Чебдар, Летопись одного турпохода - Борис Скворцов

Идем, ни о чем не думая, совершенно спокойные и умиротворенные. Удивительное чувство, когда в голове вообще нет мыслей.

Садимся в автобус и не сразу понимаем за разговором, что от нас требует какой-то мужчина. Оказывается, это контролер, который уже начал было возмущаться, что мы совершенно не обращаем на него внимания.

-- Вы нас извините, -- объясняет Мишка, -- нас только три дня как спасли в тайге... Контролер, удивленно и внимательно оглядев нас, отходит, не сказав ни слова...

Дня через три, когда Филиппов еще находился где-то в Горно-Алтайске, участники похода были вызваны в кабинет ректора НЭТИ Георгия Павловича Лыщинского.

К этому времени в Новосибирск благополучно вернулась вторая тройка наших товарищей.

Когда 27 мая Аляев, Новиков и Жутяйкин поднимались наверх, то в какой-то момент увидели делавший над нами два круга вертолет. Со слезами радости они понимали, что это наши спасатели, но спускаться назад на дно ущелья у них уже не было моральных сил. Парни двинулись дальше и добрались до поселка Балыкча за двое с половиной суток.

По словам Аляева, шли практически на пределе сил, по дороге дважды питались гадюкой: один раз, сварив змею, второй раз, поджарив на костре...

Мы зашли в кабинет ректора и по его предложению расселись за длинным столом. Лыщинский стоял у кресла в своей неизменной потертой кожаной тужурке. Он отхлебнул глоток чая из стакана в позолоченном подстаканнике, глядя на нас поверх очков. Затем взял со стола какую-то допотопную бензиновую зажигалку и, достав из пачки болгарскую сигарету "Солнце" без фильтра, закурил.

-- Так, -- сказал он, по-прежнему глядя на нас поверх очков и совершенно спокойно, -- первый вопрос: зачем вы послали вторую тройку?

Выслушав объяснения Аляева, ректор спросил:

-- Вы из Чемала вышли шестого мая, а почему телеграмму дали, что вышли на маршрут пятого?

Вот это новость!

И этот, и многие другие вопросы следовало бы задать руководителю похода. Но отвечать приходилось нам.

Лыщинский задал нам множество вопросов, затем попросил Дерябина нарисовать мелом на черной стеклянной матовой доске картину гибели Андрея Изотова и рассказать, как все произошло. Далее разговор пошел про наш маршрут, про "Эрлагол", про спасателей и так далее.

Ректор, видимо, тщательно готовился к этой встрече, и поначалу незаметно, постепенно, по ходу разговора все больше и больше, распалялся. Под конец мы уже не чувствовали под собой кресел и не видели ничего кроме лица Лыщинского. ("Гипнотизер он, наверно!" -- скажет потом Верка.)

-- Пацанье!!! -- орал ректор, перечисляя все наши промахи и ошибки, и проявляя при этом удивительную осведомленность. Наконец, сделав паузу, он произнес страшное ругательство:

-- Паршивцы!

Затем Лыщинский строго оглядел всех и, убедившись, что окончательно сравнял нас с землей, моментально успокоился.

-- Ну, хоть не хлюпики оказались. Говорят, вы там в самые тяжелые минуты вели себя достойно, -- вдруг с уважением произнес он...

-- Вы свободны, -- объявил, наконец, Георгий Павлович.

С чувством величайшего облегчения мы встали и направились к двери кабинета, но выйти не смогли -- дверь оказалась заперта. С недоумением поглядели на ректора. Тот усмехнулся и сказал:

-- И тут вы попали в ловушку.

Затем достал из кармана своей потертой тужурки... ключ от кабинета.

Вышли с чувством, которое, наверное, испытывает осужденный, когда ему говорят: "На этот раз вы помилованы!"

-- Значит, теперь у НЭТИ не будет своей МКК?

- Да, маршрутно-квалификационной комиссии не будет!

- Хорошо еще, что "Эрлагол" не закроют...

- А где Михалыч?

- Наверно, еще в КСС, в Горно-Алтайске.

- Он успеет ко дню рождения Андрея?

- ??

- Сколько ему исполнилось бы?

- Двадцать два!

- Все приходите, обязательно! Это через полторы недели.

эйббббэуйбьььуьь

Послесловие

11 июля 1980 года. Четыре человека покинули Новосибирск, отправляясь в поход для установки обелиска: Света Курбакова, Юра Князев, Сергей Буряков и я -- руководитель этой группы.

Мраморный обелиск размером 350x550x50 весил около тридцати девяти килограммов. Его мы с Леной Шибаевой заказали в конторе ритуальных услуг, что на улице Семьи Шамшиных. Необходимый эскиз нарисовала Лена, а надпись обдумывали сообща.

ИЗОТОВ

Андрей Игоревич

Студент НЭТИ

1956-1978

Другие придут, сменив уют

На риск и непомерный труд,

Пройдут тобой

непройденный маршрут.

Удивительно точно здесь подошли слова из песни Владимира Высоцкого, который по неведомому стечению обстоятельств скончался 25 июля, ровно через неделю после этого похода.

Памятник стоил около ста рублей. Профком НЭТИ деньги выделить отказался, поэтому их собирали друзья Андрея. Они же предоставили нам фотографию Андрея Изотова для обелиска.

В Горно-Алтайске неожиданно встретили Филиппова, который, как выяснилось, организовал вместе с семьей детский поход по горам. Поздоровались, а затем Филиппов изобразил на лице явное неудовольствие нашим предприятием. Впрочем, от комментариев он воздержался.

Михалыч судим не был - мать Изотова решила, что Андрей выбрал судьбу сам.

По спортивной линии Филиппова дисквалифицировали до первого разряда и на два года запретили руководство сложными походами. Но он все-таки повел зимой лыжную "пятерку", организовав "курсы руководителей походов высшей категории сложности". Когда Михалыч вернулся из этого похода, все увидели, что его борода и усы покрылись густой сединой.

За несколько дней до своего трагического конца летом 1983 года по словам его вдовы, Филиппов вел себя странно. Он чересчур много шутил, упрашивал своего друга поехать с ним на турслет под Искитим, несмотря на то, что тот не имел ни малейшей возможности. Побрившись у этого друга, Филиппов вылил на себя весь одеколон. Заехав на дачу, залил все грядки водой.

Михалыч словно что-то предчувствовал. На слете его так и не увидели, и лишь через много дней полуразложившийся труп Филиппова был найден в реке Бердь.

-- Может, Михалыч купался и утонул? -- спросил я у вдовы.

-- Но он всегда купался только в плавках, а его нашли в трусах, -ответила та и добавила:

-- Его с трудом опознали по старому перелому на ноге, а меня почему-то не хотели пускать в морг. Когда я еле-еле прорвалась, его сразу узнала.

Да, смерть Филиппова осталась загадкой для всех...

Андрей Изотов был похоронен у себя на родине, в Алма-Ате. Его тело поднимала группа спасателей из турклуба НЭТИ. По стене ущелья они карабкались двое суток, подтягивая труп на веревках сверху и подталкивая руками снизу.

Обелиск Андрею мы установили наверху Чебдарского ущелья. Спуститься вниз не удалось из-за плотной стены тумана. Сфотографировались, поставив фотоаппарат на камень и нажав кнопку автоспуска.