Матерый - Сергей Донской

- Не ждали гостей?

Светлые глаза мужчины смотрели на нее не мигая.

- Нет. - Это прозвучало не очень вежливо, но зато честно.

- Жарко, - зачем-то сказала Людмила и слегка покраснела.

- Да.

Иронически приподняв уголок губ, мужчина продолжал спокойно разглядывать гостью. В светлых глазах мужчины не было ни тени недоумения. Он просто смотрел на Людмилу, не приглашая, но и не прогоняя прочь.

Впервые в жизни, стоя перед мужчиной, она понятия не имела, куда девать ставшие вдруг лишними и нелепыми руки. Пришлось поправить прическу, одернуть сарафан. Сердясь одновременно на себя и на нелюбезного хозяина дома, Людмила сказала:

- Я зашла поблагодарить вас за дочь.

- Конечно. - Мужчина деликатно убрал свою полуулыбку. - С девочкой все в порядке?

- Да, спасибо. - С ужасом предчувствуя, что румянец на лице вот-вот сменится нестерпимым жаром, Людмила с неожиданной решимостью предложила:

- А что, если я приглашу вас на чашку чаю?

- М-м? Сейчас? В такую жару?

- Можно вечером, - слегка упавшим голосом отозвалась она, уже зная, что приглашение принято не будет.

- Без чая, значит, никак?

Опять эта улыбка, затрагивающая только правую часть рта! И ничего не выражающий взгляд светло-серых глаз, таких ярких в тени виноградного грота.

Оставалось выдавить из себя подходящую вежливую фразу, развернуться и уйти. Прямо сейчас.., да, сейчас.., немедленно!..

Людмила молчала и продолжала стоять на месте как вкопанная.

- Моя фамилия Громов, - сказал мужчина. - А вы...?

- Людмила, - послушно назвалась она.

- Вот что, Люда... Давайте-ка вы ко мне, а не я к вам. И не на чай, а на холодное пивко, идет?

Наконец-то он улыбнулся по-настоящему: озорно и открыто. Удержаться от ответной улыбки было невозможно. Людмила хотела пожать плечами, но вместо этого решительно тряхнула рассыпчатыми каштановыми волосами и шагнула вслед за хозяином к распахнутой двери.

- Дома я хожу без смокинга, - предупредил Громов на ходу. - А пиво пью прямо из горлышка, так вкуснее. - Он остановился и пропустил Людмилу вперед. - Но вам готов предоставить чашку, если вы сполоснете ее на крылечке.

- Я лучше тоже из горлышка, - улыбнулась она, переступая через порог.

Шаткий стол был застелен обшарпанной цветастой клеенкой. Ромашки...Васильки... Незабудки...

Присев на табурет, Людмила с преувеличенным вниманием разглядывала рисованные букетики, не отваживаясь поднять глаза на Громова. Он, не обращая внимания на ее скованность, устроился напротив.

Ловко изогнувшись назад, открыл за своей спиной натужно гудящий холодильник и выставил на стол две запотевшие бутылки.

- Угощайтесь.

- Спасибо.

Прихлебывая горьковатое пиво, они сидели друг напротив друга, плохо представляя себе, о чем говорить. Отметив нервозность гостьи, Громов пришел ей на помощь:

- Это что за люди между нами обосновались?

Благодарно отметив понравившееся ей "между нами", Людмила коротко проинформировала собеседника:

- Какой-то типичный новорусский помещик со свитой. Затеял стройку века. Я даже не знаю, как его зовут. Весной мы приехали, а он уже тут. Я его издали видела однажды. Спина у него белая и ноздреватая. Как плохо пропеченный блин.

- Лицо, между прочим, из того же теста слеплено, - усмехнулся Громов. - Открывающийся с моего участка пейзаж не украшает. И все же кое-какая польза от соседа намечается.

- Вот уж не уверена.

- Не знаю, как вы, а мне хочется, чтобы он как можно скорее возвел свою великую китайскую стену.

- Я тоже об этом думала, - засмеялась Людмила. - Не из-за собаки даже. И не из-за рыжего дебила в спортивном костюме. Просто людям разной породы необходим разделительный барьер...

- Интересно. - Громов прихлебнул пиво и посмотрел Людмиле в глаза. - А наш сосед, по-вашему, какой породы?

- Такие мне тапиров напоминают. С вытянутыми рылами, - она показала руками, - и с повадками гиены.

- М-м, похоже... А я кто?

- Вы... - Она задумчиво склонила голову к плечу и серьезно сказала:

- Вы, скорее всего, дикий камышовый кот. Только в клетке. Я однажды видела такого в зверинце. У него было очень похожее выражение глаз: независимое, но тоскливое.

- Я не дикий, Людочка, - невесело усмехнулся Громов. - Я обычный домашний кот, который временно гуляет сам по себе.

- Тогда я - твоя кошка, - прошептала она, вставая.

