След оборотня - Конрад Левандовский

До сих пор чутье Присутствия никогда его не подводило. Тем временем уже два дня Ксину казалось, что он ощущает близость другого демонического создания, хотя не в силах был оценить ни направления, ни расстояния. Нечто кружило вокруг него, но с тем же успехом оно могло находиться как в шаге за его спиной, так и за городскими стенами. Это приводило его в ярость. Придворный маг Родмин, которого он попросил было о помощи, заперся у себя в лаборатории и не появлялся уже полдня.

Казнь как раз приближалась к тому моменту, когда освобожденная мастером Якобом волна боли должна была окончательно уничтожить разум осужденного, а железный пресс пыточной машины раздавить его черное сердце, в соответствии с текстом приговора.

Музыкант за клавесином тоже приготовился к финалу. Создавая видимость спокойствия перед последним взрывом безумия, он, не обращая внимания на стоны пытаемого, извлек из инструмента монотонную трель, словно задавая ритм четырем детинам, помощникам мастера Якоба, крутившим главный маховик пыточной машины, мерный шум которой постоянно слышался на фоне музыки.

Слушатели ждали.

Звон струны и грохот машины начали нарастать. Следом за ними к своду зала вознесся последний вопль обреченного. Эхом отдался вторивший ему вихрь звуков.

– Пришло время! – прошипел музыкант. Длинные волосы поднялись и заплясали на его голове, словно языки пламени. Из инструмента ударил голубой свет.

Внезапно для Ксина мелодия и непрестанное ощущение Присутствия слились воедино. Он заметил, что клавиши проваливаются в глубь клавесина еще до того, как их коснулись пальцы артиста.

– Это чародей! – крикнул Ксин сопровождавшим его гвардейцам. – Взять его!

Но было уже поздно. Солдаты успели лишь закрыть собой короля и посла. Музыкант исчез, словно его и не было, а из разорванного магическим взрывом клавесина разлетелись по всему залу куски раскаленных докрасна струн. Придворных охватила паника, с криками и воплями они столпились на ведшей наверх лестнице. Вихрь голубого света сменил цвет на фиолетовый и проник сквозь каменную стену прямо в камеру пыток.

– Охраняй Якоба! – крикнул Редрен Ксину.

Котолак, не раздумывая, вбежал в пыточный зал. Какая-то деталь пыточной машины, кажется тиски для ног, чуть не разнесла ему голову, пролетев на расстоянии в палец от виска. В следующее мгновение магическая сила отшвырнула Ксина к стене. «Кто-то за это поплатится головой…» – подумал он и отчаянно рванулся в сторону, ибо прямо на него летела железная корзина, полная раскаленных углей. Красный фейерверк рассыпался по стене, чудом миновав котолака. Загорелись какие-то тряпки.

Над столом палача и частично разрушенной машиной висело окутанное фиолетовым сиянием человеческое тело. Проникшая в подземелье магическая сила освободила осужденного, попросту вырвав его тело из захватов, клещей и кандалов. После всего случившегося трудно было догадаться, что висевшее сейчас над столом было когда-то человеком. Но форма не имела значения, в данный момент как раз происходило демоническое Превращение. Сила Онно насыщала останки, создавая тварь под названием Ошметник.

Ксин, высматривая мастера Якоба, неосмотрительно сделал шаг вперед и оказался в пределах досягаемости магического вихря. Неконтролируемое Превращение обрушилось на него волной чудовищной боли. Пальцы превратились в когти. Не в силах вынести страданий, он вцепился в собственную грудь, раздирая стальной нагрудник, словно бумагу. Потом что-то заставило его вскочить на стол. Он знал, что должен попытаться убить Ошметника, но вместо этого начал с ним танцевать…

Несколько мгновений спустя все прекратилось и погасло. Котолак потерял равновесие и свалился со стола, упав на пол рядом с мастером Якобом.

Королевский палач ошеломленно заморгал. С того момента, как Ксин оказался в зале пыток, минуло не более шести ударов сердца.

Котолак быстро сел.

– С тобой все в порядке, мастер? – спросил он.

– Да… – Якоб рассеянно тряхнул головой.

Подошли помощники и помогли им встать. Не было заметно, чтобы магический катаклизм произвел на этих четверых немытых детин какое-либо впечатление. Что ж, на роль помощников палача всегда выбирали субъектов не слишком впечатлительных.

– Три болта сорвал, – сообщил старший из них, явно имея в виду осужденного Чародея. – Вот сволочь! Но мы починим, а как же…

– Беритесь за работу! – оборвал его мастер Якоб.

– Тут до утра возни… – запричитал второй.

– Хватит! – Палач оперся а стену и уставился куда-то в пространство перед собой.

Ксин внимательно наблюдал за ним.

– Нужно было ему пасть заткнуть… – пробормотал Якоб, то ли про себя, то ли обращаясь к котолаку. – Чтоб его!

– Во имя Рэха! – На пороге появился Редрен. – И где ты этого музыканта отыскал? – повернулся он к Ксину. – Значит, так ты проверяешь тех, кого приводишь к моему двору? Радуйся, кошачье отродье, что Якоб, как я вижу, жив и здоров! Если б ты лишил меня моего лучшего палача, я бы этого так не оставил. Ну, говори!

– Господин, у этого музыканта было рекомендательное письмо от самого посла Ргбара, – ответил Ксин.

– Что? И ты только теперь мне об этом говоришь?

– Господин, я собирался более тщательно проверить этого человека…

– Какого еще человека?! – рявкнул Редрен. – Теперь даже я знаю, что это был дневной призрак. Ты должен был раньше его почуять! А вместо этого дал себя обмануть как последний дурак!

– Я что-то чуял, только не знал, где именно…

– Нужно было хотя бы сказать мне про письмо. Ргбар упоминал перед концертом, что этого музыканта не знает.

– Прости, господин. – Ксин опустил голову.

Редрен посмотрел на него критическим взглядом.

– Мало того что с делом не справился, так еще и ходишь в драных доспехах… – заметил он без тени юмора. – Это твоя первая и последняя ошибка на посту начальника стражи, запомни, котолак! Уж не знаю, чего у тебя больше – везения или разума… – Король развернулся кругом и вышел из камеры пыток.

Маг Родмин сочувственно покачал головой и снова начал расхаживать по внутренней галерее дворца,

– Значит, ты не читал «Бестиарий» монаха Анафазия?

– Нет, – угрюмо признался Ксин, следуя за магом.

– Там есть упоминание о том, что одна из черт дневного призрака – ослабленное чувство Присутствия.

– Ты не мог мне этого сразу сказать? – взорвался котолак.

– Я хотел удостовериться и надлежащим образом подготовиться. Я не думал, что призрак появится столь быстро, извини.

– Но это письмо… – начал Ксин.

– Лучше не показывай его послу, иначе он сочтет все это некоей изощренной игрой. Письмо, несомненно, подлинное, но достопочтенный Ргбар не имеет с ним ничего общего.