Приют - Татьяна Лаас

Хорошего в ворохе новостей было мало — в столице и на юге бушевала эпидемия, стремительно перекинувшаяся через канал — пока решились наложить карантин, беженцев с континента уже было не остановить. Говорили, что в городах бредящие и мертвые валяются прямо на улицах, потому что в больницах мест нет, а хоронить мертвецов просто некому. Говорили, что в порт Излучины пытался зайти чумной корабль, минуя карантин. Говорили, что в Эр-апон-Дикей пришел поезд, полный мертвецов. Говорили, что любого, пытающегося нарушить карантин и приютить кого-то из-за Змеиного хребта, будут строго преследовать по закону. Говорили… У Эми голова шла кругом от всего. Хорошо, что Джон был рядом, поддерживая её под локоть своей искалеченной левой рукой, иначе она бы не выдержала весь этот длинный и страшный вечер в городе.

…а ведь где-то там Алистер…

Домой на ферму добрались уже в темноте, Эми было дурно от одной только мысли, что сейчас придется заниматься сыром и…

Джон привычно занялся повозкой и конем, а Эми пошла в дом. Там она долго стояла посредине комнаты первого этажа, безвольно обводя глазами стены, печь, большой шкаф-буфет, пустой сейчас обеденный стол, подоконник, где лежала недошитая рубашка… Мысли текли вяло и странно. Она знала, что Алистер где-то там, на юге, где бушует эпидемия странной болезни, которую кто как называл — говорили, что это легочная чума, говорили, что это галлийка — болезнь откуда-то с юга Франции, говорили…

…Он не мог заболеть. Он на корабле. Он успел наняться в рыбаки и сейчас в безопасности на корабле. Ему ничего не грозит. Главное, чтобы я сохранила дом. Главное, чтобы я сохранила…

Голова гудела — она не знала, что делать с молочным стадом. Продавать молоко некуда и некому, перерабатывать его в сыры — она не справится. Пустить всех коров под нож ей не позволит совесть. Она не знала, что ей делать и как быть. Неожиданно привычный и сложившийся за пять лет жизни на ферме ритм сломался и… Она не знала, что делать дальше.

…Вот Алистер бы знал…

Дверь в дом тихо открылась. Эми обернулась на вошедшего Джона, не понимая, что он тут делает — спал Джон на конюшне, ужин получил еще в городе… Что-то еще случилось?

Он подошел к ней и почти силой заставил её сесть на стул. Эми даже не сопротивлялась. Села, обхватив голову руками, взглядом упершись в справочник фермера, который перестал быть для неё библией и спасением. Джон оказался прав по поводу борной кислоты.

…А Алистер пару раз добавлял её в молоко. Так делают все фермеры…

— Отдохните. Я сам со всем справлюсь. — Джон принялся растапливать печь. А потом перед ней на столе, отодвигая ставший бесполезным справочник, появилась чашка чая с ароматом ромашки.

— Выпейте, это успокаивает. И если вы так переживаете, что не смогли купить салициловой кислоты… Она, кстати, ужасающе ядовита…. Я могу набрать ивовой коры. Будет сбивать температуру ничем не хуже. Хотя надеюсь, нас это обойдет — долина очень удачно расположена: кругом горы, пути прочь — море, железная дорога, река, перевалы — уже закрыты. Лига хорошо поработала. Надеюсь, дальше они не станут перегибать палку в борьбе с болезнью.

Эми опустошенно смотрела в ромашковый чай. Это у Джона за душой ничего нет, нечего и переживать, нечего бояться. А у неё — ферма, животные, у неё долговые обязательства, у неё неизвестно где находящийся Алистер… Она могла все потерять.

…Или уже потеряла…

А ведь Алистер надеялся на неё, на её благоразумие и способность справиться с фермой.

Джон отодвинул стул прочь и присел за стол:

— Эми… Все будет хорошо. Вы справитесь. — Он одной рукой накрыл её пальцы, заставляя обнять чашку с чаем. — Пейте, а потом ложитесь спать. А сыроделье подождет — молоко никуда не убежит.

* * *

Через три дня после поездки в город, Эмили проснулась среди ночи от звуков грома. Рокот медленно затихал, тишина ночи вновь входила в свои права, а зашедшееся от испуга сердце еле вспомнило привычный ритм. Эми присела в кровати — про зимние грозы в их местах она раньше не слышала. Она накинула шаль и обула, не зашнуровывая, ботинки. Подошла к окну, всматриваясь в темноту, разрезанную всполохами света где-то далеко в горах. Лесной пожар? Или пожар на ферме? Где-то в той стороне находилась ферма “Горный ручей”, а еще там была железнодорожная станция, последняя в их долине, аккурат перед туннелем, ведущим через горы в соседнее графство. Эми ничего не понимала и не знала, грозит ли их полям пожар (если это конечно, лесной пожар), и потому на всякий случай пошла к Джону, может, хотя он знает, что произошло и что надо делать? В себе она уже была не уверена.

Джона на конюшне не было. Как и не было ни в хлевах, ни в курятнике, ни в сарае с инструментами. И судя по выпавшему за ночь снежку, который растает с первыми лучами солнца, ушел он давно — кругом были только её следы.

…Господь наш, что же за испытания идут… Помоги мне их перенести, господи…

Надо было пойти и попытаться если не поспать, то хотя бы чуть-чуть отдохнуть, но тревога не оставляла, мысли шли по кругу, одна за одной. И Эми не знала, что с ними делать.

…Ал непонятно где, и как его искать — совсем неясно. Храни, господь, его душу…

…Джон сбежал…

…А если в горах пожар, а я теряю время?…

…Был бы Ал рядом, он бы знал, что делать…

Она, чтобы отвлечься, занялась уборкой — вытирала, подметала, шкрябала, чистила, мыла… Лишь бы мысли на миг притихли. Опомнилась только, когда в сарае с бренчанием заработала овощерезка. Вздрогнула от страха и помчалась на улицу, забыв про шаль.

Джон спокойно, словно никуда не уходил ночью, работал в сарае, заготавливая корм для овец. Приподнял кепку в знак приветствия и молча принялся собирать нарезанные овощи, упавшие мимо ведра.

Эми тяжело прислонилась к стене:

— Джон…

— Да, миссис Бейкер?

— Ты куда ходил ночью?

Он вздрогнул, словно не ожидал, что его заловят.

— Я на дальние поля ходил. Слышали ночью взрывы?

— Взрывы? — не поняла Эми. — Разве на каменоломнях возобновили добычу камня?

— Нет, миссис. Это взорвали мост.

— Мост?

— Да, мост…

Эми замотала головой — это было невероятно. Мост был местной достопримечательностью, его строили еще римляне, ежегодно в долину приезжало множество людей полюбоваться на него.

— Ему же в