Превосходство Воплощенного. Том 4 (СИ) - Ра Дмитрий

В глазах кровавый туман. Ум плывет боевым трансом. Мне сложно ориентироваться в пространстве. Тяжело понимать, что происходит.

В последний момент я заставляю костюм накрыть меня с ног до головы и укрепляю его прочность.

Семь секунд… восемь… Сколько еще шелковая броня выдержит?

В некоторых местах чувствую боль. Кислотная кровь добралась до моей кожи.

Девять…

Не знаю выжил ли Сева, но я надавал ему знатных лещей. Вроде так тут говорят.

Одно из щупалец хватает его за ноги, приподнимает в воздух. Другие два щупальца раскидываются в стороны, создавая опоры — иначе такой вес я не подниму.

Сева летает в воздухе, визжит, разбрызгивая кровь во все стороны.

Бам!

Со всей дури я (или уже не я) впечатываю его в пол, и он затихает…

Щупальца медленно тянут его по полу со звуком наглаживания зеркала мокрой ладонью…

Так, хватит… А то ведь потеряю Пазл.

Щупальца снова приподнимают Севу.

Я сказал хватит!

Бам! Бам!

И наступает он! Хаос! Щупальца, пропитанные эманациями боевого транса, с огромной скоростью бьются о стенки купола, о пол, о Севу, который скоро превратится в отбитый мешок с костями и требухой.

Десять секунд… Вся спина горит. Ткани костюма сзади тоньше всего. Мне пришлось распределить шелк по большей части спереди — куда попала основная масса кислотной крови. Радует, что в глаза не попало — натянутая шелковая маска спасла. Иначе бы всё — конец моим приключениям.

Щупальца озверели. Подконтрольные только моему подсознанию, они беснуются, воспринимая разрушительную кровь врагом. Двумя отростками, которые я могу контролировать напрямую, я пытаюсь сдержать остальные, но…

Щупальца подсознания набросились на них, рвут под корень и разрывают на мелкие части.

Гниль подземная!

Одиннадцать… Тело горит огнем самой глубокой бездны Варгона…

Бам! Бам!

И это еще одна причина, по которой я не хотел пользоваться костюмом.

Держись, Сева…

Закрываю глаза, с огромным усилием погружаю разум во мрак. Не думай… Погрузи себя в тени ее. Расслабься…

Моё сердце замирает… Я в недоумении открываю глаза.

Ч… что за… так… не… должно было про…

Последнее что я слышу, это чавкающий звук. Я падаю навзничь, на липкую, кровавую массу…

Тьма.

Так-с… за более чем триста лет я ни разу не помирал. Много раз был близок, но, чтобы так…

Хм, ну и что это? Учения Шэйлы говорили немного о другом загробном мире. Что ж, не скажу, что сильно удивлен. Теням смерть в тенях.

Я голый летаю в тёмном пространстве. Без стен и потолков. В невесомости. Во тьме. Смотрю на свои руки и…

Хмыкаю. Сероватая кожа, длинные пальца. Каменная мускулатура. Моё тело… Настоящее. Тело Альва.

Щупаю лицо. Идеальная симметрия и никакого намёка не щетину, которая последнее время достает меня на щеках и подбородке Кибы. Хм, вот только я не ощущаю шрама на щеке. А вот это радует — полуметровые уши приятно ложатся в ладони. Никогда не любил, когда трогают уши. Это что-то вроде хвоста у кошек. Но сейчас… Я с удовольствием их ощупываю.

«Он яви-и-ился…»

Женский голос, от которого по спине идут мурашки даже у первого хранителя. Но не от страха, сколько от благоговения и величественности каждой ноты, интонации, акцента на гласные…

Резко оборачиваюсь, но ожидаемо ничего не различаю в кромешной тьме. Легкое свечение от моего тела не спасает ситуацию.

— Моя госпожа, — тихо говорю я в пустоту, склоняя голову, — твоя тень явилась слиться с вечным мраком.

Именно это говорят Шииле ее погибшие тени. Именно это слетает с их губ перед смертью и после нее.

И вот настал мой миг. И мне не о чем жалеть. Я сделал всё, что мог…

Чувствую, как губы поджимаются, а длинные брови дергаются. Все ли я сделал, что мог? Правда ли мне не о чем жалеть? Странно… я ощущаю… отвращение к смерти? Я не хочу умирать? Хочу вернуться и стать этим… слабым немощным Кибой? Но… не может быть… Сотни лет я готовился к смерти, чтобы в конце сожалеть о потерянной жизни в теле мальчишки…

Перед глазами мелькают образы Аннеты, Аканы, Сэма, Кевина и многих других. Пытаюсь остановить это безобразие, но получается с трудом.

