Отдел «Восток»: тайные операции западных спецслужб против СССР - Рейнхард Гелен

С согласия М. я до октября 1949 года занимался реорганизацией нашей службы. Мне удалось, наконец, создать очень нужный отдел планирования, который стал заниматься разработкой разумных и целесообразных разведывательных задач. Вместе с тем мне удалось сократить время прохождения агентурной информации, существенно улучшить курьерскую связь и сделать еще многое другое, чтобы придать организации, как говорят американцы, «более обтекаемые формы». Этот период был использован и для того, чтобы по возможности приблизить методы и порядок работы аппарата нашей службы к принятым в ЦРУ.

Руководство разведывательной службой — дело трудное. Возникающие проблемы приходится зачастую решать способами, отличными от используемых в других государственных учреждениях. Жизненно важная цель разведки — получение секретной информации, ее обработка и оценка. Каждое государство оказывается рано или поздно перед выбором: либо ограничить деятельность разведывательной службы обязательными для всех государственных управленческих структур законами и подзаконными актами, либо разработать для нее в порядке исключения особые законоположения и правительственные постановления. В первом случае будет достигнут стандартный уровень организации и управления всех государственных ведомств и учреждений без исключения, но зато уменьшится результативность работы секретных служб. Во втором — сохранится не только столь необходимая для разведки свобода действий, но и значительно возрастет разведывательный потенциал.

Все крупные государства пошли по второму пути, что обеспечило возможность гибкого управления деятельностью разведслужб. В нашем сложном случае мы использовали методы и приемы абвера — я не буду описывать их детально, поскольку это может показаться скучным, — согласованные с имперской счетной палатой, которая контролировала финансовую деятельность разведки и контрразведки во время правления Гитлера. Тогда все секретные службы представляли палате подробные отчеты по расходам на содержание персонала, приобретение и обслуживание техники, хозяйственные дела, строительство и тому подобное, как это делали и прочие ведомства. Траты же на чисто разведывательную деятельность указывались общей суммой без расшифровки. Руководители всех спецслужб несли за них личную ответственность. Контроль за этими расходами осуществляли особые комиссии, назначавшиеся начальником службы. Такой порядок и был установлен позднее, когда нас передали правительству ФРГ. Только контролировала нас уже не имперская, а федеральная счетная палата.

14 апреля 1949 года военные губернаторы трех западных оккупационных зон направили в парламентский совет специальное послание, посвященное вопросам безопасности Западной Германии. Оно разрешало немецким властям создать учреждения по сбору сведений о деятельности, направленной против будущей Федеративной Республики. Но ему, этому учреждению, не разрешалось выполнять полицейские функции. Задержание и арест преступников и следственные действия в отношении их возлагались на уголовную полицию. Таким образом было положено начало ведомству по охране конституции, которое окончательно конституировалось спустя полгода, когда была провозглашена ФРГ. 12 сентября 1949 года федеральный канцлер доктор Аденауэр сформировал первое после войны немецкое правительство, и Германия вновь стала превращаться в суверенное государство.

В соответствии с договоренностями, достигнутыми нами с американскими друзьями в 1946 году, я начал налаживать контакты с немецким правительством. Правда, оно еще не было полностью независимым, но я считал себя обязанным регулярно информировать федерального канцлера. Ведь о нашей деятельности в нашем джентльменском соглашении было записано: дальнейшая судьба организации будет решена первым независимым немецким правительством. 14 августа 1949 года, сразу после выборов в бундестаг, я ориентировал о нашей деятельности одного из баварских министров, который, как я полагал, располагал надежными связями в создаваемом кабинете Аденауэра. Затем я укрепил свои контакты с баварским премьер-министром и его министром внутренних дел. 12 октября 1949 года меня принял Риттер фон Леке, тогдашний министериаль-дирек-тор, позднее ставший заместителем федерального министра внутренних дел. Он свел меня с федеральным министром внутренних дел, ныне федеральным президентом доктором Хайнеманом. 17 октября 1949 года мною через Лекса и статс-секретаря Глобке была направлена докладная записка Аденауэру с предложениями о будущей немецкой службе внешней разведки. 14 ноября 1949 года я доложил вице-канцлеру Блюхеру, Хайнеману и тогдашнему министерскому советнику Бланкенхорну, возглавлявшему ведомство федерального канцлера, об «Организации Гелена». Входе обмена мнениями, продолжавшегося около часа, мы рассмотрели историю ее создания, результаты деятельности за последнее время. Я сообщил свои принципиальные соображения о новой германской разведслужбе, которые вынашивал в конце войны. Обстоятельный обмен мнениями оказался очень полезным, и я довольный возвратился в Пуллах.

