Между А и Б (Здравствуй, Валерка! - 1) - Владимир Машков

- Это ты хочешь первое место нашему классу? - сказал Мишка. - Да ты же подыгрываешь своим друзьям из 6 "А".

- Очень интересно, - несмотря на все, я улыбался. - Значит, это я, как последний идиот, обул ботинки пятилетней давности и натер волдыри, о которых только мечтать можно? Значит, это я не умею зажечь костер и тяну время обеда?

Поднялся невообразимый шум. Вмешался в разговор Борис Михайлович. Он сказал, что мы плохо подготовились к походу и надо что-то срочно придумать, потому что натерла ноги еще и Эмма Гусак.

К вечеру нас ждала новая напасть. Налетела мошкара. И какая-то вредная очень мошкара. Кусалась так, что мы все плясали у костра и вскрикивали. Ну, точно как краснокожие индейцы, только без уборов из перьев на головах.

Так сказал про нас Борис Михайлович, а потом куда-то исчез. Он вернулся через пять минут с огромным букетом ромашек. Борис Михайлович стал раздавать девчонкам цветы. Они краснели и говорили кокетливыми голосками:

- Спасибо, Борис Михайлович!

- Ой, спасибо, Борис Михайлович!

Когда букет растаял в руках вожатого, он сказал:

- Теперь пусть мальчики докажут, что они настоящие рыцари. Тут за кустами луг, на нем полно ромашек.

Мы хмурились и отворачивались от Бориса Михайловича.

- А эта пакость, как огня, боится ромашек. Бросайте их, девочки, в костер, - скомандовал Борис Михайлович.

Мошкары сразу поубавилось. С визгом и криком мы бросились за ромашками. Нарвали столько, что чуть не затушили костер.

- Эй, осторожней! - закричал Борис Михайлович.

Мошкара испугалась наших ромашек и удрала к другим туристам. Молодчина, Борис Михайлович. Все знает!

Мы сидели у костра и пели песню. Вы ее, конечно, знаете: "Глобус крутится, вертится, словно шар голубой". Ее хорошо петь у костра. Но никак она не получается, когда топаешь с рюкзаком за плечами, - дыхания не хватает.

ОДИН В ЛЕСУ НЕ ВОИН

Вы просыпались рано утром в лесу? Правда, это здорово! Высунешь голову из палатки, и сразу начинается такое, чего ты никогда не видел и не увидел бы ни за что в жизни, если бы не пошел в поход.

Все еще спят. Когда я вылезаю из палатки, вдруг вскрикивает и подымается Мишка Зайцев. Он хватается за ногу - наверно, я наступил на его любимую мозоль. Я шепчу Мишке: "Тихо". Он таращит глаза. Я ему еще раз: "Тихо".

И Мишка, словно загипнотизированный, падает и засыпает.

Я шагаю по лесу. Сперва иду медленно. В лесу тихо. Сосны дремлют, березки посапывают. И вдруг я начинаю бежать, как будто кто-то меня подтолкнул в спину. Я несусь, как угорелый, перепрыгиваю через пеньки, подбегаю к одной сосне, карабкаюсь на нее, а потом сползаю и тут же мгновенно взлетаю на другую сосну.

Наконец, истратив все силы, я опрокидываюсь на траву и лежу несколько минут, раскинув руки, и гляжу на небо. И у меня такое чувство, будто я обнимаю весь мир, и что бы ни случилось сейчас, я все сделаю.

Я приподнимаюсь и вижу, как совсем рядом, в десятке шагов, вьется дымок.

"Может, охотники костер разожгли и зайца жарят, - думаю я. - Надо подойти посмотреть, - решаю я. - А то все идешь, идешь, а самое интересное пропускаешь".

Я выбегаю на полянку и ахаю - пожар! Лес горит!

Несколько секунд я стою, как телеграфный столб, и не знаю, что предпринять.

Потом бросаюсь на землю и начинаю рвать мох и бросать в огонь, топчу пламя кедами. Пожар не утихает.

"Надо прорыть канаву, чтобы огонь дальше не перекинулся, - думаю. - А чем рыть? Надо придумать. Не бежать же за ребятами. Обойдусь без них. Протрут глазки, а я им: "Я пожар потушил. Спас от гибели зеленого друга". Они оторопеют: "Где?" Могут не поверить. Тогда я им оставлю кусочек пожара, чтобы убедились".

И тут, не знаю почему, мои ноги сами поворачивают к палаткам. Назад я лечу еще быстрее. У меня в голове мелькает: "Сюда бы судью с секундомером, наверняка зарегистрировал бы новый мировой рекорд".

Конечно, ребята еще не проснулись.

Я расталкиваю Бориса Михайловича и кричу ему в ухо: "Пожар!", бужу взвизгивающих от страха девчонок, вытаскиваю за ноги из палаток мальчишек.

- Пожар! - кричу я. - Лес горит! За мной!

И, не остановившись ни на секунду, бегу туда, где пылает лес. Я не оборачиваюсь, но чувствую, что за мной несутся ребята. Меня нагоняет и бежит рядом Борис Михайлович. На ходу мы перебрасываемся с ним короткими фразами. Вот как приблизительно:

Борис Михайлович: Далеко еще?

