такое кровь Андаго?

Серебро вообще‑то плохо вонзается куда бы то ни было, но у меня достаточно сил. Тут главное — метнуть его резко. Нож уходит в стену до половины.

Мы тоже уходим — под ошалелое молчание. А к обеду родственнички Аморты собираются и отбывают из Андаго. Вот и правильно, крыс лучше всем гнездом давить.

Когда сгущается ночь, я отвожу Иннис в подземелье. Тиданн кивает, мол, я за ней пригляжу, посидит тут до твоего возвращения — и я принимаюсь вызывать Ак — Квира.

К чести Иннис — она не кричит, не падает в обморок и не просит 'погладить собачку'. Просто сидит и смотрит.

Ак — Квир усмехается клыкастой пастью.

— Твоя самка?

— Она под моей защитой. — Иннис краснеет, но мне сейчас не до ее тонких переживаний. — Как ты относишься к колдовкам?

— Пока не пробовал.

— Могу предоставить возможность.

Ак — Квир послушно начинает приносить стандартную клятву. Не причиню вреда, уйду по первому приказу… Иннис внимательно слушает, понимая, что что‑то упустила в некромантии. Тиданн тихо поясняет ей на ухо, что это — обязательно. Вопрос самосохранения.

Знаем мы с демоном друг друга, не знаем — доверять ему все равно нельзя. Иначе однажды окажешься его добычей.

Наконец я выпускаю Ак — Квира из круга и демон послушно подставляет мне спину. Мы едем к Моралесам.

Едем быстро и с ветерком. Тот путь, который занимал несколько часов у Кларис и Рифара, занимает у нас не больше десяти минут. Ак — Квир буквально пронизывает пространство, цепляясь когтями за ткань реальности. Пусть он не самый сильный демон. Но очень полезный.

Дом Моралесов ярко освещен. Только вот хоть его подожги — ауру не спрячешь. А она очень плохая. Мне, как некроманту, до такой черноты еще расти и расти. Убивать, насиловать, предавать…

Тут явно этим не брезгуют. Ак — Квир уже медленнее, обходит дом по кругу, прячась в тени. Принюхивается.

Я приглядываюсь.

Неутешительное зрелище. Как минимум — в доме две сильных колдуньи, возможно. Пара — тройка призванных демонов, пусть не самых сильных, но достаточно неприятных. Если полезу на штурм с бухты — барахты, могу и сам пострадать. Даже если и не смертельно, то серьезно. А мне нельзя, у меня Иннис. Не говоря уж о бунте в родном Раденоре.