Лис и Александра - Олег Ростов

ночи! Надеюсь, вы выспались? Вам, красавицы, сейчас все силы понадобятся. — И нагло ухмыльнулся. Ее лицо побледнело.

— Ты не сделаешь этого!

— Чего этого?.. Давайте вставайте, нам идти пора. Брод свободен. А ты что там себе на фантазировала, цыпа? Даже не мечтай. Подрасти сначала.

— Сволочь, — и ударила мне ногой в грудь, так как ее ногу, продолжал придерживать сидя на корточках. От неожиданности, я сел на пятую точку.

— Александра, ты почему постоянно дерешься? Ну, как дите малое.

Не понял, чего обиделась? То, что так пошутил или, что реально не полез к ней? Размышляя, встал:

— Все, подскочили, у нас, как всегда, мало времени. Хоттабыч, берешь одежду. Пошли.

Добежали до брода. Увидев три трупа, девушки, закрыв рот ладошками, стараясь не смотреть на вскрытые глотки, пробежали вперед. Около воды остановились, растерянно глядя на нас. Я подошел к Александре.

— Саша, главное не дергайся и не вырывайся.

Подхватил ее на руки. Она зашипела, уперлась мне в грудь руками, заболтала ногами.

— Немедленно отпусти.

— Отпущу, только, как ты будешь реку переходить? В одежде? А сменка сухая есть? А где и когда сушиться будешь? Утром придет смена. Или тоже разденешься как я? Тогда давай, я с удовольствием посмотрю!

Упираться и шипеть перестала. Отвернулась, смотрела мне за спину.

— Обхвати меня за шею, мне так тебя легче нести будет. — Обхватила. Я чувствовал ее дыхание. Она дышала мне в ухо. Чувствовал ее тело, а она мое, пусть между нами и была тонкая прослойка из ее тряпок.

— Эмиль, — крикнул гвардейцу, — хватай Алису, Хоттабыч, несешь одежду, не дай бог замочишь. Все пошли.

Когда вода дошла до пояса, чуть приподнял ее. Она крепче обняла. Перед глазами были ее потрепанные округлые шортики-бриджи и ноги в светлых лосинах, вернее, как узнал — колготах. Так и хотелось поцеловать их. Но решил, что окончательно шокировать принцессу не нужно, иначе могли грохнуться с ней в воду.

Выйдя на берег, осторожно поставил ее на землю. Она отвернула голову, не желая встречаться со мной глазами. Разомкнула объятия, сжала кулачки. Усмехнувшись, посмотрел на реку. Эмиль нес Алису, она улыбалась, приникнув к нему и обхватив шею. За ними плелся Хоттабыч с нашей одеждой.

Прошел к пленному и, на всякий случай, вырубил его. Нечего смотреть на моих подопечных.

Девушки побледнели, увидев трупы.

— Это ты их убил? — спросила Александра.

— Нет. Они сами умерли, от старости. — Александра поежилась под моим взглядом.

— Я, конечно, понимаю все Лис, но, сколько ты людей убил за неполные три дня?

— Ты еще забыла посчитать и две ночи, цыпа.

— Хорошо, за три дня и две ночи?

— Не помню. Я их перестал считать еще после своего первого десятка, а это было давно. Впрочем, рефлексовать, я тоже перестал давно. И я знаю, цыпа, что буду гореть в аду… на соседней с тобой сковородке. — Она удивленно посмотрела на меня.

— А ты что думала, цыпа? Посчитала, сколько из-за тебя погибло вчера народа?

— Они мои подданные и обязаны меня защищать!

— Ну да, ну да. В том числе и женщины, придворные и слуги, дети из прислуги. Скольких девушек изнасиловали отморозки герцога. Все во имя тебя. Так что, будешь ты со мной поджариваться на соседних сковородках. Но, я, там, попробую, договорится, что бы тебя ко мне подселили. Вдвоем-то всяко разно лучше, чем одной!

Посмотрев на ее испуганный вид, рявкнул: — Хватит языками чесать. Отворачивайтесь. Нам мокрую одежду отжать нужно.

Взгляд Александры мгновенно переменился. Злорадно улыбнулась:

— А я не буду отворачиваться, и что ты сделаешь?

— Ничего, просто сниму, глядя тебе в глаза, плавки и ты мне их отожмешь, сама, своими ручками. А созерцание настоящей мужской красоты, которая у меня имеется в определенном месте, станет тебе наградой. Будет, что вспомнить, когда выйдешь замуж за какого-нибудь принца-недоумка, которых у вас как тараканов на помойке.

Эмиль прыснул, но потом взял себя в руки. У Александры был бешеный взгляд:

— Да Лис, ты настоящий скот и животное!

— И я тебя обожаю, солнышко! Ну, так как, будем отжимать или отворачиваемся?

Обе красавицы выбрали созерцание местности, находящейся в противоположной от нас стороне. Быстро отжав плавки, я оделся. Эмиль с Хоттабычем, еще возились со своим бельем, я же тихо подошел к Александре и встал у нее за спиной. Она ничего не заметила. Я видел, чувствовал, как ее колотит от злости.

— Скот, сволочь, животное, чудовище, — тихо, чуть не плача говорила она.

— Ты, забыла еще мужланом меня обозвать, — шепотом сказал я ей на ухо. Она подпрыгнула от неожиданности. Резко развернулась и застыла. В ее глазах стояли слезы.

— Александра, не вздумай пнуть меня в интимное место. Пожалуйста. — Да, в такую можно влюбиться. Жаль, что я не принц, первый раз в жизни, я пожалел, что не отношусь к дебильной средневековой аристократии. Придвинулся к ней. Она прижала руки к своей груди. Глядела прямо мне в глаза. Я склонился:

— Саша, настало время первого урока.

— Какого урока?

— Ты забыла? У нас сделка! — правой рукой прижал ее к себе. Ее руки оказались зажаты между моим и ее телом. Левую руку я аккуратно положил ей на затылок. Наклонился еще и прикоснулся к ее губам. Сначала слегка, потом больше, закрыв их в итоге полностью. Она держала губы плотно сжатыми. Все ее тело было натянуто как гитарная струна. Тронь чуть и лопнет. Понял, что так ничего не получится. Стал целовать ей лицо, едва касаясь губами ее кожи. Кончик носа, щечки, ушки, глаза. Я ощущал губами ее чудные огромные ресницы. Почувствовал вкус слез. Поцеловал уголок рта. Постепенно напряжение ее стало отпускать.

— Чуть приоткрой рот, любимая. — Тихо прошептал ей, так, что бы кроме нее никто не услышал. Она приоткрыла. Теперь это был уже нормальный, полноценный поцелуй, с моей стороны конечно. Чуть прикусывал ей губы, верхнюю, нижнюю. Потом целовал опять уголок рта. Правый, левый, опять губы. Она уже сама прижималась ко мне. Глаза оставались закрытыми. Оторвался от губ. Она потянулась ко мне. Опять приник к ее губам, как к чистейшему источнику. И понял, что нужно прекращать. А то, что-то самого начало штормить.

Сердце застучало так, что, кажется, его слышно на десятки метров вокруг. Кровь ударила в голову, зашумело в ушах, стало жарко. Жар разливался по телу волна за волной. Хотелось целовать ее все дольше и дольше и не только губы, лицо, а всю. Отстранился. Она потянулась. Глаза оставались закрытыми.

— Саша, — прошептал ей, — все, солнышко.

Какое-то время она еще тянулась ко мне. Потом начала приходить в себя.