Точка зеро - Стивен Хантер

– Я потрясен, – сказал доктор Фейсал.

– Под реализмом, – объяснил Халид, – я понимаю принадлежность к определенному племени. Лично я принадлежу к племени, которое по своей культуре близко к исламу. А то, какого бога кто ставит в центр, – это бессмыслица, самообман. К тому же нужно учесть, что я получил образование на Западе…

– Я тоже получил образование на Западе, не забывайте. Однако это никак не повлияло на мою веру. Наоборот, она сделалась только еще крепче.

– Дайте ему высказаться, – вмешался Биляль. – Мне много раз приходилось сражаться бок обок вместе с людьми, равнодушными к вере. Они такие же стойкие бойцы, как и истинные верующие. Среди них и те, кто пил вино и ел свинину, а некоторые даже были извращенцами-гомосексуалистами. Кто-то был нечистоплотен и плевал в бога, однако под огнем все как один шли на смерть.

– Но почему, – спросил доктор Фейсал, – человек готов смотреть смерти в лицо, если верит, что за ней не будет ничего, кроме вечного забвения? Можно мне еще один молочный коктейль?

– Нет, – решительно заявил Биляль, – больше никаких молочных коктейлей. Нам пора идти, мы уже и так выбились из графика, мне предстоит много миль вести машину, да и денег у нас осталось в обрез.

– Если вы позволите мне объяснить… – не унимался Халид.

Его лицо стало серьезным. Профессор постарался изобразить достоинство прилежного студента, который постиг истину и теперь стремится ее распространить. Он подался вперед, скромный и набожный, под пристальным взглядом пластмассового клоуна с красным носом, изучающего его как своего собеседника.

– Хотя все эти люди вокруг нас внешне кажутся такими милыми, – продолжал Халид, – в действительности это исчадия ада. Не в своем повседневном поведении, которое, как вы видите, пристойное, полное семейной любви. Речь идет об экономических последствиях тех ресурсов, которые им требуются, чтобы жить в таком незаметном комфорте. Эти люди понятия не имеют, какие преступления совершаются во имя этой чудовищной подушки уюта, и если попытаться объяснить им все с точки зрения логики, они ничего не поймут. Им это покажется обманом, кошмарным сном. Увидев отстойник лагерей беженцев, не знающих ничего, кроме нищеты и голода, они скажут: «О, как же все это печально» – и, быть может, даже дадут доллар-другой на какую-нибудь благотворительность, после чего будут целый день вспоминать, какие же они хорошие. Однако на самом деле они, в своем пристрастии к кокону удовольствий, хотят проехать квартал и купить молочный коктейль, тот самый, о котором вы так жадно мечтаете, доктор Фейсал. Они ответственны за войну против нашего народа, за наши страдания, нашу боль. И их вина ничуть не меньше, чем вина израильских парашютистов, убийц, управляющих вертолетами, и индусов, строящих ракеты…

Шоссе 541,

на выезде из Джексона,

штат Южная Каролина,

01.17

Свэггер ехал в кромешной темноте, оставив позади пригороды. Он находился в какой-то сельской местности, вдалеке от основных магистралей, на ленте асфальта, которая время от времени натыкалась на дорожные знаки, требующие остановки, но была свободна от светофоров.

Он вернулся в свой номер неудовлетворенным. День потрачен впустую. Ничего, кроме банальностей по странному делу Рея Круса и его угрозы убить новую надежду афганской политики Ибрагима Зарси, в прошлом известного как Палач.

Включив переносной компьютер, Боб отправил Нику Мемфису в штаб-квартиру ФБР сообщение по электронной почте, в котором более или менее подводились итоги дня. Пришел ответ, и в нем говорилось только, что никаких достоверных данных о нынешнем местонахождении Круса до сих пор нет. От следственных бригад, проверяющих базы морской пехоты и другие места, где он мог залечь на дно, пока что не поступило никакой новой информации. Однако появились новые данные о прошлом Круса, и фотокопии этих материалов направлены Свэггеру через федеральную почтовую службу.

Боб позвонил дежурному администратору, нужный пакет был найден, и он спустился за ним. Пробежал взглядом отчеты агентов, встречавшихся с бывшими соратниками Круса, которые в настоящее время проходили службу на базах морской пехоты, разбросанных по всей стране. Негусто.

Все они подтверждали то же самое, что сегодня Бобу сказали во 2-м разведывательном батальоне. Вроде бы ничего заслуживающего внимания. И все же был один любопытный момент.

