Предсказанная судьба (СИ) - Власова Ксения

В этот вечер я по-другому взглянула на Эмму. Прежде девочка казалась мне стихийным бедствием — непредсказуемым и немного пугающим, — но наблюдая за ней в кругу родных, я поняла, что она просто еще не умеет контролировать свои эмоции. Любая проблема для нее — самое настоящее горе, но при этом и радуется она так, как никогда не сможет ни один взрослый. Ее звонкий детский смех и заразительная улыбка согревали сердце и заставляли поверить в то, что этот мир, несмотря ни на что, прекрасен и удивителен.

Время пролетело незаметно, и я спохватилась только в тот момент, когда Эмма начала зевать.

— Я ее уложу, — проговорила Ариана, отбрасывая в сторону накрахмаленную салфетку. — Я уже отпустила няню, так что справимся сами.

Любая другая аристократка на ее месте не постеснялась бы потревожить прислугу, но, памятуя слова Арианы о том, что она так и не привыкла к своему положению, я не удивилась. К тому же, она всегда старалась проводить как можно больше времени с дочерью, что вызывало у некоторых недоумение. Это же не наследник! К чему столько возни?

— Мне пора, — сказала я, тоже вставая из-за стола. — Благодарю за приятный вечер и вкусный ужин.

Ариана лишь улыбнулась. Они с Эммой уже направились в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Малышка обернулась и помахала мне рукой, но сонно, без привычного энтузиазма.

— Я провожу вас, — откликнулся Джонатан.

— О, не стоит! Я пришла к вам порталом. Мне всего-то нужно выйти за дверь и…

— Я настаиваю.

В глазах Джонатана снова засверкал лед, а лицо приобрело обычное отстраненное выражение акулы, размышляющей, сожрать ей малька сейчас или устроить на сегодня детокс-диету. Я с трудом подавила страдальческий вздох: кажется, смягчающее действие, которое на него оказывали жена и дочь, исчезло, стоило тем покинуть комнату.

— Не стану с вами спорить, — со вздохом согласилась я.

Мы с Джонатаном миновали холл и вышли на крыльцо. Входная дверь захлопнулась, отрезав нас от мелькнувшего в коридоре Франкли. На лице дворецкого было написано тщательно завуалированное любопытство.

Час был поздний, поэтому сад и виднеющаяся за забором улочка, мощенная булыжником, погрузились в густую темноту. Ее разбавлял мягкий желтоватый свет магических фонарей, развешанных на ветвях деревьях. Около декоративного прудика с маленьким фонтанчиком стайкой вились светлячки.

— Итак, — проговорил Джонатан и скрестил руки на груди. С такой интонацией — вроде бы обыденной, но вызывающей мурашки на спине, — учитель обычно произносит: «к доске пойдет…». — Рина Аурелия, возможно, вы все-таки хотите мне что-то рассказать?

— Мне совершенно нечем с вами поделиться, — набравшись храбрости, солгала я и решила перевести стрелки. — Мы с Арианой беседовали о жизни в академии. Спросите у нее, она… — Я чуть не ляпнула «подтвердит», но в последний момент смягчила формулировку: — … может вспомнить еще пару забавных случаев из учебы. В ее багаже столько интересных историй!

Я запоздало поняла, что переборщила. Это с дядей Майкла я могла изображать из себя дуру, а вот с Джонатаном такой фокус не проходил.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся он и, достав из нагрудного кармана пиджака круглые часы на цепочке, щелкнул крышкой. — Вот только обращаться к Ариане нет никакого смысла: она — стальная пружина. Чем сильнее на нее давишь, тем больше вероятности получить удар по носу. Вы — другое дело, рина Аурелия.

Я сглотнула. Кажется, меня только что прижали к стенке и в открытую собрались допрашивать, используя все доступные способы манипулирования.

— Признаться, я был несколько удивлен, когда получил весточку от Ноя Абрамса. Его слова о том, что он в любой момент готов снова, — он сделал выразительную паузу, прежде чем продолжить, — оказать мне помощь, заставили немного призадуматься.

Черт! Так и знала, что мне не стоило прикрываться именем Джонатана, выпрашивая у дяди Майкла концентрат. Все-таки это вышло мне боком.