Я: Скоро.

Борис Михайлович: Большой?

Я: Здоровый.

Борис Михайлович: Ты молодец.

Я: Ага!

Борис Михайлович: Ты - герой!

Я делаю вид, что не расслышал.

Я очень люблю огонь. Люблю, не отрываясь, смотреть, как трещат в печи поленья. А что может быть замечательнее, чем яркий, шумный костер!

Но тут огонь был страшной бедой, которую надо одолеть. И мы засучили рукава! Я не помню еще, чтобы у нас когда-нибудь так все получалось. Никто не отлынивал. Мишка Зайцев позабыл про свои мозоли и вовсю махал топориком, проделывая просеку, чтобы остановить огонь.

Борис Михайлович послал Витьку Мелюха и Толика Дашкевича за лесником. Вспомнил, что вчера мы проходили мимо лесничества.

Борис Михайлович однажды тушил где-то пожар и командовал нами быстро и решительно.

Когда на полянку прибежали запыхавшиеся дяденьки вместе с лесником, огонь еле тлел и чуть-чуть змеился.

Лесник радостно хлопал нас по плечам.

- Герои! - говорил он. - Молодцы! Юные ленинцы! Наша надежда!

Борис Михайлович выступил вперед и сказал:

- Я прошу вас особо отметить поступок Валерия Коробухина. Он первым заметил пожар и поднял тревогу.

- Где он? - шумно выдохнул лесник.

Он оглядывал нас, чумазых, подсмаленных, но очень счастливых. Леснику хотелось обнять нас всех, такое у него было радостное и взволнованное лицо.

Меня подтолкнул вожатый, и я сделал полшага к леснику.

- Спасибо тебе, товарищ Коробухин Валерий, хорошего батьки и матери сын, - сказал лесник и потряс мою руку.

Потом с той же поспешностью полез в сумку и вытащил книжку.

- Дарю тебе. Потрясающая книга. Сам недочитал - все времени нет.

Я взял книжку и посмотрел на обложку: "И один в поле воин".

Мы помогли леснику дотушить пожар и направились в палаточный лагерь.

Мишка Зайцев отхлопывал на животе веселый марш. Ему помогали кто как: один щелкал языком, другой подсвистывал.

Но Борис Михайлович охладил наш пыл.

- Теперь нам до Белого озера вовремя не добраться, - сказал вожатый, обгонит нас 6 "А".

- А может, у них тоже попался пожар по дороге? - предположил я. Леснику вон книги некогда читать - лес горит.

Борис Михайлович нахмурил лоб.

- Отдохнуть надо. Поесть надо.

- Да мы ни капельки не устали, - сказал Толька Дашкевич.

- А у меня мозоли не болят, - сказал Мишка Зайцев. - Смотрите. - И Мишка начал плясать и топать ногами. И правда, он улыбался. Но самое странное, что он был не в своих детских ботинках, а в чьих-то кедах.

- Это же мои кеды! - закричал Толька Дашкевич.

Они так торопились тушить пожар, что перепутали обувь. Толька натянул Мишкины ботинки, а Мишка Толькины кеды.

- Ладно, - сказал Толька. - Мне твои ботинки как раз.

- Тогда быстрее завтракать и вперед, - сказал Борис Михайлович. Может, и обгоним наших противников.

А я подумал, что нам очень помог этот пожар. Не подумайте, что я за пожары, за то, чтобы лес горел. Нет, но иногда людям необходима встряска. А то идут, ругаются, друг на друга косятся, а тут - пожар, лес горит. И вот можно проверить, чего они вообще стоят.

ПАКЕТ С ПЯТЬЮ СУРГУЧНЫМИ ПЕЧАТЯМИ

Больше приключений у нас не было. Мы шли быстро и весело, и ноги сами несли нас к цели - Белому озеру.

На третий день пути огромной тарелкой желто-зеленой воды перед нами показалось Белое озеро.

- А почему оно совсем не белое? - спросил я.

- Потому, что кончается на "у", - сердито оборвал меня Борис Михайлович. Он был явно не в духе.

- Продули мы, ребята! - с отчаянием воскликнул Мишка Зайцев и показал на противоположный берег. Там пылали костры и возле них суетились мальчишки и девчонки в пестрых ковбойках. Это был, конечно, мой бывший класс. Я узнал упитанного Семку, который восседал на камне и философски поглядывал на озеро, рассмотрел очки Леньки Александрова и банты - две беспрестанно взлетавшие бабочки - на косичках Галки Новожиловой.

- Все пропало, - сказал Витька Мелюх и повалился на траву. Человека, более нудного, чем Витька, я не встречал еще ни разу в своей жизни. Чуть что, сразу лапки кверху и сдается.

- Не ной ты, - крикнул я и повернулся к Борису Михайловичу. У нашего вожатого было такое лицо, как будто он только что получил сильный удар по челюсти.

- Борис Михайлович, - спросил я, - разве они нас обогнали?

- Почти, Валера, - задумчиво сказал вожатый. - Правда, еще осталось одно препятствие. Надо отыскать в лесу пакет с пятью сургучными печатями. Он спрятан в полиэтиленовый мешочек. В этом пакете - поздравление с победой, с первым местом.