Имажинали (сборник) (ЛП) - Таннер Рашель

— Первые пробки должны появиться уже завтра к утру, — нехотя отвечает возница. — Мне останавливаться раньше, слава Богу. Я должен срочно доставить это сено в Бадаламас.

— Что за срочность может быть в сене?

— Таков современный мир, — сообщает Седрик из своего стога сена. — Как всегда говорит мой дядя: если не хочешь остаться позади, нужно быть частью потока.

Я обмениваюсь утомленным взглядом с возницей, и он щелкает кнутом, чтобы заставить своих животных снова двигаться.

Путешествие обещает быть долгим.

В нескольких милях не доезжая Бадаламаса, на перекрестке двух грунтовых дорог с глубокой колеей, где луна отбрасывает зловещие тени по в обе стороны пустоши, стоят торчком два камня, чьи руны давно стерлись от мороза и проклятий, древних как ночь. Между гранитными пальцами, мрачно устремленными в небо, натянут черный как сажа брезент, на котором мелом написано:

Грандиозный фестиваль солнцестояния Дегустация нового пива Менестрели, сосиски, еретические костры Троллям воздержаться.

— Идем, — удовлетворенно бросаю я Седрику.

— Там ведь уточняют: «троллей не звали», разве нет?

— Если бы они так не написали, никто из наших не вздумал бы туда ехать. (Я почесываю макушку, и ногти издают зловещий звук, который резонирует у меня в черепе. Я закрываю рот, чтобы не вырывалось эхо). Заметь, там говорится что-то о пиве, так что мы бы все равно пришли.

— То есть, если бы они хотели, чтобы вы проходили мимо, им не следовало ничего дописывать?

— Это бы не помогло… (Я пожимаю плечами в ответ на его вопросительный взгляд.) Я в любом случае именно туда и хотел заглянуть.

Седрик все еще дуется, а в его рыжих волосах топорщится сено. Он так достал возницу, что тот его высадил в двух лигах от деревни. В результате стажер узнал, что модные туфли для ходьбы на дальние дистанции не рекомендуются, что сумка никогда достаточно легкой не бывает, и что свои соображения по поводу своевременной логистики лучше держать при себе, когда разговариваешь с теми, кто ее реализует на практике. По большому счету, для стажировки — неплохой тренаж.

Деревня состоит из горстки домов, расположенных вокруг храма. В центре грубо вымощенной площади настраивают свои инструменты менестрели. Вокруг них собрались десятки кошек и тоже участвуют в импровизированном концерте. Пахнет теплым медом и свежим навозом. Шум идет главным образом со стороны недавно отстроенного трактира, из которого выставилы столы на улицу, чтобы вместить наплыв посетителей.

— Вот здесь я должен получить свою квитанцию, — говорю я, тыкая в него пальцем. — Я планировал там в прошлый раз переночевать, но знаешь, как это бывает…

Драки в трактире могут вспыхнуть в любой момент. Опытный командированный (в основном из тех, кто выжил после первого раза) знает, что нужно попросить счет сразу по приходу, и при оплате каждой смены блюд требовать квиток. Потому что в случае потасовки не всегда выживает достаточное количество народа, чтобы позаботиться о писанине.

Мы садимся за столик перед дверью, прямо под вывеской, на которой изображен дракон, расправляющийся с рыцарем. Седрик опускается на скамейку, а я водружаю усталые ягодицы на каменный жернов, и, отпихиваясь ногами, катаюсь на нем по булыжникам. Шум привлекает полдюжины здоровяков и официантку, которой мы заказываем пива — кружку для Седрика и бочонок для меня.

— Вы ведь здесь не для того, чтобы создавать проблемы, господа? — вежливо спрашивает меня самый здоровенный из вышибал, похлопывая по своей шипастой булаве.

— Он — нет, — говорю я, кивая в сторону Седрика. — А я просто хочу переговорить с хозяином, чтобы уладить одно небольшое дело, недоделанное несколько месяцев назад.

— Несколько месяцев назад здесь был другой трактир. Он сгорел дотла, и владелец сменился. Так случается при насильственной смерти.

— Знаю, я при этом был.

Есть такие фразы, которые сразу вводят вас в суть дела. Вышибала делает шаг назад и изготавливает свою булаву.

— Чего именно вы хотите?