— Понятия не имею, о чем вы, — с максимально светской улыбкой выдавила я. — Рин Абрамс временами выражается довольно туманно. У него своеобразная манера излагать свои мысли, вы же это знаете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Бред на моем плече переступил с ноги на ногу. Дракончик явно колебался, не зная, что сейчас разумнее: вмешаться или промолчать.

— Да, я в курсе, — согласился Джонатан и резким движением убрал часы в карман. — Все же я надеюсь, рина Аурелия, на ваше благоразумие. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то из наших с вами близких пострадал.

Перед моим внутренним взором снова предстало смертельно-бледное лицо Оуэна. Как наяву, я увидела его губы, стремящиеся что-то сказать, но вместо слов из его рта выплескивается густая алая кровь.

— Знаете, иногда нам кажется, что только мы способны решить проблему, — продолжил между тем Джонатан, внимательно наблюдавший за мной, — но это ощущение обманчиво. Зачастую мы просто все усложняем. Как-то я услышал от жены весьма оригинальную фразу: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Вам это знакомо?

Я не смогла ничего ответить.

На грудь словно положили камень и придавили. Я понимала, что Джонатан просто манипулирует мною, бьет по больному, но дышать от этого легче не стало. Я и без того слишком боялась, что мои поступки лишь навредят Оуэну, а не спасут его, поэтому эти слова заставили болезненно сжаться.

— Интересное высказывание, — заметил Джонатан. Его взгляд не сходил с моего лица, подмечая каждый нюанс моей реакции. — Но оно плохо отображает муки человека, сделавшего неверный выбор, как вы считаете?

— Я не знаю, — пробормотала я и судорожно потянулась к кольцу-порталу. — Простите, мне пора.

Подрагивающие пальцы соскользнули по золотому ободку. Нервничая, я никак не могла задать верные координаты.

— Прошу прощения. Кажется, я вывел вас из состояния равновесия, — с присущей ему вежливой отстраненностью патологоанатома, потрошащего чью-то тушку, проговорил Джонатан. — Я всего лишь хотел отметить, что вы всегда можете рассчитывать на мою помощь. Думаю, она пригодится в свете нескольких предстоящих крупных мероприятий, требующих от вас особой внимательности: открытия сезона королевской охоты, праздника равноденствия, бала в честь тридцать первой годовщины победы в Столетней войне…

Он, словно наугад метал дротики, стремясь попасть в цель, и я, заслышав о бале, не смогла сдержаться: вздрогнула всем телом. Такая реакция не осталась незамеченной. Во взгляде Джонатана всего на мгновение промелькнуло понимание, его острые скулы обозначились еще более отчетливо, а затем он чуть склонил голову, словно прощаясь.

— Полагаю, я утомил вас излишне обстоятельным разговором, рина Аурелия. Думаю, нам лучше продолжить его позже.

— Да, пожалуй, — вымученно выдала я. — Всего доброго.

Пальцы наконец перестали дрожать, и я сумела задать необходимые координаты. Вспышка света заставила привычно сощуриться. Мгновение, и я оказалась в тишине собственной спальни — в безопасности, где не было ни Джонатана Эйверли, ни его «обстоятельного» разговора.

Бред спикировал к камину и одним метким плевком зажег в нем пламя. Я обессиленно рухнула в кресло. Сделать еще пару шагов и упасть на кровать мне казалось слишком сложной задачей.

— Тебе бы отдохнуть, — сочувственно проговорил Бред. — Выглядишь бледной.

Я молча кивнула, думая о своем. Джонатану удалось вытянуть из меня лишние сведения, и интуиция вопила: это не к добру. Вероятно, он знал, что заговорщики готовят что-то масштабное, но ему была необходима подсказка.

Выбив меня из состояния равновесия, он ее получил.

Забавно все-таки работают видения. Просматривая вероятности, связанные с разговором с Арианой, я не увидела в них Джонатана. А он, тем не менее, вмешался в ход событий. Видимо, слишком много людей пытается перекроить рисунок судьбы, и уже чисто физически невозможно просмотреть все варианты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ну или я просто устала и плохо работаю. Такое тоже может быть.

Ладно, подумаю об этом завтра. А сейчас — спать.