Боташка (ЛП) - О&#39

Первое нападение произошло в середине урока.

— Салли, тебя ждут в кабинете.

При звуке голоса мисс Вега я подняла глаза, и увидел Холдена Вассермана – одного из двух членов немецкого клуба, помимо меня. Он стоял в передней части комнаты, выжидающе глядя на меня. Я так сильно сконцентрировалась, пытаясь игнорировать выражение лица Хукер, что даже не слышала, как кто-то вошел.

— Хорошо.

Когда я последовала за Холденом, он придержал для меня дверь. Как только она захлопнулась, я оглянулась назад, и увидела ухмылку Хукер. Всю дорогу мне не удавалось избавиться от ощущения, что я попала в ловушку.

— Итак, что все это значит? — спросила я, когда мы дошли до кабинета.

— Твой брат на проводе, — сказал он и подошел к стойке, указывая на рабочий телефон. — Говорит, это срочно.

— Брат?

У меня не было брата. Подняв руки, я сказала:

— Думаю, произошла ошибка.

— Он специально попросил тебя, говорит, семейные обстоятельства.

Холден протянул мне трубку.

— Надеюсь, это не твой отец, что было бы трагично для всех.

Учитывая, что телефонный звонок был либо шуткой, либо предназначался кому-то другому, я не слишком беспокоилась о дорогом старом папе. Идеально, подумала я, случай ошибочной идентификации. Надеюсь, этот парень, кем бы он ни был, скоро найдет свою настоящую сестру.

Взяв беспроводную трубку, я произнесла:

— Алло.

— Привет, — ответил мужской голос, — это Салли Шпиц?

Я нахмурилась. Если он искал свою сестру, то откуда знал мое имя?

— Да, это я, но думаю, вы ошиблись.

— Нет, если это на самом деле Салли Шпиц, — сказал он, его голос звучал слишком радостно для кого-то находящегося в чрезвычайной ситуации. — Это Джон Пул. Я слышал о тебе много замечательных вещей.

— Прошу прощения? — мне было знакомо имя, но не могла вспомнить, кто это.

— Я иду в UNC с Уиллом. Лилиан заплатила мне двадцать баксов, чтобы я позвонил и сказал, что твой брат. Она сказала, иначе ты не будешь со мной разговаривать.

— Она сделала это?

Я подумала об усилиях, которые, должно быть, были приложены. Вытащить меня с первого урока, заплатить этому бедному парню, чтобы он соврал. Методы Хукер были как у Макиавелли.

— Да, — ответил он. — Еще она сказала, что ты ненавидишь, когда тебя называют Шпиц, и свидания вслепую. Думаю, у меня есть только около тридцати секунд, и ты повесишь трубку. В общем, так. Мне двадцать, я Близнец, люблю все, что связано с бейсболом. Мой средний балл три и восемь. У меня дома есть питбуль по имени Брузер, и я без проблем могу встречаться со старшеклассницей, если только она не поклонница Метс и не из того европейского типа девушек, которые не бреют подмышки. Хочешь как-нибудь прогуляться?

Меня разбирал смех. Он серьезно? Этот парень казался милым и все такое, но это было слишком неловко. Когда я закончу этот разговор, Хукер будет должна мне пожизненный запас Губерсов.

— А Хукер сказала, что у меня есть парень? — спросила я.

Он закашлялся.

— Думаю, она забыла об этом. Полагаю, это значит «нет»?

— Да, мне очень жаль, Джон. Было приятно поговорить с тобой. Ты великолепен, но теперь мне нужно пойти и придушить Хукер.

Он засмеялся.

— Приятно было поболтать с тобой, Салли. Не будь с ней слишком строга, хорошо? Она действительно думала, что мы поладим.

О, могу поспорить.

Когда я вернулась на немецкий, класс был уже пуст, но Хукер была там, поджидала меня.

— И? — спросила она, когда я схватила книги.

— Что? — пробормотала я в ответ.

— Итак, за последнее время у тебя были какие-нибудь интересные разговоры, встретила кого-нибудь? Не заставляй меня умолять, Шпиц. Джон тебе понравился или как? Он отстой? Я говорила ему не быть таким.

