Аристократ. Пять Грязных Искусств (СИ) - Кондакова Анна

Погасли фонари сцены и тут же вспыхнули снова. Рояль не переставал выдавать мелодию.

Лии на сцене уже не было, а на её месте стояла другая девушка. Она тоже размашисто скинула с себя алый плащ. Но её сценический костюм был совсем другой: обычное платье до щиколоток, вполне благопристойное, даже целомудренное. Такие носят скромные ученицы гимназий.

Девушка подняла руки над головой, и по ткани сверху вниз пронеслась волна молний. Потом платье, волосы и кожа артистки покрылись крупными каплями росы… чтобы через мгновение вспыхнуть пламенем. Ещё пара секунд — и одежда на девушке сгорела. Остались только блёстки, такие же, как были на Лии.

— Это Дороти, Второе Искусство, — пояснил Соло с таким видом, будто с ней он тоже спал тысячу раз.

Артистка владела искусством элементалей, как Генри Ордо, и ловко управляла стихиями с помощью собственного тела. А пока она колдовала, на её лице всё отчётливее проявлялись кошачьи черты. И готов поспорить, что я услышал даже мягкое звериное урчанье.

— Как тебе, Рэй? — услышал я вопрос Соло, но даже не взглянул на здоровяка, да и от сцены отвернулся.

Моё сознание всё глубже погружалось в пьяное марево: мышцы совсем размякли, разум не воспринимал детали, возникло желание отдаться дрёме прямо тут, в кресле. Потолок с красными фонарями начал медленный, но верный круговорот…

Я потёр лицо, с досадой отмечая, какое оно потное и горячее, и заставил себя сидеть ровно.

Дороти, поиграв со стихиями (я особо не следил, что она делала) и, охладив зал приятным бризом, исчезла так же незаметно, как и Лия. На сцене появилась третья девушка. Бледнокожая брюнетка в чёрном костюме, туго облегающем её точёную фигуру. И судя по взгляду, артистка готовилась продемонстрировать искусство призыва. Третье Искусство.

Все смолкли.

— Агнесс… — раздался громкий шёпот из толпы мужчин. — Возьми меня для своих опытов…

Девушка серьёзно оглядела зал и вытянула руку раскрытой ладонью вперёд. Кабаре погрузилось в тяжёлую тишину. Агнесс указала пальцем на одного из молодых людей, сидящих за столиком в первом ряду, и загудела тихое «М-м-м-м».

Парень вздрогнул, замер на несколько секунд и уронил голову на грудь. Показалось даже, что он внезапно умер.

Никто не проронил ни слова и не дёрнулся даже, чтобы проверить — такое здесь видят явно не в первый раз.

Девушка тем временем опустила руку и прикрыла глаза, продолжая выдавать тягучее гуденье (а ведь точно также делала Джо, когда вызывала к бою Шёпот). Прошло где-то полминуты, и молодой человек внезапно пришёл в себя.

Тяжело дыша, он оглядел сидящих рядом мужчин и забормотал:

— Парни… мёртвый сон, сами понимаете. Тут несколько секунд прошло, а там я где-то полчаса находился. И что она там делала… бог мой, парни… — Он посмотрел на Агнесс снизу вверх и спросил серьёзно: — Ты выйдешь за меня замуж, Агнесс?

Девушка улыбнулась и отрицательно покачала головой. Отступила на шаг, снова став мрачной.

На сцене появилась четвёртая артистка. Она скинула балахон, оставшись в полупрозрачном белом платье до пола. К её серебристому поясу крепились двое ножен с короткими, в полметра, саблями. Четвёртое Искусство.

Я тут же взбодрился. Никогда не видел, как работает настоящий, природный, мастер мутаций, да ещё и с холодным оружием.

Ко мне наклонился Соло:

— Она не слишком сильна, зато виртуозно владеет мечом, как, впрочем, и все мастера мутаций. Это у них в крови. Ты, как я понял, тоже недурно клинками размахиваешь.

Девушка поклонилась залу.

Затем плавным, но уверенным движением вынула сабли из ножен. Сталь отразила красный свет фонарей. Артистка развела клинки в стороны, сделала пару дугообразных махов, расслабила кисти рук и приступила к вращению оружием. Причем такому быстрому, что глаз не успевал следить не только за клинками, но и за руками девушки.

И пока она ходила по сцене, а оружейная сталь бесшумно резала воздух, в зале раздавались одобрительные возгласы.

