Тайная доктрина третьего рейха - Ольга Грейгъ

Несмотря на то, что Адольф Гитлер иногда выступал в партийной печати, он все же не был писателем, и его стиль в книге разрозненный, многословный, изложения его имеют часто безрассудочный, а иногда даже откровенно глупый характер. И все же в книге много вполне серьезных философских раздумий, которые, будь они отпечатаны отдельно, могли бы составить вполне приличный для чтения томик о жизни, истории, мировоззрении индивида и месте отдельного человека в обществе. Впрочем, сыронизирую как автор, — человечество потребляет массу куда как более низкопробной литературы. Без антирасистского и антисемитского налета книга «Майн кампф» принесет меньше вреда, чем издающаяся массовыми тиражами бездуховная откровенно пошлая третьесортная художественная литература, разлагающая, развращающая души наших юных соотечественников. И добавлю: если из трудов классика марксизма В. И. Ленина убрать многословность, выделить суть, то можно получить томик, по античеловечности и жестокости ничуть не уступающий, а во многом даже превосходящий труд Адольфа Гитлера. И если уже сегодня не сделать это, издав сконцентрированные мысли вождя социализма с комментариями, завтра мы получим поколение новых революционеров-фанатиков (по очевидной аналогии: в мире идет как возрождение движения неокоммунистов в лице поклонников Че Гевары, так и неофашистов).

Фюрер в 1938 году говорил будущему генерал-губернатору Польши Гансу Франку:

— Я не писатель. Как прекрасно говорит и пишет по-итальянски Муссолини. Я не могу сделать то же самое по-немецки. Мысли приходят ко мне во время письма.

Спокойное время, проведенное в условиях тюрьмы, позволяло Гитлеру всерьез взяться за чтение философской и публицистической литературы, что наложило определенный отпечаток на его труд. По словам его близкого товарища Ку-бичека, Адольф штудировал в «неволе» труды Артура Шопенгауэра, Фридриха Ницше, Данте, Шиллера, Эфраима Лессинга, Отто Эрнста, Петера Розеггера. Другой свидетель, генерал Ганс Франк, казненный в Нюрнберге в 1946 году, успел написать в тюрьме автобиографическую книгу «Перед лицом виселицы», в которой вспоминал, что Гитлер, находившийся в 1924–1925 гг. в Ландсберге, читал труды Бисмарка, Чемберлена, Ранке, Ницше, Карла Маркса и других философов и мыслителей, а также мемуары о жизни полководцев и государственных деятелей.

Так что не зря Адольф Гитлер называл годичное заключение своим «университетом за государственный счет».

Побывку в царских тюрьмах Российской империи и В. И. Ленин, и его сотоварищи-социалисты также не раз именовали своими «университетами за государственный счет». И книги любили там почитывать едва ли не те же, что и — спустя годы — Адольф Гитлер, познававший «тяготы» имперской германской тюрьмы. К примеру, «русский» революционер Осип (Иосиф) Васильевич Аптекман (1849–1926 % пребывая в тюрьме — в Трубецком бастионе Петропавловской крепости в начале 80-х годов XIX века восхищался, что в тамошней библиотеке имеется «Капитал» Карла Маркса, — книга, которую современники называли «Библией марксизма». (О Марксе и его «Капитале», прочитанном в тюрьме, Гитлер напишет в «Майн кампф», давая оценки этому произведению как труду, в котором «изложено формальное учение еврейской мысли». «Это сочинение изучается главным образом только интеллигенцией и в особенности евреями… Да сочинение это и написано вовсе не для широких масс, а исключительно для еврейских руководителей, обслуживающих машину еврейских захватов. В качестве топлива для всей этой машины марксисты употребляют совсем другой материал, а именно: ежедневную прессу. Марксистская ежедневная пресса… знает свою паству превосходно».)

