Ревизор: возвращение в СССР 2 - Серж Винтеркей

Мы подхватились и стремительно понеслись вниз по рельсам. Адреналин придавал силы. Первой шла Ветка, за ней остальные девчонки. Аркадий замыкал. Поезд стремительно приближался. Мы успели пересечь реку, теперь уже, даже если сдует нафиг с моста, то уже в сугроб, а не в ледяную воду. Первые наши девчонки достигли конца моста, но сходить с рельсов не спешили: насыпь слишком круто уходила вниз, и они продолжали двигаться по рельсам навстречу быстро приближающемуся поезду.

Какие молодцы, никакой паники, выдержка и холодный расчёт.

Мы шли за ними. Насыпь снижалась. Наконец, Ветка сошла с рельсов направо и пошла параллельно путям, постепенно отклоняясь от них. Отряд послушно последовал за ней и сошёл с рельсов. Уклон насыпи был ещё достаточно крутым, быстро ехать на лыжах было опасно, можно было кубарем скатиться вниз. Мы шли на лыжах, шаг за шагом спускаясь вниз.

Через считанные минуты мимо нас с грохотом уже проносился поезд. Мы стояли ещё слишком близко, ударная волна воздуха, которую он гнал перед собой, оказалась очень чувствительной. Одну из наших девчонок, самую миниатюрную, Маринку, даже сбило с ног. Она так и просидела на снегу всё время, пока поезд не проехал.

Последние вагоны поезда уже грохотали на мосту, а у меня в ушах всё ещё стучали то ли колёса, то ли пульс. Лёха Мужицкий помогал подняться упавшей девочке, протянув ей свою лыжную палку. Маринку перетягивал рюкзак, и Лёхе пришлось поупираться, стоя на лыжах, чтобы её поднять.

— Ну, вроде обошлось? — спросил я. — У всех всё нормально?

— Да, вроде бы, — отозвалась перепуганная Юлька. Видно было, что от хлынувшего в кровь адреналина после пережитого стресса ее слегка колотит.

— Аттракцион невиданного страха! — хмыкнула Диана, храбрясь. А сама-то бледная, тоже перепугалась.

— Давайте уйдём уже от путей, — предложил я. — Ну их нафиг. Куда нам дальше идти?

Я оглянулся по сторонам, ища глазами Аркадия.

Его нигде не было.

— А где Аркадий Наумович? — спросил озадаченно я.

— Ой! — сказала испуганно Диана.

Ни черта себе! Он что, с этого обрыва вниз рухнул?

Глава 8

Суббота, 20.02.71 г. У железнодорожного моста где — то в Святославском районе Брянской области

Аркадий Наумович шёл за нами последним. Я развернулся и поспешил обратно к мосту. Вскоре я нашёл его за ближайшей балкой моста. Учитель сидел, поджав под себя ноги, подозрительно бледный.

— Аркадий Наумович! — испугался я, вспомнив, как его жена, сломав ногу, волновалась за него, что «у него сердце». — Что с вами?

— Всё хорошо, Паша, — ответил он. — Запыхался что-то.

Он зашевелился, с трудом поднялся. Я помог ему. Похоже, жена была права, и он сердечник. Так какого чёрта в поход попёрся?!

— Как вы себя чувствуете? — спросил я и настойчиво поинтересовался: — У вас есть с собой какие-нибудь лекарства?

— Нитроглицерин есть, — взглянув на меня, ответил он.

— Выпейте.

— Уже.

— Помогает?

— Да.

К нам начал подыматься Славка.

— Что случилось? — крикнул он.

Я пошёл ему навстречу, оставив Аркадия Наумовича на мосту.

— Ему волноваться нельзя, он сердечник. От этого аттракциона у него сердце прихватило, — сказал тихо я, когда мы поравнялись.

Славка удивленно присвистнул.

К нам подошли Лёха и Полянский.

— Ну, что у вас опять? — спросил недовольно Тимур.

— У Аркадия с сердцем плохо, — ответил ему Славка.

— Мужики, — обратился я к однокашникам. — Я, конечно, не доктор, но его надо возвращать в город, от греха подальше. Пока он у нас на руках дуба не дал.

— Ты сам ему об этом скажешь? — ехидно спросил Лёха, кивая куда-то мне за спину.

Я обернулся и увидел скользящего между рельсами широким шагом Аркадия.

— Ну что, передохнули? — громко спросил он, останавливаясь перед нами и втыкая палки в снег. — Пора идти дальше.

Я хотел спросить его, как он себя чувствует, но он так многозначительно на меня посмотрел, что я не стал связываться. Он взрослый человек, в конце концов, пусть сам думает.

Он взял свои палки и пошёл вниз по насыпи к нашим.

— Класс! Строимся, — крикнул он и кивнул вожатой. Та пересчитала нас.

Мы встали с рюкзаками друг за другом. Первому опять необходимо было прокладывать лыжню, и Славка пошёл возглавлять нашу команду. Сразу за ним встал Лёха. Потом поменяются.

Я, как бы между делом, встал в самом конце, решил приглядывать за Аркадием Наумовичем. Не нравился он мне со своей напускной бравадой. Понятно, что не хочет детей пугать, но с сердцем шутки плохи. Безответственно это всё как-то с его стороны.

Аркадий как будто почувствовал мой взгляд и обернулся.

— О чём, Пашка, задумался? — улыбаясь, спросил он и остановился.

— О том, что вы с огнём играете, — серьёзно ответил я. — Вот зачемвы идёте в лес после приступа стенокардии? А если снова прихватит?

— О, про стенокардию знаешь? — ухмыльнулся Аркадий.

Я промолчал в ответ.

— Всё нормально со мной, — серьёзно сказал он. — Такое бывает, потом проходит.

— Спальник отдайте, — строго сказал я ему, надеясь уговорить его хотя бы тяжестей нести поменьше.

— Ещё чего!? — удивлённо посмотрел на меня Аркадий. — Ты себя со стороны видел? Куда тебе ещё один спальник?

Он отвернулся от меня и решительно заскользил по лыжне, догоняя класс.

Ну, на нет и суда нет. Наше дело предложить, успокаивал я себя.

Через час мы остановились на привал. Я подъехал к Аркадию поближе.

— Аркадий Наумович, какой у нас план? — спросил его я. — Далеко нам ещё до лагеря?

Я почему-то решил, что нас ведут к какому-то конкретному месту, где уже кто-то ждёт.

— До какого лагеря? — непонимающе спросил Аркадий.

— Где ночевать будем, — пояснил я.

— Да где понравится, там и разобьём лагерь.

И верно, пообвык я что-то к условностям двадцать первого века. После инцидента с поездом пора и понять бы уже, что тут все попроще. Безопасность? Маршрутный лист, отметки в контрольно-спасательной службе? Да кому это надо! Дети под поезд не попали — уже хорошая новость. Блин, а как оно у меня в детстве было — так же, что ли? Почему-то никак не мог вспомнить — мелкие детали школьных походов напрочь повылетали из памяти. Все было какими-то отрывками. Палатки помню. Вино, что тогда с собой тайком притащили и пили, выбираясь из них, подальше от взрослых — помню. Как шли — помню. А куда шли, в чистом ли поле ставили палатки — не помню, и все тут. Возраст или индивидуальные особенности памяти, видимо!

Аркадий пробубнил что-то, беззвучно шевеля губами и крикнул:

— Конец привала! Строимся!

— Аркадий Наумович, если уж нам всё равно, где будет лагерь, —