Девушка остановилась. Сабли метнулись к потолку и снова оказались в руках артистки. Клинковая мельница продолжилась. При этом девушка умудрялась ещё и соблазнительно пританцовывать, вилять бёдрами, одаривая томным взглядом зрителей.

Дойдя до середины сцены, она вновь вскинула оружие вверх — и сталь мутировала прямо в воздухе. Сначала раздробилась на куски и тут же превратилась в россыпь смертоносных метательных звезд. Издалека этот взрыв напоминал салют, вот только под ним вряд ли кому-то хотелось бы оказаться.

Сверкнув в воздухе, у самого потолка, сюрикены начали движение вниз.

Но артистка не дала им упасть. Молниеносными жестами обеих рук она принялась отправлять звёзды одну за другой прямо в зал.

Послышались глухие короткие удары.

Не знаю, как она умудрилась никого не порезать, но через пару секунд из каждого столика в зале торчал метательный нож. Даже из нашего с Соло: клинок воткнулся рядом со стаканом Бартоло, тихо звякнув о стеклянный бок.

Соло с ухмылкой посмотрел на нож.

— Неплохо, но ей бы ещё потренироваться, — потом здоровяк повернулся ко мне и широко улыбнулся. — А вот сейчас будет самое горячее, Рэй. Тебе понравится. Пятое Искусство.

Девушка, что пела в начале представления, поднялась, оставив рояль, и прошла вперёд. Остановилась у самого края сцены.

Зал загудел. Все присутствующие, кроме меня, отлично знали, кто скрывается под плащом, и что именно собирается делать.

Соло вдруг вспомнил о роме, торопливо плеснул напиток в стаканы.

— Перед этим надо выпить, Рэй… давай-давай… — И, не дожидаясь ответа, отправил в рот свою порцию.

Я взял стакан.

Меня порядком уже мутило. И не только от грязного рома, но и от разгорячённой вопящей толпы, от вязкого, пропитанного потом и дымом воздуха кабаре, от красных фонарей потолка.

Я проглотил ром, как воду, почти не заметив его крепости.

— Эй… Барто… ло… — Тут выяснилось, что я еле ворочаю языком, хотя был уверен, что ещё не настолько пьян, чтобы имя собутыльника стало вдруг непроизносимым с первого раза. — Барт… чёрт… плевать на этих девиц… расскажи лучше, что ты знаешь о школе… ну той… на Бер-р-р-р-оу-з-з?.. Эй, Барт… мы же почти родственники…

Я приподнялся и, перевалившись через стол, взял Соло за грудки. Тот от неожиданности вздрогнул и уставился на меня, оторвав взгляд от сцены.

— Какого хрена ты ко мне лезешь, Рэй? — возмутился он. — Отвали! Смотри лучше туда.

Он хотел повернуться к сцене, но я несильно двинул его кулаком по щеке.

— Барт. Расскажи мне про школу… может, я тоже туда хочу. И я отстану… даже женюсь на твоей племяннице… на всех племянницах… вот сразу… прям завтра…

Соло засопел мне в лицо.

— Ты же не отвалишь? Да, Рэй?.. Чёрт с тобой… В школу Сильвер недавно открыли набор для нового класса, Архитектор собирает…

Его последние слова заглушили аплодисменты.

Чёртовы аплодисменты!

Девушка на сцене скинула плащ.

— А теперь заткнись, Рэй, иначе сломаю тебе нос, — бросил Соло и оттолкнул меня.

Я соскользнул со стола, но в своё кресло не попал. Растянулся на полу, ушиб себе копчик, кое-как взобрался обратно в кресло. И тоже уставился на сцену сквозь мутную пелену алкогольного дурмана.

Сцена стремительно уезжала вбок, билась на части, вокруг всё вертелось, даже когда я не шевелил головой. Шум кабаре пульсировал внутри черепа.

Последний раз я набирался так, когда отмечал двадцатилетие у Шона Ривера, моего старого друга, в его каморке на Рынке Нищих. Проснулся я тогда в объятиях двух неизвестных девиц и с невыносимой головной болью. К тому же, в одних панталонах. Оказывается, пока мы с Шоном, пьяные, спали, нас ограбили, хотя красть особо было и нечего. Забрали совсем по мелочи: одежда и небогатая закуска… Но всё же как странно сейчас осознавать, что теперь мне семнадцать, и двадцатилетия у меня вроде как и не было.

— Эстер! Не стесняйся, крошка! — рявкнул на весь зал Соло.

Я нахмурился. Эстер? Где я слышал это имя? Совсем недавно ведь слышал.