Судя по всему, кто-то раскопал письмо, которое Крус послал в Министерство энергетики после возвращения из второй командировки в Ирак в 2004 году. Оно тогда привлекало группы спецназа для охраны ядерных объектов по всей стране, и Круса, по-видимому немного уставшего за год, проведенный в тяжелых боях в Багдаде, захлестнула волна общего отчаяния.

Кто мог его в этом винить? Такое случалось со всеми. Поэтому Рею в минуты слабости пришла мысль оставить военную службу и устроиться в Министерство энергетики консультантом по вопросам вооружения и тактики. Жалованье обещали хорошее, и ему предстояло подолгу оставаться на одном месте, занимаясь любимым делом и не опасаясь того, что кто-нибудь попытается взорвать его с помощью бомбы, замаскированной под кучку собачьего дерьма.

Кадровики, горя желанием заполучить такого опытного специалиста, как Рей, прислали восторженный ответ и предложили связаться с таким-то человеком по такому-то телефону и обсудить перспективы трудоустройства. Судя по всему, Крус этого так и не сделал, решив остаться еще на один срок, а затем Буш предпринял новый натиск, потери сократились, а боевой дух взмыл вверх. Рей успел еще раз побывать в Багдаде перед последней командировкой в Афганистан, которая завершилась при таких необычных обстоятельствах.

Однако среди ксерокопий писем, которыми Крус обменялся с Министерством энергетики, было резюме с перечислением достижений и успехов. Несомненно, оно предназначалось исключительно для глаз человека гражданского. Из него следовало, что Рей изучал за свои кровные нечто такое, что на тот момент официальной доктриной морской пехоты считалось ересью.

Рей перечислил прослушанные им лекции в графе «Гражданские школы и курсы». Среди них оказались такие познавательные дисциплины, как «Совершенствование снайперского мастерства», «Тактика боевых действий в тылу у неприятеля» и «Методы связи». Эти курсы читались различными компаниями, в том числе «Грейвульфом» с учебным центром в Мойоке, штат Северная Каролина. Но были и другие, с экзотическими названиями вроде «Фронт и выстрел» в Аризоне и «Громовое ранчо» в Орегоне, которым заправлял Клинт Смит, бывший морской пехотинец с великолепной репутацией. Однако Бобу в глаза бросился недельный курс «Действия снайпера в городских условиях», предлагаемый «Арсеналом стальной бригады» из Даниэльстауна, штат Южная Каролина, под руководством полковника морской пехоты в отставке Нормана С. Чемберса.

Это имя показалось Свэггеру знакомым, и он быстро навел справки в Интернете. То, что он нашел, громогласно кричало: «Вероотступник! Еретик! Отщепенец! Заклятый враг катехизиса программы подготовки снайперов морской пехоты!»

На самом деле сам Чемберс не имел никакого отношения к этой программе. Он был простым пехотинцем, окончил командно-штабную академию в Ливенуорте. Водил людей в бой, а не мудрствовал по поводу снайперского мастерства, чем объяснялось, почему он не испытывал священного трепета перед официальной доктриной. Чемберс выступил в роли стороннего критика снайперского искусства, считавшего себя вправе насмехаться над доктринерами, при этом рискуя снискать репутацию выскочки или неудачника.

Его главная ересь: он ненавидел «М14» и считал, что попытка превратить старую боевую лошадку начала шестидесятых в снайперскую винтовку эпохи борьбы с терроризмом является пустой тратой времени. В этом Чемберс оказался прав. Морская пехота вскоре на собственном горьком опыте убедилась в том, что в боевых условиях такая техника быстро выходит из строя и не обеспечивает на дальних дистанциях точность, которая оправдывала бы длительную и дорогостоящую подготовку снайпера.

Полковник также пришел к выводу, что систему «М40», по сути дела разновидность армейской системы «М24», представляющей особо точную модель 700 «ремингтона» со стволом от «Кригера» и оптикой «Шмидт и Бендер», в лучшем случае можно рассматривать как временную затычку.

Чемберс был сторонником – порой жестоким и насмешливым – «ПАСС», полуавтоматической снайперской системы. Он настаивал на том, чтобы снайперов морской пехоты вооружали винтовкой «СР-25» производства «Найт армамент», созданной на основе «АР-10» компании «Арма-лайт». На самом деле у «СР-25» и стандартной армейской «М16» (и ее разновидности «М4») был один общий предок – «АР-10».