Глава 8

СТРАШНАЯ СКАЗКА ДЛЯ МАЛЕНЬКОЙ ДЕВОЧКИ

Эллочка отыскала в машине ручку с красным стержнем, начертила на ладошке крест, по краям расставила инициалы потенциальных женихов и сыпанула сверху семена травы, приговаривая торжественно:

- Запад, восток, север и юг, пусть мой любимый объявится вдруг.

Больше всего семян образовалось в секторе A.M.

Получалось, что сосватает ее вечно сопливый Андрюша Мезенцев, которого Эллочка ставила ниже всех остальных возможных претендентов на руку и сердце. Это ее не устраивало, и она прибегла к повторному гаданию, которое должно было восстановить справедливость. На этот раз "объявился" любвеобильный Толик Соболев, который постоянно преследовал девочек с нацепленным на прутик котяшком.

Так он ухаживал.

- Фигушки тебе, Толик, - строго сказала Эллочка.

Она не собиралась посвящать свою жизнь дурачку с говном на палочке. Если разобраться, и очень честно разобраться, то она вообще не спешила замуж.

Вздохнув, Эллочка обратилась к песику:

- Пойдем-ка, Тошка, в машину. Водички попьем, печенья пожуем. А, Тошка?

Пуделек вильнул хвостиком, но это был отрицательный жест. Обидевшись, Эллочка сказала:

- Как хочешь. Дважды приглашать не стану.

"И не надо", - отмахнулся хвост.

- Ну и сиди один как сыч!

Эллочка забралась на заднее сиденье машины и занялась ревизией съестных припасов. Нашлось и печенье, и вода, даже свежий номер журнала "Вот те на!" с картинками. С шорохом промелькнули перед глазами кинозвезды вперемежку с поп-артистами, кроссворды и рассказики, а на развороте журнала обнаружилась тетенька с теннисной ракеткой и большой грудью. "Интересно, подумала Эллочка. - Что скажут дети тетеньки, когда увидят ее с голыми сисями? Наверное, не похвалят маму. Их станут дразнить в школе, их маму будут называть стыдными словами. Или у таких тетенек не бывает детей?"

Улегшись на сиденье, Эллочка провела ладонями по своей плоской грудке и решила, что никогда не станет играть в теннис в таком неподобающем виде.

Это ее успокоило. Она вздохнула (в который раз за сегодняшний день?) и сомкнула веки. Только сомкнула, как вдруг рядом раздалось:

- Гав-гав, кто в тереме живет?

Эллочка открыла глаза, плохо соображая, где она находится. Почему так душно и отчего такая тяжелая голова? Ах да, она уснула в машине. Футболка на девочке была влажной от пота. А в распахнутую дверцу заглядывал Тошка. Только странный какой-то. И разве щенки мужскими голосами разговаривают? Они не умеют отчетливо произносить даже "гав-гав". Это же не кукольный спектакль...

Она протерла глаза и села. Песик, который заглядывал в салон машины, не закрывая пасть, смотрел на хозяйку мутными, стеклянными глазами. А мордочка... Мордочка Тошки была перепачкана кровью.

- Что с тобой? - спросила Эллочка дрожащим голосом. Вместо того чтобы наклониться к щенку, она отодвинулась подальше, забилась в самый угол салона. - Ты зачем меня пугаешь?

Тошка промолчал. Но над его белой головкой с забавным хохолком внезапно возникла мужская башка - огромная, по-разбойничьи остриженная. С точно таким же мертвым взглядом, как у Тошки. Девочка. разглядела под короткой щетиной на человеческом черепе массу белых шрамов. Будто кто-то долго молотил по нему разными предметами, но расколоть так и не сумел. А глаза человека казались напрочь лишенными белков - черные зрачки едва умещались в узких прорезях. Зато приоткрытый рот был очень большим, и в нем хищно поблескивали влажные зубы.

- Твоя собачка? - вкрадчиво спросил он. Его рука погладила Тошку по голове.

Его пятерня напомнила Эллочке кошмарного волосатого паука-птицееда, которого она видела по телевизору в передаче "Мир живой природы". Она вскрикнула, а вот Тошка никак не отреагировал на это прикосновение. Не попытался сбросить чужую ладонь, не издал ни звука. Все так же глядел на хозяйку остекленевшими глазами-пуговками, вывалив язык набок. Он вообще не проявлял ни радости, ни беспокойства, ни возмущения. Он смотрел.

Большое мужское лицо, маячащее за Тошкиной головкой, смутно напоминало Эллочке кого-то, но кого именно, ей никак не удавалось сообразить от страха.

- Вы кто? - спросила она шепотом, вжимаясь в спинку сиденья. Не дожидаясь ответа, дрогнувшим голосом приказала:

- Тошка, ко мне!

- Он не может, - грустно сказал мужчина. - У него нет ножек. Он теперь только на палочке-скакалочке умеет... Вот так: оп-ля, оп-ля!

Тошкина голова, насаженная на кривой сук, проникла в салон машины и покорно склонилась перед хозяйкой. На Эллочкину ногу упала одна капля крови, другая.