Три дня любви (СИ) - Никульшина Наталия Юрьевна

— И ты знала, но сказала мне!

— Я просила не говорить!

— Я защищался! — заорал вдруг Алиев. — Он бы не угомонился, пока не посадил бы меня! Мы хотели мирно всё решить! Отец даже сам позвонил ему, ты знаешь, чего ему это стоило?! Но твой даже слушать не хотел! И он бы нашёл, за что меня посадить! И ты знаешь это! Ты сама говорила! А про это идиотское дело Попова мой отец и без вас знал, просто не хотел дальше всё это продолжать! Но твой сам вынудил! Ты не знаешь, что это за дело?! Так я скажу!

— Нет! — послышался голос мамы. — Не лезь!

— Я не хочу тебя больше знать! — плакала я, уже даже не слушая Алиева. — Уходи и не появляйся больше в моей жизни! Ты сломал всё!!!

За дверью на пару секунд воцарилось молчание.

— Из-за твоего отца я уйду в армию, а не учиться. Из-за тебя. Из-за того, что заступился за тебя! Что влюбился! А ты говоришь, что не хочешь меня больше знать?!

— Из-за тебя я разрушила отношения с отцом, из-за тебя ругаются мои родители, мой отец нас с мамой теперь ненавидит! Да, я не хочу тебя знать! Убирайся! В армию… да куда угодно, хоть к чёрту!

— Прощай, Вишневская, — после этих слов в мою дверь с треском прилетел кулак, а потом всё стихло.

Я сползла по двери на пол и заревела с новой силой. Я больше не могу! Пусть всё кончится!

— Мы справимся, всё пройдёт, — теперь со мной снова говорила мама.

— Зачем ты его пустила? — плакала я.

— Он очень просил…

— Он разрушил наши жизни!

— Нет, Каролина, это я. Я начала рушить, когда сказала тебе. Ты продолжила, а он просто закончил. Да и не он вовсе, ты же слышала? Андрей знал всё давно, просто ждал момента. Ничего, всё закончится. Саша сам всё закончит, он побоится рисковать.

— Что там случилось, мама? — я вдруг вспомнила, как мама была против того, чтобы Рома сказал мне, что это за "дело Попова". — Что там такого страшного произошло, что отец так боится, что все узнают, а ты так не хочешь, чтобы узнала я?!

За дверью снова возникла тишина, мама размышляла, а потом вздохнула так громко, что даже я услышала.

— Он твой отец, и не важно, что он совершил.

— И всё же? — всё больше пугалась я.

— Убийство. Саша убил человека, а потом посадил за это невиновного, — добила она меня.

— Нет! — завыла я.

— А я была свидетелем. Об этом знает всего пара человек, я ума не приложу, откуда узнал Андрей, если он действительно знал всё раньше.

— Прости меня, мама, — прошептала я, не в силах даже говорить в полный голос. — Это всё из-за меня, если бы не я — Алиев не стал бы трогать отца, иначе сделал бы это уже давно…. Наверное, он не ждал подходящего момента, а именно берёг это всё для защиты, потому что понимал, что наш отец злопамятный…, — бормотала я.

Прошлой ночью я была счастлива, а сегодня мой любимый парень предал меня. И пусть, что Андрей Алиев всё знал, Рома ведь не знал этого. А я просила молчать. Мой отец кричал, что я не его дочь, а теперь я узнала, что он — убийца и страшный человек, посадивший невиновного за свой грех. Прошлой ночью я была счастлива, а сегодня хочу умереть.

ГЛАВА 14

ГЛАВА 14

Наступил новый день, а я всё ещё была жива. Не знаю, как я смогла пережить ночь, в которой, конечно, не сомкнула глаз, но утром даже заставила себя пойти в ванную. Кстати, видимо, отец совсем не переживал за то, что я заперта и не смогу даже поесть — наверное, посчитал, что ванной мне будет достаточно, протяну и на воде. Ну, а я, увидев своё отражение в зеркале, снова не смогла сдержать слёз, хотя, казалось, их уже просто не должно было остаться.

После удара о журнальный столик, на моём подбородке красовался огромный синяк, глаза были опухшими от слёз и бессонницы, руки тоже все в синяках, да ещё и болят от моей вчерашней драки с дверью. Да и вообще, я просто не находила ничего общего с собой, которую помнила, и с той, что смотрела на меня сейчас из отражения. Возможно, я всё же, в какой-то степени, умерла вчера.

