Япония по контракту - Ольга Круглова

Факультет стал похож на ярмарку, где продавцы, стараясь перещеголять друг друга, выставляют напоказ свой товар. Наведя в лаборатории окончательный лоск, Хидэо, облачённый в парадный костюм, занял позицию у дверей своих владений. И Такасими, улыбаясь ослепительнее, чем обычно, вышел встречать студентов. Сегодня улыбался даже строгий Сато. Ребята, робко озираясь, стайками ходили по прибранным лабораториям, глазели на приборы и пышущих энергией сэнсэев.

— Студенты только кажутся растерянными, — хмыкнул Шимада, явившись в компьютерный зал за кружкой кофе. — На самом деле они заранее знают, куда пойти. Больше всего желающих будет у Сато на микромашинах, у Такасими на суперкомпьютерах и на роботах у Кумэды — выпускников этих лабораторий охотно берут крупные фирмы с большой зарплатой. Но модные лаборатории смогут взять человек по семь-восемь, не больше. Остальные спустятся вниз, к чему-то непрестижному вроде нас. Число студентов рассчитано так, что кое-что достанется даже самым последним.

Хидэо очень волновался — студенты к нему шли неохотно, хотя дело было тут не в нём, а в несовременном слове "физика" в названии лаборатории. Не особенно надеясь на свои научные достижения, он разложил на столе толстые альбомы вроде семейных, куда сам вклеил накануне фотографии: лабораторный пикник на берегу моря, прогулка в горах…

— Битва за студента не заканчивается днём открытых дверей в апреле, а продолжается весь учебный год, — говорил Шимада. — Разочаровавшись, студент может уйти в другую лабораторию, а потому его важно не только заполучить, но и удержать. Сэнсэю Кобаяси приходится оплачивать коллективные вечеринки из фонда лаборатории, а то и из собственного кармана. Конечно, так делают все сэнсэи, но тем, к кому студенты идут неохотно, приходится тратить больше… Слава о щедрости сэнсэя и весёлой жизни в лаборатории помогает привлечь новобранцев…

Студенты были свободны выбирать.

— Не вполне свободны, — поморщился Шимада. — Во-первых, популярные лаборатории возьмут тех, кто лучше других сдал вступительные экзамены на мастер-курс. Во-вторых, факультет должен поделиться с научно-исследо- вательским институтом. Туда мы стараемся отдать студентов похуже, оставив себе способных.

Шимада усмехнулся. Институт числился при инженерном факультете, но жил отдельно, в центре города. Университетские считали его чужим. Институт был новый, прекрасно оборудованный. Наверное, способным ребятам тоже хотелось поработать там.

— А сильные студенты не возражают, когда вы не пускаете их в новый институт? — удивилась она.

— Мы выбираем способных, но тихих, не склонных к энергичному поиску места на стороне! — Шимада снова усмехнулся.

Способный и сговорчивый одновременно — такое возможно разве что в Японии…

Красная луна!

Кто владеет ею, дети,

Дайте мне ответ!

Исса

Хидэо повесил в лаборатории расписание еженедельных семинаров — каждый студент был обязан сделать научный доклад. В день первого заседания техник Ямазаки открыл большую аудиторию, включил проектор, опустил висящий над доской экран. Всё было в порядке и всё на высшем уровне. Студент-докладчик Кубота, красивый, как киноартист, разложил на стекле проектора прозрачные копии рисунков — яркие, чёткие — факультетский ксерокс работал отменно, японская плёнка была отличного качества. Полная коробка такой плёнки всегда стояла в лабораторном шкафу, и студенты могли брать оттуда сколько угодно. Плёнка была дорогая, но студенты брали её бесплатно. Семинар обходился недёшево: проектор, ксерокс, листов десять плёнки и целая кипа бумаг… Кубота раздал всем пятнадцати участникам семинара текст доклада.

— У нас всё, как на международном конгрессе, — гордо сообщил Хидэо.

Держался Кубота прекрасно — стоял удобно, не загораживая экрана, говорил спокойно и внятно, двигался правильно и плавно — профессионально. Красный луч лазерной указки ярким пятном скользил по красивой картинке на идеальном экране. Не каждый русский профессор видел то, что имел японский студент! Кубота говорил по-японски. Правда, для неё он приготовил английский вариант. Специально перевёл на английский язык длинный текст своего доклада! Она была тронута такой заботой. Темы докладов в расписании указаны не были, но на экране замаячило что-то знакомое. Она перелистала свой текст. Перед ней лежала известная работа американского коллеги. Стало быть, английский вариант, приготовленный для неё, не потребовал от Куботы больших трудов — он просто скопировал журнальную статью. А то, что он теперь произносил, был её японский перевод. Но для студента и это совсем неплохо — разобраться в такой сложной работе!

— Как Вы думаете, почему происходит это явление? — она задала вопрос только потому, что захотела поддержать прилежного Куботу, похвалить.

Аудитория оцепенела. Кубота замер. Шимада, мирно дремавший на соседнем стуле, проснулся. Хидэо склонился к её правому уху, зашептал сердито:

— Вы забываете, это же студент! Ему же не положено! — по скулам сэнсэя разливались неровные красные пятна.

Она не поняла, что не положено студенту: знать — почему? или думать? А, может, и то, и другое? Кубота растерянно смотрел — не на неё, а на сэнсэя Кобаяси. Должно быть, он впервые в жизни услыхал вопрос "как Вы думаете?" И не знал, что отвечать.

Резкий голос Хидэо прервал нехорошее молчание. Он говорил по-японски, нацелившись пистолетом лазерной указки на экран. Красный луч плясал по строчкам.

— Сэнсэй считает, что для перевода одного из терминов Кубота использовал неправильный иероглиф, он предлагает заменить его другим, более точным, — перевёл Шимада, склонясь к её уху.

Студенты озабоченно зашуршали страницами доклада, внося исправления, сделанные шефом. Кубота, успокаиваясь, послушно закивал. Значит, задачей Куботы было просто перевести английский текст, отпечатать его, размножить и пересказать, не вникая в суть, своими словами? Или заученными наизусть? Кубота говорил гладко, не глядя в текст.

— Я каждый раз удивляюсь, как бодро наши студенты щебечут о том, чего не понимают! — зашептал Шимада. — А анализировать они не умеют. Они только сравнивают — то как это, а это, как то…

— Но они должны учиться думать…

Начала она и осеклась — глаза Шимады закрылись. Он уснул. И студенты спали. Едва Кубота нажал кнопку возле проектора, притушив свет в аудитории, ребята падали головами на сложенные руки. Председательствующий Танабу спал, сидя прямо, прикрыв глаза. Только бедный доктор Чен, которому выпало несчастье сидеть рядом с боссом, покорно слушал то, что шептал ему на ухо сэнсэй Кобаяси.