Сопротивленец - Владимир Поселягин

– Если через неделю наши не появятся, я вынужден буду констатировать, что корпорация была уничтожена вместе со всеми своими кораблями. Они должны были вернуться две недели назад. Через неделю в таком случае договора найма будут считаться разорванными, в связи с гибелью работодателя, что зафиксирует местный филиал гильдии Наёмников, и мы сможем искать работу в других группах. В гильдии для выбора нам предоставят информацию, какие корабли находятся на станции и какие вакансии там открыты, договорённость предварительно уже была получена. Это всё, что я могу сообщить вам.

Ещё немного послушав споры и ругань, многим нравилось на кораблях нашей корпорации из-за лёгкого и спокойного отношения между членами команд и руководства, поэтому они возражали и просили подождать ещё, а я, услышав все, что мне нужно, покинул номер и вернулся в свой одиночный номер, имевший лёгкую претензию на люкс. Буквально через пять минут пришло сообщение на наручный искин, что стоявший за дверью медтехник Гаврюш, с которым мы за последнее время ещё больше сблизились, став приятелями, просит разрешения войти. Дав команду через искин открыть дверь, я сел на кровати, на которой лежал, и вопросительно посмотрел на медика.

– Слышал, что там обсуждали? – ещё не отойдя от споров, спросил он.

– Да, – коротко ответил я, ещё и слегка согласно кивнул головой.

– Ты-то сам что думаешь?

– С капитаном при найме мне повезло, а сейчас меня кто возьмёт? Попробую тут устроиться. Пока шестнадцать не исполнится я без сопровождения станцию покинуть не смогу.

– Ты думаешь, они не вернутся? – набычился медик.

Он как раз и был из тех оптимистов, что ждали возвращения наших. К сожалению, я был больше прагматиком и верил в факты. То, что контракт больше напоминал подставу, я убеждался день ото дня, кому-то надо было уничтожить нашу корпорацию, и у этого кого-то это получилось.

Больше всего мне было жаль не наработки и личные вещи, тот же технический скаф четвёртого поколения, что так и остался в моей каюте, а Ксандру. Прикипел я к ней душой, она мне как старшая сестра была. Да и где я такую любвеобильную подружку найду? В общем, подружку и ценные вещи, оставшиеся на борту рейдера, конечно, жалко, но больше меня беспокоило то, что при захвате рейдера могут обнаружить ту тайную комнату, где я работал. Любой специалист поймёт, для чего она была оборудована, а если останутся после боя в живых члены команды, думаю, они пояснят, кто там предположительно мог работать, и на меня начнётся охота. Взломщики искинов большая редкость, это одно из самых сложных искусств у хакеров, за ними все охотятся, от пиратов и военных до наёмников и службы безопасности тех корпораций, где производятся искины и устанавливаются ПО на них. Так что не очень хорошо, если эта комната попадёт в руки чужаков. Взломать искины, не зная кодов, конечно, вряд ли получится, там всё на меня заточено, но получить правильное направление для поисков они могут. Конечно, командор лично заминировал это помещение, и в случае захвата он должен его подорвать, но а вдруг не получится? Вдруг на меня всё же выйдут, как я ни маскировался? О том, что я хожу в это помещение, никто не знал, кроме капитана и Знабы, туда вёл тайный ход под замаскированной пластиковой панелью у реакторного отсека. В основном я работал, как и все техники, в ремонтном доке, восстанавливая на выделенном мне верстаке оборудование, но всё же докопаться до истины было можно, это и печалило. Так что я сидел как на иголках, рвать со станции сейчас или погодить ещё день. Ведь если моё предположение верно, и корабли корпорации уничтожили или захватили намеренно, систематизировав данные о том, что корпорация продаёт излишне много корабельных и шахтёрских искинов с кодами управления, то скоро этот противник прибудет на станцию… если он уже не здесь.

Вот в таком состоянии я и находился, когда ко мне пришёл Гаврюш, так что я больше обдумывал ситуацию, в которой мог оказаться, пираты и наёмники заставят меня батрачить на них, военные арестуют и то же самое, вечная кабала, никто людьми с таким, как у меня, уровнем интеллекта не разбрасывается, да и ищейки корпораций если не уничтожат, тоже отправят в добровольное вечное рабство работать на благо корпорации. Со всех сторон окружили, гады, никуда не сунешься.

Так-то не всё так страшно, как я нагнетаю, всё самое ценное я всегда держу при себе. Так что банковские чипы при мне, спрятаны в комбинезоне, в рюкзаке нужные вещи и кристаллы с информацией, где, зашифрованное сложными паролями, находилось то, над чем я работал в последние годы, созданные мной разнообразные программы для взлома. Так что я могу уйти в любое время, но вот покинуть станцию… Пока я с ребятами, они, сами того не подозревая, охраняют меня, вон вчера отбили нападение каких-то местных гопников с шокерами, а когда останусь один, станет тяжелее. Как бы то ни было, пора разбегаться, и у меня был один выход – сменить свои данные и покинуть станцию. В обжитые миры соваться не хочется, а вот похожая свободная станция, где царят свои законы и где я, пятнадцатилетний парень, смогу начать своё дело, это можно. Это шанс продержаться какое-то время на плаву и, вполне возможно, даже подзаработать.

Соваться в окраинные государства Содружества я не хотел. Светиться не хотел, там при входе таможенный контроль дистанционно снимает показатели, это, конечно, не диагностическая капсула, но с некоторыми погрешностями идёт информация, какой у человека уровень интеллекта, гражданином какого государства он является, возраст, даже определялась установленная нейросеть и есть ли она вообще. Когда я отдыхал на пляже той планеты, где мы ремонтировались, меня с другими отдыхающими спускали на поверхность с помощью челнока, так что я избежал подобного сканирования, а тут дело серьёзное, нужно как-то извернуться. Хорошо, что эта станция частная и тут нет нужды в подобных сканерах, так что я пока всё так же работаю инкогнито.

Один из корабельных электриков, что, как и мы, остался тут, на счастье или нет, ещё непонятно, описал свою работу на таможне в молодости. Правила не сильно поменялись за двадцать лет, так что я теперь знал, как работает таможня в разных государствах и как начинается охота на таких, как я. На таможенном сленге их называли «Чистые». Подкупом, уговорами психологов и бывало даже шантажом, их уговаривали принять гражданство и идти на службу именно туда, где выделяются самые большие премии для тех, кто приводил таких уникумов. Доходило и до полумиллиона премии, так что стоило постараться. Такое, конечно, бывало редкостью, подобных уникумов отслеживали с детства, окружая их кредитами, ссудами и другими долгами, чтобы они никуда не ушли и работали на те организации, что их контролировали. Так что таможенникам если и везло, то им попадались дикие с планет и станций Фронтира, ну или ещё откуда.