Многие государственные преступники, отбывающие свои непродолжительные сроки в царских тюрьмах, отмечали очень хороший подбор книг в тюремных библиотеках (имелся не только Маркс, но и книги на тему французской революции), где также имелись на выбор журналы «Отечественные записки», «Знание», «Исторический вестник», «Вестник Европы», «Новое слово», «Звезда», «Нива», проч., и даже иностранные научные журналы. «Каторжный режим весь целиком свелся к полной изоляции узника от внешнего мира», — укажет знаток царских тюрем и пенитенциарных заведений времен существования монархии, М. Гернет. А за свою правильную подачу советским гражданам «ужасов» царских тюрем автор «научных трудов» советский профессор М. Н. Гернет получит Сталинскую премию 2-й степени и солидный денежный куш (в 1947 г.). В трудах этого автора можно найти имена почти всех, кто причастен к революционному процессу в России и кто получил за свою деятельность те или иные сроки заключений или ссылки. К примеру, упоминая о времени пребывания того же Аптекмана в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, он укажет, что его сотоварищами по изоляции в этой крепости в 80-х годах были другие одержимые желальники скорой революций: Бух, Квятковский, Зунделевич, Гондельберг (повесился на полотенце), Цукерман, Фриденсон, Ланганс, Савелий Златопольский, Тригони, Айзик Арончик, Дриго, Якимова, Евгения Фигнер, Вера Фигнер, Мария Грязнова, Оловенникова («проявила признаки психического расстройства и много кричала»; дважды покушалась на самоубийство), Геся Гельфман (была приговорена к смертной казни за причастность к убийству Александра II, но оказалась беременной), Коган-Бернштейн, Липпоман, Цицианов, Штромберг, Людмила Волкенштейн, Геллис Меер, Владимир Бубнов и другие.

Большая роль в тюрьмах отводилась православному духовенству, согласно инструкциям царской России тюремный священник являлся членом тюремного совещания при начальнике тюрьмы по вопросам внутреннего распорядка. Он же преподавал Закон божий в тюремной школе; он же был одним из руководителей тюремной библиотеки. Что касается инородцев или иноверцев, то для них также приглашались духовные лица других вероисповеданий. В те времена на преступников пытались воздействовать духовно-нравственными и просветительскими категориями. Увы…

Кстати, сам Гернет также поплатился за свою революционную деятельность краткой отсидкой в царской тюрьме, так что он не лгал, когда описывал быт заключенных. (Ко времени заключения Адольфа Гитлера в «братскую имперскую темницу» мало что поменялось, разве что добавилось еще больше свободы и свободомыслия.) Посмотрим хотя бы одним глазком, каковы были тюрьмы до захвата власти большевиками и до прихода к власти нацистов. Уверяю вас, не пожалеете. Ведь, как это ни странно, именно такие условия спровоцировали становление большевистско-фашистского экстремизма у вождей этих движений.

«Труд в тюрьме являлся обязательным лишь для определенных групп тюремного населения, а именно — для осужденных на каторжные работы, в исправительно-арестантское отделение, а из приговоренных в тюрьму — для осужденных за кражу, присвоение или растрату».

«Письменные принадлежности и затребованные книги Нечаев получил через месяц. Нужные ему сочинения на русском и иностранном языках закупались для него в книжном магазине. Письменные принадлежности давали возможность Нечаеву делать выписки из прочитанных книг и заниматься литературной работой. Так продолжалось три года». (Нечаев С. Г. (1847–1882), революционер-заговорщик, организатор подпольной «Народной расправы», убийца, переданный русским властям как уголовный преступник; вместе с О. Аптекманом, В. Засулич и прочими подельниками, согласно советской энциклопедии, «пытался бороться с мерзостью старого мира».)

«Несколько параграфов инструкции определили обязанности врача… врач был обязан посещать больных дважды в сутки, ежедневно посещать тюрьму, обходить через день здоровых заключенных, а заключенных в карцер навещать ежедневно. Ему было предоставлено право опротестовывать постановления комитета, клонившиеся, по его мнению, к причинению вреда здоровью служащих или заключенных».

«Перестукивание было использовано в тюрьме не только для разговора, но и для игры в шахматы».

«Вентиляторы находились в углу камер над стульчаком клозета. Этот угол оставался недоступным для наблюдения через «глазок» двери».

«Занятие продуктивным трудом началось в 1886 году, когда были устроены 12 огородов, разделенных между собою высокими деревянными заборами. Заключенным были розданы железные лопаты, семена и предоставлены баки с водою для поливки. Большинство заключенных совсем не было знакомо с огородничеством… Они там стали бывать с 8 часов утра до 6 час. 30 мин. вечера».

«После того как шлиссельбуржцы развели свои парники и огороды, ягодные кусты и яблони, питание стало отличаться некоторым разнообразием. Представлялась возможность еще более улучшить его ассигнованием на питание части тех средств, которые начали зарабатывать шлиссельбуржцы своим трудом. Немалое влияние на улучшение питания… оказало избрание узниками из своей среды товарища, который специально заботился о составлении на каждый день меню с учетом пожеланий узников и существовавших возможностей».