Скорость побега. Чародей поневоле - Кристофер Сташеф

Вперед протиснулась худенькая молодая женщина, открыла папку и выложила на конторку стопку пластиковых карточек. Одежда на ней была облегающая и прозрачная, что, учитывая ее телосложение, нельзя было счесть таким уж оправданным. Как бы то ни было, Дар взял себя в руки и сосредоточил взгляд на ее лице, что ему в значительной степени помогло.

Сэм собрала карточки и принялась по очереди просматривать их на компьютерном терминале. Дар заметил, что под карточками лежит пластиковый конверт, адресованный Шаклару.

Преподобный Гальдэн встал рядом с Даром и стал принимать у Сэм одну за другой просмотренные карточки. Глянув на типа с лисьей физиономией, он прошептал так тихо, что Дар его едва расслышал:

— У каждого из них в багаже — копии документов.

Дар, не изменившись в лице, положил руку на конторку, дабы дать понять шаману, что понял его. И еще он заметил, что пластиковый конверт в стопку карточек не возвратился.

Сэм закончила просмотр и что-то негромко сказала преподобному. Тот обернулся к Дару и негромко сообщил:

— Офицер Байн говорит, что документы снабжены секретным кодом и не читаются через наш компьютер.

«Прекрасно, — подумал Дар. — Теперь проблема в том, как это доказать». Сэм оказалась еще более непредсказуема, чем обычно.

— Боюсь, мне придется задержать ваши документы, уважаемый.

— Что?!

Дар устремил взор к потолку, чтобы убедиться, что крыша таможни осталась на своем месте, после чего снова посмотрел на Билабера.

— Боюсь, мне придется задержать ваши документы, — повторил он. — Видите ли, похоже, они снабжены секретным кодом, который не был заблаговременно передан в нашу компьютерную сеть.

— Это возмутительно! — взорвался Билабер. — Встречались на моем пути случаи непроходимого идиотизма, но этот — самый непроходимый! Молодой человек, я не намерен этого терпеть!

— Боюсь, у нас нет другого выбора, — с сожалением проговорил Дар. — Кроме того, учитывая обстоятельства, боюсь, нам придется подвергнуть тщательному досмотру ваш багаж.

Билабер снова покраснел и заперхал, а взгляд типа с лисьей мордой остротой стал подобен ледяному пику.

— Понимаю, вам это может не понравиться, — сочувственно проговорил Дар. — Если так, то катер пока на заправке. Уверен, пилот не станет возражать и доставит вас обратно.

Билабер захлопнул рот, выпучил глаза. Некоторое время в комнатке стояла непроницаемая тишина. Затем Билабер с шипением выдохнул и хрипло произнес:

— Хорошо. Начнем с моего чемодана. Канис, наши чемоданы, прошу вас.

Канис глянул на начальника, нахмурился, но все же шагнул вперед и водрузил на конторку два чемодана. Дар открыл их и передал Сэм и преподобному, и те принялись ворошить стопки аккуратно уложенной одежды толщиной с папиросную бумагу. Дар не замечал, чтобы его подчиненные что-либо вытаскивали из чемоданов, но когда Сэм закрыла просмотренный ею чемодан и, обернувшись, кивнула Дару, взгляд у нее был очень даже глубокомысленный.

Дар сделал в уме заметку на тему о том, что Сэм, помимо всего прочего, нечиста на руку, а стало быть, с ней не стоит играть в покер, но зато решил, что с ней будет неплохо поиграть в совсем другие игры, если только удастся ее на оные сподвигнуть. Открыв следующий чемодан, Дар передал его сотрудникам.

«Таможенники» трудились быстро, но чемоданов оказалось довольно много, и досмотр так или иначе затянулся. Члены свиты Билабера начали нервничать, переговариваться, но сам Билабер стоял как скала, скрестив руки на груди. Рядом с ним, словно зловещая статуя, застыл Канис. Дар скорее сравнил бы его с манекеном чревовещателя: трудно было понять, кто тут на самом деле вел переговоры — сам Билабер или его главный помощник.

Наконец Сэм закрыла последний чемодан и кивнула «начальнику». Дар с улыбкой развернулся к Билаберу:

— Все в порядке, уважаемый.

— Благодарю вас, — кисло отозвался Билабер. — Надеюсь, теперь мы можем обрести свободу на этой планете?

— О… прошу прощения, уважаемый, — удивленно проговорил Дар. — Мне казалось, что я вам все доступно изложил.

— Доступно? Что именно? — клокоча слюной, пророкотал Билабер.

— Я про ваши документы, уважаемый, — пояснил Дар. — Мы не можем предоставить вам официальный допуск до тех пор, пока ваши личности не будут удостоверены в резиденции губернатора. Но мы возвратим ваши удостоверения через двадцать четыре часа.

— Через… двадцать четыре часа?!

— Да, через двадцать четыре, если генерал Шаклар получит секретный код к вашим документам. Если не успеет, придется еще подождать. Но я уверен, он успеет.

Пауза. Лицо Билабера на сей раз преодолело алую линию спектра и стало багровым.

Дар сдерживался из последних сил.

И тут Билабера прорвало. Дар склонил голову и стал внимательно слушать. Он всегда был не прочь улучшить свои лингвистические познания, и хотя половины слов он не понимал, у него возникло такое впечатление, что:

1. Уважаемый сильно удручен ходом событий.

2. Отсрочка крайне нежелательна.

3. Он считает, что на его пути к занятию законного поста возник заговор.

4. Он полагает, что шкура Дара стала бы превосходным украшением для его нового кабинета, будучи повешена на стену в обрамлении кое-каких орудий пытки типа хлыстов и плеток.

Когда Билабер иссяк, Дар глянул на Сэм. Та вынула блокнот и сделала там какие-то записи.

— Ваш протест принят, — сообщил Дар со сдержанной улыбкой. — Но боюсь, мы ничего не может поделать. Инструкции, сами понимаете, есть инструкции.

Билабер наполнил легкие новой порцией воздуха, но тут в игру вступил сержант. Он выразительно кашлянул и перебросил карабин с левого плеча на правое. Билабер, так и не успев завершить вдох, скосил глаза в сторону сержанта, медленно закрыл рот и развернулся к Дару:

— Да, понимаю. Хорошо, очень хорошо понимаю. Надеюсь, у вас имеются апартаменты, где я и мои сотрудники могли бы остановиться, покуда не будет ликвидировано это возмутительное недоразумение?

— Такие апартаменты имеются, но не в порту, — кивнул Дар. — А в городе — пожалуйста. Сержант проводит вас и будет рядом — на тот случай, если вам что-нибудь понадобится.

— Исключительно для нашего удобства, — сухо прокомментировал это сообщение Билабер. — Все понятно. — Он обернулся к сопровождавшим его особам. — Что ж… — протянул он, — похоже, ничего не поделаешь. Теперь, добрые люди, я вижу, как эта бедная, несчастная, заброшенная колония нуждается в нашем управлении. Однако до тех пор, пока мы не покончим с этой жалкой и смешной попыткой бюрократического правления, боюсь, нам придется претерпеть некоторые неудобства. Прошу всех сохранять терпение.