Я послушала ее, то, что мне уже было известно, подтвердилось, и уменьшило мое раздражение. На этот телефонный звонок много возлагалось. Хукер выглядела такой взволнованной, как будто ждала Золотую звезду или похлопывание по спине. Казалась, она гордилась собой, было неудобно расстраивать ее

— Джон был... наименее отстойным парнем из всех, с кем ты пытался меня свести, — призналась я. — Он на самом деле милый, но…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Но что? — Хукер перестала исполнять в победном танце и опустила руки по бокам. — Если он не отстойный, и если ты считаешь его «милым», тогда в чем проблема?

— Хукер, у меня уже есть парень.

— Ах да, я забыла. Бекс, твой хороший друг, вдруг стал парнем, как так получилось?

Я не оценила ее сарказм.

— Замечательно, спасибо.

— Знаешь, Джон был лучшим, что у меня было, — прокомментировала Хукер. — Он привлекательный, умный, у него приятный голос. Я думала, вы будете хорошей парой.

— Спасибо, что думаешь обо мне, но…

Хукер подняла руку.

— Нет. Шпиц, думаю, ты не понимаешь.

Она посмотрела мне прямо в глаза.

— Я знаю, что ты с Бексом не по-настоящему.

Я пыталась сохранить нейтральное выражение лица, но сомневаюсь, что мне это удалось.

— Если бы вы были вместе, ты сказала мне раньше. К тому же, ты бы так не нервничала рядом с ним.

Судя по всему, она знает об этом.

Хукер приподняла бровь.

— Итак, готова признаться? Сделай это, и я позволю тебе сорваться с крючка. Мы больше никогда не будем об этом говорить.

Да, и снова вернемся к свиданиям вслепую? Не выйдет, meine Freudin (прим.: в пер. с нем. Моя подруга).

Я встретила ее взгляд и уверенно ответила:

— Говоря бессмертными словами Дарта Вейдера, меня беспокоит недостаток веры. Не в чем признаваться. Я с Бексом. Конец истории.

Она вздохнула.

— Хорошо, но ситуация ухудшится, не успев стать лучше. Потом не говори, что я не предупреждала.

И все действительно стало еще хуже.

Во время обеда Хукер предприняла вторую попытку.

В лице Бадди Марккоркла – второкурсника в галстуке с Могучей мышью (прим.: персонаж одноименного мультфильма студии 20th Century Fox) и апатичным взглядом наркомана. А еще он был помешан на руках.

— Вау, у тебя такие сильные руки. Как у мужчины, — были первые слова, которые он сказал мне. Хукер позаботилась о том, чтобы я не смогла убежать, перебивая каждый раз, когда я пыталась прекратить разговор, и блокируя выход своим телом. Обеденный перерыв у Бекса был в другое время, и она этим воспользовалась. Десять минут от обеда, и Бадди уже измеряет, сжимает и даже нюхает мои пальчики, отмечая длину и округлость каждого.

Но Бадди и его фетиш на пальцы – ерунда по сравнению с увлечением Террелла Фейнберга самим собой. Парень был великолепен: шелковистые каштановые волосы, идеальные зубы, потрясающее тело. И он знал это. Целых двадцать минут Террелл не переставая говорил о себе и не задал мне ни одного вопроса. Хукер снова была на посту, поэтому мне пришлось сидеть и терпеть заставляющие думать аргументы Террелла по поводу американских/европейских средств для ухода за волосами. Его голос был за последние. Я знала, что его фамилия в переводе с немецкого означает «прекрасный город», но на любом языке сочетание Террелл Файнберг должно переводиться как «Большеголовый».

Оба парня отступали, как только я говорила, что мы с Бексом пара. Но я начала чувствовать себя подавленной. Почему они о нас еще не знают? После тщательного их осмотра до меня дошло: парень из колледжа, наркоман и парень, который не видел ничего, кроме своего собственного отражения.

Отлично сыграно, Хукер. Отлично.

Бекс провожал меня до каждого кабинета, держа за руку – мою руку! Но вскоре стало понятно – Хукер, как и следовало ожидать, это не впечатлило. Она наблюдала за нами, отслеживала наши движения, как хищная птица. Иногда я видела, как из класса появляется ее голова, чтобы закатить глаза. В следующий раз, когда мы с Бексом проходили мимо, она качала головой или вздыхала, долго и громко, что мы услышали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дожидаясь Бекса у шкафчика, я думала над тем, что еще можно сделать. И тут из-за шкафчиков вышла Хукер. Я нахмурилась. Она пожала плечами, весь ее вид говорил: «Я ведь предупреждала».