«ГЗ» - Александр Ермак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Концерт продолжался, и я быстро забыл о странном визите Лили. Тем более что чувствовал тепло близкой мягко-упругой Зои. И Виталик больше не смотрел на дверь. И все веселились от души, выводя разные куплеты и строки:
«Михал Васильич был героем.Он поднял свой авторитет.Назло монашеским покоямОн создал Университет…»
И еще:
«Эх, дубинушка, ухнем.Может, физика сама пойдет.Подучим, подучим, да бросим…»
И еще:
«Через тумбу-тумбу-раз, через тумбу-тумбу-два…»
И еще:
«Сползает на тройки студент Козлодоев…»
И, конечно, гимн всех студентов:
«Я, ребята, студент, что само по себе и не ново.В настоящий момент это самое модное слово…»
В комнате было жарко и душно, как в бане. Хотелось воздуха и прохлады. Когда концерт закончился, и все стали расходиться, я предложил Зое:
– Может, пойдем на улицу, погуляем?
Она согласилась:
– Да, надо подышать свежим воздухом.
Мы весело пропрыгали по коридору и лестнице:
«Через тумбу-тумбу-раз, через тумбу-тумбу-два…»
Зашли в комнату. Зоя стукнула Лиле:
– Ты в порядке?
– Вполне.
Я накинул свою куртку. Помог Зое надеть пальто. Не застегиваясь, пышущие жаром и полные энергии, мы вывались из ГЗ на улицу в сторону смотровой площадки. Было бы здорово прогуляться до нее, постоять там с Зоей, глядя на притихшую в ночи Москву.
Но на улице было совсем не тихо. Резкий февральский холодный ветер мигом остудил нас, заставил вздрогнуть и застегнуться на все пуговицы. Зоя подняла воротник:
– Забыла шарф.
– Я, кажется, тоже. Но нет… – понял: то, что мешает мне в рукаве и есть мой шарф, который засунул поглубже, когда раздевался. Я вложил в Зоину руку кусок теплой материи, торчащей снизу из рукава. – Тяни!
Зоя укутала шею, но вряд ли ей от этого стало намного теплее. Она стояла в нерешительности на ступенях университета. И я не решался ступать вперед. Но и назад, просто в «Спокойной ночи, Зоя» тоже не хотелось.
Время как бы замерло в раздумье, и я не знаю, сколько мы так простояли. Держа друг друга за руки. Согревая их нашим теплом. Смотря в снежные завихрения, скрывающие и Москву, и смотровую площадку, да даже и нижние ступени лестницы.
Романтической прогулки не получилось. Холодный ветер прорывался под одежду, мурашками пробегал по телу. И толкал, толкал нас обратно в ГЗ. Стуча зубами, мы послушно вернулись. Не выпуская рук друг друга, молча прошли по коридорам, поднялись в лифте. Разомкнули их только у дверей комнаты. Зоя достала ключ.
В прихожей горел свет. У Лили было тихо. Наверное, уже спала.
Зоя прошептала:
– Подожди.
Она неслышно открыла дверь в свою комнату, вошла, зашуршала чем-то. Видимо, переодевается, снимает холодную одежду. Мне бы тоже немного тепла не помешало.
– Заходи, – услышал я из темноты Зоиной комнаты.
Я шагнул и остановился. Так же как и той ночью, когда во время дежурства заходил к Зое пить чай. Так же свет из прихожей освещал только кусочек пола перед дверью. Так же дальше в темноту я шагать боялся, помнил, что комната очень узкая, заполнена кроватью, столом, шкафом, стулом…
Так же Зоя потянула меня за руку:
– Сюда…
Я так же послушно вошел. Но Зоя не усадила меня на стул, как в прошлый раз. Внезапно остановилась в темноте:
– Ой, забыла, что теперь есть свет.
Наверное, потянулась к выключателю. Я обнял ее:
– Подожди, не включай…
Еще холодные плечи. Под знакомым длинным свитером, наброшенным, видимо, на голое тело. Целовал, согревая…
Потом мы зажгли свечу. Ту, под которой пили чай в прошлый раз. Ту, что не догорела. Ту, которой еще долго гореть. Мы смотрели на ее из быстро согревшейся кровати и говорили. Шепотом. Говорили. Говорили. Обо мне. И о ней…
– Родился в Москве. После школы никуда не поступил – так получилось… Отслужил в армии, подал документы сюда же, в МГУ, на факультет журналистики – приняли. Только вот студенческой жизнью особенно пожить не пришлось. Меня девушка ждала после армии. Поженились. Чтобы не жить вместе с родителями, сняли квартиру. Надо было деньги зарабатывать. Поэтому я на факультет только за книжками забегал да экзамены с зачетами сдать. Все время на работе, в командировках… Так что студенческая жизнь не очень удалась, да и семейная, впрочем, тоже. Мы расстались. Давно…
– А я из Саратова. Провинциальная девушка… С детства зачитывалась всякими историческими книжками и изводила неудобными вопросами преподавателей в школе, а потом и в местном университете. Окончила его с медалью и вот получила рекомендацию сюда в аспирантуру. Закончу ее вернусь опять же в Саратов. Буду там служить науке…
– А в Москве не хочешь остаться?