И тут я чувствую то, что можно назвать «смешком богини». Ведь боги не смеются, не испытывают чувств.

«Он… готови-и-ится…»

Что? Кто? Вот опять. Боги не говорят прямолинейно. Каждое их слово на что-то влияет и чем конкретнее они звучат в пластах реальности, тем больше последствий за собой влекут. Слово бога мало чем отличается от присутствия бога. В Варгоне есть легенда о мастере плетений, отказавшегося от возвышения только из-за того, что он не хотел менять одну реальность на другую. Он сжег самого себя на вершине Мугна`Рок — самой высокой горы Варгона, до которой даже я не смог в свое время добраться.

«Один… сойдётся… с двумя…»

Голос Шиилы затихает…

«Ты-ы-ы спи-и-ишь…»

Не могу пошевелиться. Все силы Альва уходят на то, чтобы воспринять чужеродный для моей реальности голос. Окажись я тут в воплощении Кибы, то превратился бы в прах от одного вздоха Госпожи.

«Поражение на дне… спеши… к… вершине…»

Пустота содрогается. Во тьме что-то шевелится и…

… огромная щетинистая лапа паука пронзает мне грудь. Я не успеваю даже удивиться.

Т-т-т-т-т-т-т-т-т-т…

Т… Тук… Тук… Тук!

Сердце бьется.

Открываю глаза и сразу же морщусь от света прожекторов. Свет проходит через кровавый купол, обретая красные оттенки.

Боль!

Всю спину невыносимо жжет. С кряхтением опираюсь руками о пол, приподнимаюсь, пошатываясь встаю, пытаясь понять, что происходит…

Кровь повсюду. Я будто в аду, но стою на небольшом чистом оазисе, поэтому еще не превратился в кислотного слизня. В отдалении, к стеклу купола жмется какой-то ком. Сева… Он трясется, стонет, что-то бубнит. Его руки и ноги вывернуты под неестественными углами. Кости целы, но слабые связки не выдержали. Уверен, это было бы очень больно, чувствуй он эту боль.

Громкоговоритель орёт:

— ПОБЕДИТЕЛЬ! ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ОТ КОАЛИЦИИ ВЕЛЬТЕШАФТ!!! СЭР ЗЕРУС КОНСТАНТИН КИБА!!!

Слышу крики, оры радости, горя и возмущения.

Купол почему-то не спешат открывать.

Смотрю под ноги. Костюм превратился в липкие дымящиеся лохмотья. Гниль подземная… Это очень плохо.

На мне остались одни трусы с трудом держащиеся на хилой резинке. Почти все тело красное, полно волдырей. Что у меня сейчас со спиной даже думать не хочется. Я умею ориентироваться по боли и сейчас она мне тонко намекает — у тебя на спине жопа.

Нахожу под ногами более-менее не испорченные шелковые лохмотья, обматываю вокруг пояса и делаю что-то вроде шорт. Не в трусах же светиться перед камерами. Эх, если бы не краснота и волдыри, то я вполне себе ничего. Скоро вон четвертый ряд кубиков на животе видно будет.

К куполу с наружной стороны подходят какие-то люди, прислоняют к нему светящиеся суммой руки. Видимо, проверят степень опасности.

Хм… нагибаюсь, осторожно окунаю палец в кровь. Не больно. Похоже, она потеряла свои кислотные свойства. Значит я был прав и работала кровь Севы, как и мои нити. Со временем после использовании она теряет свои «магические» свойства. Может, поэтому я еще жив.

Под ногами гремят механизмы. По бокам открываются створки вентиляции, втягивая воздух. Купол открывается.

Медленно мне показываются трибуны, побледневший рефери, десяток стражей и несколько людей в защитных костюмах. Они сразу начинают наводить чистоту в Яме. Ко мне подбегает трое медиков:

— Сэр Константин… ох… вам срочно нужно в медицинское крыло. Вторая степень ожогов, на спине, возможно, третья…

— Звучит не очень, — кисло улыбаюсь я, смотрю на рефери. — Когда следующий бой? Мне даже восстановиться не дадут?

Тот качает головой:

— У претендента есть тридцать минут перерыва на все пять боев.

Оглядываю народ на трибунах. Многим не до восторженных возгласов. Они пытаются справиться с тошнотой. Кто-то выкрикивает мое имя, но таких немного. Страх… Атмосфера пропитана страхом и недоумением.