Любовь Сары Дезанж - Оливия Уэдсли

В своем большом роскошном кабинете Колин обсуждал с Гизом и Пьером Баллайком этот вопрос. Баллайк внимательно слушал Колина. Он уважал Юлиана и восхищался его успехами. Он вспомнил о Юлиане, когда возник вопрос об этом деле, и выдвинул кандидатуру Юлиана на должность в Тунисе, переговорив предварительно с министром иностранных дел, который дал свое согласие назначить Юлиана. Когда Баллайк ушел и Колин остался со старым Гизом, Колин откровенно заметил.

— Год отсутствия необходим для него. Все устроится или вернее расстроится за такой срок! Юлиан не посмеет отказаться от такого блестящего предложения. В случае отказа, он погубит свою карьеру. Баллайк будет оскорблен, если Юлиан откажется. Мой дорогой друг, мы победим! Даже Юлиан не пожертвует карьерой и почетом ради любовной интриги.

Доминик Гиз ничего не ответил.

— Вы не согласны со мной? — спросил Колин.

Гиз сухо рассмеялся. При ярком дневном свете его лицо казалось прозрачно-бледным и усталым.

— Я не знаю, я рассказал вам о нашей ссоре. Я не узнаю моего сына, словно он стал другим. Я ничего не могу сказать, Колин, и не могу предвидеть его ответа.

Колин искоса посмотрел на него. Новая мысль мелькнула в его мозгу.

— Я думаю… я не знаю… — начал он, задумчиво поглаживая подбородок. — Как вы думаете мой друг, не лучше ли было бы обратиться непосредственно к ней и объяснить, что означает для Юлиана такая должность?

Его умные глаза были устремлены на лицо Гиза. Он заметил выражение презрения, появившееся на лице старика, и знал какой последует вопрос.

— Обратиться, к кому?

Колин усмехнулся:

— Ну, конечно, к виновнице всей истории. Вы не знаете графиню Дезанж?

— Нет! — резко ответил Гиз.

— Это не может помешать вам прямо обратиться к ней и серьезно переговорить о создавшемся положении. Ведь речь идет о благополучии вашего сына.

Он следил за Гизом и увидел в его глазах выражение презрения и гнева.

«Старый глупец», — подумал он насмешливо, и спокойно продолжал вслух:

— Конечно, вы не упомянули бы о тех материальных потерях, которые Юлиан, уже понес из-за нее, но настаивали бы на том, какое важное значение имеет для Юлиана такая должность и сколько пользы он мог бы принести на этом поприще.

«Он последует моему совету», — с удовлетворением подумал он, когда прощался с Гизом.

Колин был рад в душе, что ему удалось уговорить старика. Поведение молодого человека, так быстро и блестяще добившегося успеха и так безрассудно рисковавшего своей карьерой, огорчало Колина. При помощи старика он старался воздействовать на Юлиана и был убежден, что под влиянием отца Юлиан образумится. Когда он убедился, что Доминик Гиз был бессилен повлиять на сына, он придумал новое средство и настаивал на назначении Юлиана в Тунис. Баллайк обещал свое содействие и уладил этот вопрос.

Находясь под впечатлением разговора с Колиным, Доминик Гиз последовал за дворецким графини Дезанж, который повел его вверх по лестнице.

Гиз поспешил последовать совету Колина, но понял только теперь, как труден был предстоящий шаг. Он был убежден, что дело идет о спасении сына. До вчерашней ночи Юлиан еще никогда не ссорился с ним, и старый Гиз был поражен переменой, происшедшей с сыном. Устало поднимаясь по лестнице, он с гневом и печалью вспомнил о бурной ссоре.

Комната, в которую старик вошел, была залита солнцем. В саду пели птицы. Через открытые окна доносился аромат цветов. Гиз сел. Яркий свет, роскошь обстановки, все окружающее раздражало его. Его гнев против Сары возрос еще и оттого, что она жила в такой роскоши и богатстве.

Дверь открылась и Сара быстро вошла. Старик сразу догадался, что она ожидала увидеть Юлиана. Он поднялся со стула и холодно поклонился ей. Сара испытывала легкое смущение при виде незнакомого ей человека.

Глаза Гиза сверкнули. Он подумал с ненавистью: «Она знает цель моего прихода. Она испугана».

В действительности же Сара разглядывала его с интересом, пораженная его сходством с Юлианом.

Когда Сара заговорила, она выразила свою радость, что ей удалось, наконец, познакомиться с отцом Юлиана.

— Я пришел к вам, чтобы поговорить о моем сыне, — ледяным тоном возразил Гиз.

Последовала маленькая пауза, а затем он продолжал тем же сухим тоном.

— Я пришел уговорить вас, чтобы вы перестали встречаться с Юлианом. Он слишком слабоволен и слишком влюблен, чтобы порвать с вами.

В первую минуту Саре показалось, что это кошмарный сон, а не действительность. Но она овладела собой и ответила:

— Я ничего не понимаю. Что вы хотите сказать, господин Гиз?

Старик громко расхохотался.

— Вы смеетесь надо мной, графиня.

Он остановился и облизнул сухие губы.

Сара повторила, пристально глядя на него.

— Я не понимаю вас, господин Гиз.

Гиз подошел ближе и остановился перед ней.

Даже в эту минуту, когда он хотел оскорбить и унизить ее, Сара испытывала чувство сострадания к старику. Руки его дрожали и он задыхался.

— Вы хотите сказать, — заговорил он, наконец, — что не знали о любви моего сына к вам. Он безумно любит вас, несмотря на то, что господин Картон пользуется вашей благосклонностью…

Он не хотел говорить этого, но роковые слова невольно сорвались с его уст. Он был вне себя, так как считал, что Сара обманывала его и ее поведение было притворством.

— Весь Париж знает, что Юлиан из-за вас губит свою карьеру. Вы виноваты в этом. Вчера он отказался от процесса, который был проигран по его вине. По вашему желанию, он несомненно откажется от блестящего назначения в Тунис. Я старик, графиня, но знаю жизнь. Я вижу, что вы губите его. Я не сомневаюсь, что вы не любите Юлиана. Его чувство к вам льстит вашему тщеславию и вам нравится, что вы имеете такую власть над ним…

— Я не хочу слушать вас, — прервала его Сара, стараясь говорить спокойно.

— Я не знаю, как вы смеете так разговаривать со мной! Я не желаю вас слушать.

Она повернулась, чтобы уйти, но Гиз резким движением схватил ее за руку.

— Нет, вы выслушаете меня! Вы губите карьеру моего сына из пустого тщеславия. Вы думаете, что я не знаю, как часто он бывает у вас!

Он задыхался. Его врожденное спокойствие и вежливость уступили место дикому гневу, туманящему его рассудок.

— Я знаю все, — продолжал он. — Я знаю, что вы Юлиана не любите, но вы поощряете его ухаживания, чтобы возбудить ревность в Картоне, который был вашим любовником еще до вашего замужества. Вы отняли у меня сына. Я потерял его в ту ночь, когда произошла наша первая ссора… из-за вас. Он ушел и не вернулся ко мне. Теперь вы помешаете ему уехать в Тунис, потому что вам льстит его поклонение и вам приятно его присутствие. Такие женщины, как вы, достойны презрения…