– Заманчиво, конечно. Все-таки привыкла уже здесь к высокому научному уровню. И в Саратове есть хорошие интересные люди. Но здесь их намного больше. В Москве и отечественных настоящих ученых много, и иностранные сюда постоянно приезжают, что-то новое привозят. А научная база какая, о-го…
– Так оставайся.
– Вряд ли получится – здесь своих историков, как собак нерезаных…
– Даже кандидатов наук?
Зоя усмехнулась:
– Даже докторов наук…
Мы помолчали. Минуту. Две. Я спросил о Лиле:
– Лиля… Ведь она тоже приходила на концерт Виталика, но почему-то не вошла, не постучалась…
Зоя вздохнула:
– Почему-то… Потому-то… Они же любят друг друга.
– Кто? – не понял я.
– Кто-кто… Лиля и Виталик.
– Лиля и Виталик. Любят друг друга? – не мог не удивиться я. – А этот, Артур Волосенко?
– Артурчик… – снова вздохнула Зоя. – В нем-то все и дело… Виталик и Лиля уже больше года вместе. Были. Он ее безумно любит. И она, я знаю, любит его. Но…
– Но? – не понимал я.
Зоя начертила пальцем в воздухе невидимую карту России:
– Виталик у нас родом из Норильска, – ткнула пальчиком куда-то на Севере. – Он учится в аспирантуре по контракту, который нужно отрабатывать. Ему придется возвращаться в Норильск и минимум три года трудиться на оплатившую его учебу компанию.
– Ну и что? – все еще не понимал я. – Обычное дело. Насколько я знаю, так многие учатся, работают. И любви это не помеха…
– Не помеха… А ты знаешь, что за город этот Норильск? – по-прежнему смотрела Зоя на Север. – Это же черт знает где, раз, – загнула она палец у меня на руке, – там холодно, – загнула второй, – два! Лиля уже ездила туда с Виталиком. В апреле минус двадцать пять. Круглый год полнеба черные от дыма огромного металлургического комбината. И домики, в которых люди живут, стоят там прямо посреди тундры, продуваемые со всех сторон. А между домами прямо по земле канализационные трубы проложены.
– Почему по земле? – не сообразил я.
– Потому что вечная мерзлота, – загнула у меня на руке третий палец Зоя.
– Ну, – не находился я, что сказать.
А Зоя согнула все мои пальцы в кулак и спросила:
– Знаешь, какие об этом городе стихи сочиняют?
– Какие?
– Это Лиля оттуда привезла, – она прошептала чеканя:
«Город – дым,Город – снег,Город – бред,Рудокоп-катаржанин Норильск…»
Я пожал плечами:
– И там люди живут.
– Живут, – согласилась, вздохнув Зоя. – И Лилька бы уехала жить с Виталиком. Да тут этот Артур подвернулся. Вернее, его maman…
– Maman?
– Да, Лиля с его матерью на научной конференции случайно познакомилась. Та в какой-то комиссии участвовала, а после Лилю своему сынку представила.
Я удивился:
– Обычно дети своих возлюбленных с родителями знакомят…
Зоя усмехнулась:
– Обычно… Это же не Артур, а детский сад какой-то. Живет с мамой. Кормит его мама. Одевает мама. От армии «отмазала» мама. На работу через папу устроила мама. Вот и невесту нашла мама.
Я почти возмутился:
– Ну, и на кой черт Лиле этот маменькин сыночек, когда есть такой хороший парень, как Виталик? Да еще которого она и любит, как ты говоришь…
– Ох, – вздохнула Зоя, – Я же говорю: хороший парень он ведь из Норильска. А Артурчик… – она ткнула пальцем в воздух значительно южнее и западнее, – Артурчик из Москвы, из столицы. К тому же полностью упакован. Своя крыша над головой уже есть. После смерти мамочки и папочки, вся квартира – в центре Москвы, между прочим, – его станет. Мебель там – я была раз вместе с Лилькой, – куда ни плюнь, вся антиквариат. И посуда тоже. На стенах картины висят: Шишкин, Левитан, Айвазовский… Не такие известные, как в Третьяковке, но подлинники. Подлинники, понимаешь! И maman при должности, и papa… У сына еще со школы дорогие автомобили. Артур их каждый год меняет.
– Понятно…, – разогнул я пальцы и почесал ладонь.
– Ничего тебе не понятно, – снова согнула все мои пальцы Зоя. – Виталик тоже в будущем все иметь сможет. Он из этих, из многообещающих. Это сегодня у него ничего нет кроме гитары и контракта, который отрабатывать надо на Севере. А его уже сейчас здесь в Москве зовут на хорошие фирмы работать…
