Чужая Маша - Лилия Викторовна Тимофеева

маленькая, кожа, она тоже кушать хочет. Вот я ей и даю питание, чтобы была свежей и молодой. Чем усиленнее питать кожу, тем красивее она будет: гладкая, розовая, без морщин. Вот сейчас завершу процедуры, приму душ, и мы с тобой в магазин отправимся.

– А ты мне конфет купишь?

– Конечно. Все куплю, что захочешь.

Я вздохнула. Уже завтра малышки не будет с нами. Грустно с ней расставаться, тяжело. Я посадила Аринку смотреть мультики. После завершения косметических процедур нашла видеоуроки для похудения. Хорошо, в коттедже много места и нет соседей с качающимися люстрами. Буду пока так заниматься. Потом Максим оборудует спортзал. Да такими темпами я уже к осени стройняшкой буду! Воодушевленная надеждами, я отпрыгала положенное время, приняла душ. Отправилась посмотреть, что делает Арина. Дверь в комнату тети Оли почему-то была широко распахнута. Я вошла, намереваясь закрыть дверь, и обомлела. Ольга лежала на спине, спала крепко, громко похрапывая. А на ее лице, прямиком на лбу, лежал большой кусок торта! Я не поверила своим глазам, подошла поближе. Точно! Бисквит, что вчера Максим привез и супермаркета. Но это еще не все. Глаза тетушки украшали два кусочка колбаски, по левой щеке была размазана шоколадная конфета. В ноздри воткнуты сахарные соломки. Господи, что это? В это время сзади послышались легкие шаги. Я оглянулась. Аринка с мороженым и бутылкой газировки. Догадка озарила мгновенно.

– Арина, это ты та бабушку Олю… украсила?

– Я, – ответила девочка. – Только не украсила. Украшают бусиками, сережками, бантиками. Я у бабы Оли кожу покорить решила, самым вкусным. Сейчас вот попить дам…

– Нет! – я кинулась навстречу, вырвала из рук озорницы газировку. – Не надо кожу бабы Оли колой поить! И мороженого она тоже не… хочет!

От моего возгласа Ольга проснулась, открыла глаза, вскочила на кровати. Вкусности посыпались. Тетушка спросонья не могла понять: откуда у нее гастроном на подушке.

– Боже мой, Оля! – раздался негодующий голос. Это Полина вернулась из города и теперь возмущалась. – Взрослая ведь женщина, голубой крови, а.... до сих пор не избавилась от привычки жрать по ночам. Прости за грубость, но слово "кушать" тут неуместно.

– Бабушка Оля не кушала ночью, – заступилась Аринка. – Это ее кожа кушала утром.

– Что? О чем говорит девочка, Маша?

Я, стараясь сдержать смех, объяснила ситуацию. После чего мы хохотали уже все дружно. Замодкали, потом смотрели на недоуменное лицо Аринки (что я не так сделала?) и снова начинали смеяться. Так хорошо мне уже давно не было, разве что иногда в обществе Милки. Аринка, тетя Поля, тетя Оля казались в этот момент такими милыми и родными, что я поняла: хочу, очень сильно хочу, чтобы мы все стали одной большой семьей!

…После обеда я собрала Аринку, и мы отправились в магазин. Погода чудесная, рядом дивный ребенок, есть деньги. Жизнь прекрасна! Но имелась и ложка дегтя. Ехать за весами в город, в жаркой маршрутке не хотелось. Впрочем был выход. Стоит перейти через мостик, и я окажусь в Старой Сосновке. Там есть замечательный хозяйственный магазин. В нем продавцом работает моя бывшая заклятая подруга и одноклассница Женька. А во второй части здания, в "Булочной" торгует одна из самых привлекательных женщин деревни – Светлана. Миниатюрная стройная блондинка с изумрудными глазами. На вид ей не дашь больше сорока. Но ей 59. Я точно знаю, потому что это моя мама! Я на нее похожа, если бы не жир, это было бы еще заметнее. Нас чаще принимают не за мать и дочь, а за двух сестер. Характер у мамы боевой. Я от родительницы переняла только глаза и миловидное лицо, остальное от папы Гены, он тоже весьма упитанный и мягкий по характеру. Я шла и оглядывалась. Старая Сосновка, конечно, большая деревня, да мир тесен. Что делать, если наткнусь на родителей. Хотя вероятность была ничтожно мала. С мамой я созванивалась почти каждый день, но о переменах в своей жизни умалчивала. Узнает мама про Ленькину "рыбалку", сразу оторвет ему спиннинг. А уж сообщить о том, что я проживаю в доме молодого мужчины, не могло быть и речи. Два часа назад я пообщалась с мамой по телефону. Сегодня была не ее смена в булочной. Родители находились далеко от Сосновки, в городе. Мама услышала мой голос и радостно сообщила:

– Доча, привет, никогда ничего не делай сама! Я  вот вчера починила розетку, потом час мужу доказывала, что у меня нет любовника!

– И, что, доказала?

– Доказала.

– Как?

– Сковородкой. Запомни, доча: полная сковорода мужа кормит, а пустая воспитывает!

– Замечательно, – рассмеялась я. – И что теперь?

– Теперь мы с папой отмечаем день примирения и согласия.

– В ресторане?

– Нет, в магазине. Говорю же: день примирения и согласия. Я примеряю, а он соглашается. Ну все, мне некогда, целую…

Мама отключилась. Я успокоилась. Итак, родители бродили по торговому центру. Но все же медлить было нельзя. Мама относилась к шоппингу весьма осторожно. Говорила: "Если жена шопоголик, то муж у нее голожопик. Потому, доча, я больше одного платья никогда не покупаю!"

Мы вошли в хозяйственный. Женька увидела меня, заулыбалась:

– Машка, привет. Какими судьбами?

– Жень, весы нужны срочно.

– Худеть собралась? Правильно! Я боялась, что ты, пока заходишь, косяки снесешь. А че худеть-то? Ленька недоволен? Эх, дураки мужики, не понимают, что жена – это счастье, которое с годами становится полным. У Леньки его ваще с избытком.

Я осмотрела заклятую подружку с головы до ног и вымолвила:

– Милое платьице! Я такое недавно видела…

– На канале "Мода"? – расцвела Женька.

– На бабе Зое, когда та восьмидесятилетие справляла.

– Тебе какие весы, обычные механические или электронные? – буркнула Женька.

Я подумала и сказала:

– Давай электронные. Мне каждый грамм важен.

– А мне куклу! – заявила Аринка.

– Ой, а кто тут такой маленький и хорошенький? – лживо умилилась Женька.

– Это… моя племянница. Двоюродная. Арина. Отбей ей вон ту куколку.

Малышка взяла игрушку, поблагодарила:

– Спасибо, мама…

– Мама?! – выпучила глаза Женька.

– Она… всех мамами зовет, – поспешила заверить я уйти.

Уж слишком пристально и подозрительно рассматривала нас бывшая одноклассница. Когда мы с Аринкой были у дверей, я повернулась. Женька схватила телефон и уже кому-то названивала, делилась последними новостями. Заклятая подруга всегда была завистлива. Ученые выделяют два вида зависти: корыстная и бескорыстная. Корыстная – «Хочу, чтобы и у меня это было!», бескорыстная – «Хочу, чтобы и у него этого не было!». Женькина зависть явно относилась ко второму разряду. Одноклассница до сих пор была незамужней и бездетной. Отлично помню ее перекошенную физиономию, когда я показала колечко