Арифметика любви - Линн Грэхем

Воцарилось напряженное молчание. Обе женщины поняли, что Сантино слышал их разговор.

— Но ты мой зять! — пронзительным голосом запротестовала Делла.

— Я тебя предупредил, — решительно проговорил Сантино. В трубке послышались короткие гудки.

Вбежав в гостиную, Сантино вырвал телефонный шнур из розетки и повернулся лицом к Фрэнки.

Она съежилась от страха. Загорелое лицо Сантино побледнело от ярости, глаза засверкали лютой злобой.

— Какой содержательный разговор! — не скрывал отвращения Сантино. — Вы достойная парочка. Она обратится за тебя к прессе, а ты обдумаешь условия развода. Ты маленькая жадная мегера… мне следовало бы догадаться раньше, что тобой движет нажива!

Побледнев, Фрэнки отступила.

— Сантино… все это ужасная ошибка. Мама искренне считает, что должна защитить меня…

— От кого? От меня? Зачем Делле вдруг защищать тебя? — удивился Сантино, все больше накаляясь.

— Я не думала, что мама не поверила в необычность нашего брака, — прошептала Фрэнки.

— Я оплачивал твою жизнь с невероятной щедростью… — Сантино пригладил загорелой рукой роскошные черные волосы, каждая линия его фигуры выражала необузданный гнев. — Ты же превратилась в жалкое подобие своей алчной матери.

— Вовсе нет…

Сантино мрачно усмехнулся, не соглашаясь с ней.

— Не отпусти я тебя, у тебя осталось бы хоть немного морали!

— Поверь, я не страдаю от недостатка морали! — Фрэнки вскинула голову, краска гнева залила ее щеки.

Сантино окинул ее презрительным взглядом, остановившись на распахнувшемся на груди халате.

— Даже твой любовник не смог бы согласиться с этим…

Злобным движением поправив халат и подтянув пояс, Фрэнки раздраженно ответила:

— Мэт не был и никогда не будет моим любовником.

Выразительные губы Сантино скривились.

— Он не джентльмен, если, деля с тобой постель, говорит подобные гадости.

Фрэнки надоело выслушивать обвинения в чужих ошибках. Упоминание о ее морали было последней каплей, переполнившей чашу терпения.

— Возможно, у меня было много мужчин, — со злобным вызовом бросила Фрэнки. — Это тебя не касается!

Кровь прилила к щекам Сантино. Он посмотрел на нее долгим взглядом, ничего не говоря.

Фрэнки нервно засмеялась.

— Да, я потаскуха… велико дело!

Ее раздражал пристальный взгляд Сантино. Неудачей закончилась ее попытка шокировать его.

— Давай оставим это, — сдавленным голосом заметила она. — Мне кажется, следует позвонить в полицию и сообщить, что я здесь.

— Я уже позвонил им. Местная полиция скоро приедет, — мрачно выдохнул Сантино, выходя из комнаты. — Нам нужно поскорее убраться отсюда!

Фрэнки остановилась в дверях кабинета, слушая, как он отдает распоряжения по мобильному телефону.

— Вся эта неразбериха — твоя вина, — беспомощно пробормотала она. — Мэт сказал, что здесь совершенно развратная обстановка…

— Разврат без секса ужасно утомителен, — свирепо заметил Сантино. — Думаю, пришло время сделать то, зачем я сюда приехал.

Он шагнул к ней и, наклонившись, одним движением подхватил ее на руки.

— Сантино, что ты делаешь?.. — запротестовала Фрэнки.

— Я привез тебя сюда, чтобы насладиться твоим телом, — напомнил Сантино, решительно поднимаясь по лестнице.

— Но сюда едет полиция! — проговорила Фрэнки, ошеломленная его поведением.

— Думаю, им потребуется время доехать…

— Ты сошел с ума?

— Нет… любой сардинец, узнав, что я ни когда не обладал моей красавицей женой, не поверил бы своим ушам, — с горькой иронией проговорил Сантино. — Кроме того, мне не хочется лишать тебя источника самых сочных откровений. Не сомневаюсь, что ты поспешишь выложить все до последней детали какой-нибудь вздорной газетенке, как только вернешься домой!

— У тебя совершенно ложные представления обо мне…

— Ты продолжаешь лгать о своей невинности с утра до ночи. У тебя находятся впечатляющие объяснения на каждое обвинение. Ты ссылаешься на свое полное неведение, а потом, когда я уже готов поверить, объявляешь, что участвовала в мошенничестве с самого первого дня!

Она была в ужасе.. Сантино не верил ни единому ее слову.

— Я совсем не тот человек, за которого ты меня принимаешь, — неуверенно проговорила Фрэнки, снова поднимая голову, чтобы посмотреть на Сантино. — Мне хотелось бы рассказать тебе кое-что еще, но именно в этот момент…

— Именно в этот момент ты не можешь рассказать ничего, что устроило бы меня.

Задохнувшись, Фрэнки смотрела, как Сантино снял шелковые боксерские трусы и предстал перед ней совершенно обнаженный. Скованная приступом невольной робости, она пыталась побороть естественное любопытство.

— Сантино… — выговорила она.

— Брось… Я не верю в твою стыдливость, в тебе нет ни капли умеренности, — злобно проговорил Сантино, опускаясь на кровать и обнимая ее сильными руками. — Ты только что хвасталась победами над мужчинами…

— Сейчас я не в настроении…

— Я создам тебе его, саrа mia. Думаю, вчера ночью мне следовало сунуть тебя головой под холодную воду, чтобы отрезвить! Ты не заслуживаешь моего уважения.

Сантино одним неуловимым движением развязал пояс на ее тонкой талии. Фрэнки оцепенела, сердце стучало так часто, что кружилась голова.

Сантино пробежал бесстыдным взглядом по соблазнительным изгибам ее тела. У Фрэнки вырвался сдавленный стон, когда его рука накрыла бледную округлость полной груди. Она затрепетала, потрясенная новыми ощущениями. Умелые пальцы ласкали затвердевший розовый сосок.

Тихий прерывистый вздох вырвался из ее груди, когда сладкая боль чувствительной плоти заставила ее забыть все, кроме ощущения его мощи. А когда он осторожно прикоснулся губами к тому же розовому бугорку, она застонала.

— Какая ты искусительница, Франческа, — выдохнул Сантино срывающимся голосов. — Ты сразу и полностью отдаешься удовольствию.

Туман в ее голове внезапно рассеялся от охватившего ее стыда. Ее ресницы затрепетали когда Сантино, сбросив покрывало, опустил Фрэнки на хрустящую белую простыню, благоухающую розмарином.

Сантино внимательно посмотрел на нее, его загорелое лицо стало напряженным.

— Мне кажется, розмарин — символ плодовитости, но с тобой мне не стоит беспокоиться на этот счет?..

Взгляд Фрэнки ничего не выражал. Мгновение назад она оказалась добровольной пленницей страсти лишь от одного его прикосновения. Но разве не этого хотела и она? Как только плотская жажда будет утолена, освободится ли она, будет ли свободна от того, о чем мечтала все пять долгих лет?

— Ты по-прежнему краснеешь… вот очаровательное, хотя и обманчивое свойство превосходной английской розочки, — заявил Сантино, отбрасывая простыню, которую Фрэнки натянула до подбородка. Он хотел насладиться ее наготой.