— Прежде всего, мое пиво. (Я стараюсь не раздражать его сильнее, чем необходимо, хотя мне не помешало бы немного поразмяться). После мне понадобится счет-фактура, датированная днем пожара, за одну ночь и питание.

— Я ведь только что сказал вам, что владелец сменился, — ворчит он. — Старому ваш запрос уже не передать, а новому не нравится, когда ему спутывают бухгалтерию.

— Такова процедура, он прав, — вмешивается Седрик.

Я бросаю на него взгляд, он живо отодвигается и стукается головой о стену трактира.

— Смотри и учись.

Я медленно распрямляюсь. Мои старые суставы скрипят с гулким пещерным грохотом, перекрывающим мяуканье кошек и скрипок. Круг вышибал внезапно раздвигается.

— Давайте я расскажу вам, как все происходит в таких случаях, — говорю я. — Если я не получу фактуру сегодня, мне придется вернуться и запросить другую у следующего владельца, как только он отстроится, и так далее, пока кто-то поумнее, чем прочие, не положит этому процессу конец.

— Это крайне неординарный случай, но, полагаю, на сей раз мы можем сделать исключение, — признает вышибала. — Я сейчас позабочусь. Вы оставляли чаевые?

— Думаю, нет. Я несколько спешил при отъезде.

— Я выпишу вам по тарифному плану с полупансионом и дополнительными услугами. И в следующий раз не забудьте уведомить предварительно!

* * *

— Мы с тем же успехом могли заночевать там, — ворчит Седрик, ковыляя подле меня.

Рассвет застает нас на главной дороге, в хвосте бесконечной вереницы колесниц. Горизонт забит черными, угрожающими тучами в пересечениях кровавых молний, которые расчерчивают в небе длинные прорехи. Каждый наш шаг сопровождают раскаты грома.

— Мы бы пропустили фейерверк. Видишь, — говорю я, указывая на освещенный небосвод, — у них новое светозвуковое шоу!

Я зарыл драгоценную квитанцию в одной из своих расщелин и смотрю в будущее со здравым оптимизмом. Ночь, проведенная под дождем, притупила способности Седрика к праздным замечаниям, и я смог заснуть на ходу. Это тролльский фокус, удобно, когда перед тобой нет препятствий.

Позади нас раздается грохот, и мимо проносится суперобтекаемая, сверкающая зеленью карета, а затем со скрежетом копыт подает назад.

— Ого, — говорит Седрик, внезапно приходя в восторг, — это новая модель весеннего сезона. У меня была одна такая, подарок моей крестной. Мне удалось убедить ее использовать для колдовства вместо тыквы кабачок. В аэродинамическом плане — совсем другое дело.

— Думаешь, это поможет ей катить быстрее? Дорога забита, сплошные пробки из-за массового выезда на отдых.

— Кто это собирается отдыхать? В дождь!

— Видишь ту колесницу впереди нас, прямо за твоим аэродинамическим кабачком, который вот-вот превратится в рататуй? Возницей на ней — деревенщина-тролль. И на той, что впереди, тоже. И на той, что перед ней. До самого края чертова горизонта — это тролли, отправившиеся на свой курорт.

Для деревенских троллей понятие отпусков — совсем недавнее. Они никогда не покидали своего моста, а в брачный сезон — строили мост еще больше. Но теперь, со специально оборудованными тележками, они могут возить его с собой на прицепе. Конечно, это немного громоздко. И перегораживает абсолютно любую любую дорогу. Тем более что катят они в прогулочном темпе, чтобы можно было любоваться пейзажем.

— Куда они едут?

— Туда же, куда и мы. (Я указываю на горизонт, исполосованный разноцветными молниями, которые вырисовывают в небе странные руны). В кемпинг, рядом с ночным клубом.

* * *

Дорога граничит с Рекой Скорби, которая впадает в Озеро Отчаяния, а затем заканчивается в болотах. У брода оборудовано несколько кемпингов. Самые популярные среди них можно опознать издали по гигантским воротам, достаточно широким для того, чтобы через них можно было перекинуть двухарочный мост. Из громкоговорителей над главным зданием, вибрирующем в такт реву, льются потоки музыки троллей. Время от времени звуковой поток пытается преодолеть какая-нибудь птица, и на всем лету валится на землю.