Отец так и не вернулся, и я могла только теряться в догадках, к чему они в итоге пришли в разговоре с Андреем. Зато приехала Ольга, и потом они с мамой потратили почти час, чтобы выломать замок из моей двери и освободить меня из плена. Плевать, что это может разозлить отца — вряд ли случится что-то ещё хуже. К тому же, с ним мы всё равно уже никогда не будем прежней семьёй, да и, если честно, после того, как он поднял на меня руку, мне уже было плевать на его мнение. Как говорится: горит сарай — гори и хата.

— Господи-Боже! — воскликнула Ольга, когда увидела меня. — Что у вас тут вчера произошло?!

Заплаканная мама шмыгнула носом и решила оставить нас наедине, сославшись на приготовление хоть какой-нибудь еды. На самом деле, мама, скорее всего, просто не хочет заново переживать это всё, когда я начну рассказывать. Да и я не хочу, но лучше раз и навсегда закрыть эту тему, подруга ведь не отстанет, и больше никогда не вспоминать об этом. И я рассказала. Всё, о чём Оля ещё не знала, не вдаваясь только в подробности о "деле Попова" и о том, что между нами с Ромой было в райском месте. Как бы сейчас ни было больно, тогда, с ним, я была счастлива, и это воспоминание я обязательно сберегу.

— Вот и всё, больше мы к этой теме не возвращаемся, — предупредила я подругу, закончив пересказ вчерашних событий.

— Да, Вишенка…, — вздохнула она. — Но… нет, я поняла — не возвращаемся, но… как же Алиев? С ним-то что? Ведь вчерашний скандал — это же просто на эмоциях. У вас же всё только начиналось!

Я сглотнула очередной ком в горле, вспоминая, что мы вчера друг другу наговорили.

— И уже закончилось. Мы попрощались, всё. Пусть и на эмоциях, как ты говоришь. Ничего не может быть, не судьба, ты же видишь. Все видят. Каким бы чувство ни было — оно не смогло бы долго существовать при таких обстоятельствах. А мы сломались на первой же неприятности. Точнее сказать, неприятностью было всё, что у меня связано с ним, а у него — со мной, за исключением лишь некоторых моментов. Мы изначально не должны были общаться, — говорила я, ощущая, будто сама себя в этом пытаюсь убедить.

Возможно, так и было.

Судя по всему, мои слова не убедили и Ольгу. Она с сомнением приподняла одну бровь и надула губы:

— Сама-то веришь в то, что говоришь?

Я сглотнула снова.

— Да плевать, во что я верю! Он в армию уйдёт, у нас будет целый год, чтобы обо всём забыть. К тому же, не факт, что, когда он вернётся — я буду ещё здесь. Да я теперь вообще ни в чём не уверена, я не знаю, где проснусь завтра! Что стоит отцу просто собрать нас и свалить в неизвестном направлении, чтобы у меня соблазна не было больше?! — я на секунду замолчала, не желая признавать следующую мысль. — Если он ещё сам куда-нибудь не уехал, без нас.

Да, мои отношения с отцом уже прежними не будут, но из-за меня пострадала и мама, и я не хочу, чтобы она рассталась с мужем даже не по своей вине. Как бы она не считала, что виновата она.

— Вернётся. Остынет и приедет, — попыталась подбодрить меня Ольга.

— Даже не знаю, — вздохнула я. — Видела бы ты его вчера…. С его-то стороны всё действительно выглядит прямо совсем печально: жена предала, рассказав его тайну, дочь тоже — сначала подставила его слова перед людьми под сомнение, а потом ещё и спуталась с сыном врага.

— Так вот, о сыне врага, — тоже вздохнула подруга, наплевав на мои просьбы больше не говорить о Роме.

— Чего ты привязалась?! — разозлилась я. — Сказала же, всё забудется!

— Он сегодня моему Димке звонил, — сглотнула Ольга, смотря на меня с опаской. — Завтра проводы у него… позвал нас.

— Уже завтра, значит, — моя злость мигом прошла, захотелось снова плакать.

Да, я пыталась убедить и себя и Ольгу, что так будет лучше, если он уйдёт в армию, но не думала, что это случится прямо завтра. Быстро старший Алиев всё решил! Наверное, в глубине души я ещё давала нам шанс, и теперь поняла, что не готова его отпустить! Но завтра этот шанс растворится совсем, раз и навсегда. Целый год… это нереально долго, да и я ведь действительно даже не знаю, где буду я.