Немецкое правительство начало проявлять к нам интерес. Однако М., по всей видимости следуя указаниям из Вашингтона, запретил мне дальнейшие переговоры с немецкими инстанциями и заявил: какой в будущем станет организация, это решат только власти США. Действия американского офицера связи противоречили нашим прежним договоренностям. Поэтому я их молча проигнорировал и просто не стал выполнять.

Вначале 1950 года обстановка улучшилась. Американская сторона больше не возражала против моих контактов с немецким правительством. Я был рад: наши друзья в Вашингтоне поняли, что таким связям нельзя препятствовать. Это будет во вред вашему общему делу. Тогда же состоялась первая официальная встреча с доктором Глобке, ставшим позднее статс-секретарем ведомства федерального канцлера. Мы быстро нашли с ним общий язык, так как он сразу понял важность моей организации.

Глобке согласился лично поддерживать со мной контакт и пообещал оказать помощь в получении технических средств. Вместе с тем он попросил меня поддержать советами, кадрами и делом создание ведомства по охране конституции (ФВОК). Обо всем этом мы подробно информировали статс-секретаря Риттера фон Лекса.

20 сентября 1950 года состоялась моя первая встреча с Конрадом Аденауэром. Понятно, что к ней я готовился особенно тщательно: ведь от нее зависела дальнейшая судьба нашей организации. Меня мучило беспокойство: как сложится разговор с пожилым человеком, умным и хитрым, которого за глаза все — и сторонники, и противники, и почитатели — называли старым лисом? Правда, я шел не с пустыми руками, а с разведывательной службой, которая, по существу, была первым немецким учреждением, начало которому было положено еще до создания англо-американской Бизонии. Мой расчет строился также и на том, что федеральный канцлер, возможно, проявит ко мне интерес, поскольку общественное мнение возвело меня в ранг «легендарной личности», которой я, честно говоря, себя не чувствовал.

Глава правительства принял меня сердечно и радушно, что сразу же рассеяло все сомнения. Ему, взвалившему на себя бремя высочайшей ответственности уже не в молодом возрасте, не требовалось объяснять значение службы внешней разведки для нашего государства. Он, как и Глобке, обладал необыкновенной интуицией и глубочайшим пониманием проблем и трудностей моей организации. Аденауэр сразу же по достоинству оценил инструмент, который я ему предложил.

Я проинформировал Аденауэра о том, что собираюсь встретиться с председателем оппозиционной Социал-демократической партии Куртом Шумахером, чтобы и его попросить о поддержке. Внешняя разведка может действовать успешно лишь в том случае, если будет рассматриваться как внепартийная структура. Канцлер сразу согласился со мной.

Расстался я с Аденауэром, будучи твердо убежденным в том, что получу от него решительную поддержку. Этот великий немец был готов использовать все свое влияние и авторитет, чтобы как можно быстрее добиться высокой цели, к которой стремились и мы, — возродить нашу многострадальную родину.

Постепенно между канцлером и нами установились деловые и доверительные отношения. Однажды, когда я доложил ему о нарушении безопасности одним из сотрудников службы, он спросил:

— Скажите, господин генерал, можете ли вы вообще после этого кому-либо доверять?

На это я ему ответил:

— Без доверия, господин федеральный канцлер, разведывательная служба просто невозможна. Но мы не только доверяем, но и проверяем. Так что это не слепое, не бездумное доверие, а доверие осознанное.

Мои слова очень развеселили канцлера…

12 декабря 1950 года статс-секретарь Глобке сообщил мне, что федеральное правительство собирается взять к себе нашу службу, как только решатся политические (полный суверенитет) и управленческие (финансирование) вопросы. Главную трудность представляла вторая проблема. Правительство поначалу надеялось, что американцы, которые до сих пор использовали «Организацию Гелена» в своих целях, возьмут на себя и в дальнейшем частичное финансирование. Я же считал, что с момента перехода организации в ведение немецкого правительства вся ответственность, в том числе и финансовая, снимается с Вашингтона, дабы не возникали никакие сомнения в нашей лояльности. Такая постановка вопроса, правильность которой была признана немецкой стороной, была одной из главных причин, которые привели к затяжке передачи нашей организации под юрисдикцию Германии до 1956 года.