Рассветный вор - Джеймс Барклай

— Нам нечего добавить к тому, что вы уже слышали. — Талан пожал плечами, смахнул рукой в перчатке пыль с камня и сел. Слева от него телохранители Гресси собирали сухие ветки кустарника, росшего у основания скал. — Мы проезжали Андерстоунское ущелье, когда сопровождали обоз Блэксона с вином, направлявшийся в Льон. Миновав перевал, мы повернули на юг, четыре дня шли по Терновым горам и в конце концов вышли к Дженазскому заливу. Нигде мы не видели ни сожженных деревень, ни вооруженных отрядов. И вообще не заметили никаких признаков, по которым можно было бы предположить, что Висмин готовится к нападению. Правда, он может собирать войска и в глубоком тылу, на юго-западе полуострова. Простите, если разочаровал вас.

— Но это было шесть месяцев назад. — Гресси нарвал травы и, набросав ее на камень, присел рядом с Таланом.

— Согласен, но барон Блэксон, насколько я знаю, не тревожится из-за Висмина, — сказал Безымянный. Он порылся в своем ранце и вынул небольшой кожаный мешочек, перевязанный шнурком. — Эй, Сайрендор, вот соль. — Воитель бросил мешочек Лану.

— На этот раз не забудь посолить, может, твой суп станет съедобнее, — засмеялся Хирад. Сайрендор выругался.

— И зря не тревожится, — заметил Гресси и надолго задумался. — А что делается на перевале?

— Он хорошо охраняется, да и Тессея не дурак. Он получает с перевала хороший доход и не собирается делиться ни с Торговым союзом Корины, ни с племенами. — Безымянный почесал нос.

— А казармы?

— Пусты и заколочены. — Воитель тряхнул головой. — У Тессеи два хорошо укрепленных поста по обе стороны перевала, но осады они не выдержат.

— Спасибо, — сказал Гресси. — Спасибо вам обоим и простите мне мою назойливость. Талан пожал плечами:

— Все в порядке. Если я вас правильно понял, у вас есть и другие сведения?

— Да. Они более свежие, но не менее надежные. Мне сообщают, что перевал в настоящее время закрыт для прохода на восток; с юго-запада пришли вооруженные отряды для охраны перевала. Если это правда, то нам грозит большая беда. Наша оборона не организована, и ни Блэксон, ни университеты не располагают достаточным количеством сил. Все, о чем я вас прошу, так это держать открытыми ваши глаза и уши. — Гресси вздохнул. — Я отнюдь не надеюсь уговорить баронов объединиться сейчас, тем более что на встрече не будет Блэксона. Мне остается только уповать на то, чтобы не осознали эту необходимость, когда уже будет слишком поздно.

Талан удивленно поднял брови:

— Вы полагаете, все так серьезно? А как насчет слухов о лордах-колдунах?

Гресси втянул носом воздух.

— Да, все очень серьезно. И быть может, скоро нам всем придется сражаться за свою страну. А что касается лордов-колдунов, то если случится чудо и они возвратятся, то мы рискуем навек распрощаться с Балией.

Тихо потрескивал костер, языки пламени казались бледными на фоне залитых солнцем стен ущелья. Все умолкли; каждый предавался своим думам, глядя на зачаровывающее мерцание огня. Эти минуты тишины всем сейчас были необходимы. Сайрендор тем временем сварил суп, и он оказался очень вкусным.

Через Восточные ворота Корины отряд проехал, когда солнце уже пряталось за домами. Там, где другие останавливались и спрашивали дорогу, Вороны уверенно ехали по вымощенным камнем улицам Корины, в этот вечерний торговый час запруженным людьми.

— В этом сейчас наше преимущество, — задумчиво заметил Сайрендор. — А их у нас не так много, как тебе представляется.

Денсер на это ничего не сказал.

Через некоторое время после того, как отряд въехал в город, Гресси распрощался с попутчиками и, сопровождаемый телохранителями, направился в южную часть города, где располагались конторы и квартиры Торгового союза Корины.

Корина была столицей Восточной Балии и гордилась тем, что ее население составляет не меньше двухсот пятидесяти тысяч человек. Во время празднеств и ярмарок оно увеличивалось до трехсот тысяч. Ярмарки обычно устраивались, когда приходили купеческие флотилии с восточного и южного побережий Северного континента. Корина, расположенная в устье реки Коу, славилась своим портом, построенным в специально углубленной для этого бухте, и хотя до Дженаза путь был короче, северные купцы отдавали предпочтение Корине, ибо здесь можно было получить куда больше прибыли.

Корина была примечательна своими крепкими приземистыми домами — наследство налетающих с моря шквалов и ураганов, характерных для времени, когда зимние холода сменялись весенним теплом. На трех рыночных площадях Корины ежедневно бурлили своей суетливой жизнью рынки, связанные между собою сетью улочек, на которых теснились лавочки и магазины, постоялые дворы и харчевни, бордели и игорные дома.

За пределами треугольника, образованного рынками, ближе к порту гудела, лязгала и грохотала ремесленная часть города. Здесь обжигали, пилили, отливали и ковали, создавая домашнюю утварь и снаряжение для кораблей. А в промежутках между увеселительными и торговыми заведениями, конторами и мастерскими жили люди. Одни прозябали в нищете, другие купались в роскоши, но это были крайности; в большинстве своем горожане Корины были людьми среднего достатка.

Пустив лошадей шагом, Вороны направились к западному рынку, на северной окраине которого и располагался постоялый двор «Скворечник». Улицы были забиты народом, домашней скотиной и телегами. Здесь можно было купить все что угодно — от тончайшей дорогой ткани, привезенной из далеких эльфийских земель, до гончарных, железных и стальных изделий, вылепленных, обожженных, отлитых и выкованных в гончарных и литейных цехах Корины и Джадена. На каждом шагу встречались харчевни, за редким исключением грязные и убогие. Единственным языком торговли являлся язык денег валюты, и всюду в солнечных лучах поблескивали, переходя из рук в руки, бронза и серебро.

К счастью, торговый день заканчивался, и основной людской поток двигался от рынка. Но мощенная булыжником площадь по-прежнему была плотно заставлена телегами и повозками; уговоры тут были бесполезны, и отряд, выстроившись в колонну по одному, змейкой потек к «Скворечнику».

Сын Томаса, Роб, как все юноши, испытывающий благоговейный трепет перед воинами, принял у них лошадей и повел на конюшню, а усталые Вороны вошли в дом.

— Привет, мальчик! — из-за стойки бара поприветствовал Безымянного Томас. Он неизменно называл Воителя именно так, объясняя это тем, что «Безымянным» может назвать только незнакомого человека. В большом зале с низким потолком и дубовыми колоннами были по кругу расставлены тридцать столов. Бар располагался прямо напротив входной двери, и его изогнутая стойка тянулась через все помещение. Слева от бара были двери на кухню, на второй этаж и в заднюю комнату, а справа — камин. Остальные три стены были заняты книжными полками. Книги и мягкий свет ламп создавали в зале уютную атмосферу. Как обычно, в этот час «Скворечник» был заполнен примерно на четверть.