Психология горя - Сергей Шефов

Данная сцена интересна еще и тем, что демонстрирует два контрастных способа поведения с горюющим. Один из них — это уже рассмотренный подход Веры Сергеевны, другой, противоположный ему и очень распространенный — это способ поведения ее брата Онучина. Последний пытался удержать сначала сестру, затем Долинского. Своими действиями он показывает нам, как не надо вести себя со скорбящим человеком, а именно: замалчивать случившееся несчастье и мешать человеку оплакивать умершего, выражать свое горе.

В противоположность ему Вера Сергеевна является примером последовательно грамотного взаимодействия с потерпевшим утрату. После того как она помогла Долинскому признать и оплакать потерю, она взялась помочь в подготовке покойной к погребению (предоставила практическую помощь), а Долинскому вместе со своим братом предложила пойти отправить депешу родственникам. Здесь также налицо тонкое чувствование ситуации: она, во-первых, оберегает его от излишней фиксации на умершей, во-вторых, не оставляет его одного, в-третьих, поддерживает его связь с реальностью посредством практического поручения, благодаря чему предотвращает соскальзывание в прежнее состояние и закрепляет положительную динамику переживания утраты.

Данный пример общения с человеком в период непосредственно после смерти его близкого, бесспорно, очень поучителен. Вместе с тем не всегда потерпевший утрату готов столь быстро впустить в себя горе. Поэтому бывает важно, чтобы в оказание помощи горюющему был вовлечен не только психолог, но также члены семьи и друзья. И пусть даже они не смогут вести себя столь грамотно и изящно, как в рассмотренном эпизоде, однако уже само их молчаливое присутствие и готовность к прорыву горя способны сыграть значимую роль.

2. Стадия гнева и обиды. На данной фазе переживания потери перед психологом могут вставать разные задачи, наиболее общие из них — две следующие:

• помочь человеку понять, что переживаемые им негативные чувства, направленные на других, являются нормальными;

• помочь ему выразить эти чувства в приемлемой форме, направить их в конструктивное русло.

Понимание того, что гнев, возмущение, раздражение, обида — вполне естественные и распространенные эмоции при переживании утраты, само по себе целительно и часто приносит определенное облегчение человеку. Это осознание имеет существенное значение, так как выполняет несколько положительных функций:

• Снижение беспокойства по поводу своего состояния. Среди всех эмоций, испытываемых потерпевшими утрату людьми, именно сильные злость и раздражение чаще всего оказываются неожиданными, так что могут даже вызывать сомнение в собственном психическом здоровье. Соответственно, знание о том, что многие горюющие испытывают подобные эмоции, помогает несколько успокоиться.

• Содействие признанию и выражению негативных эмоций. Многие понесшие потерю пытаются подавить в себе гнев и обиду, так как не готовы к их появлению и считают их предосудительными. Соответственно, если они узнают, что данные эмоциональные переживания почти закономерны, то им легче бывает признать их в себе и выразить.

• Профилактика чувства вины. Иной раз случается так, что потерпевший утрату человек, едва осознав свою злость (часто необоснованную) на других людей, а тем более — на умершего, начинает себя укорять за нее. Если эта злость еще и выливается на других, то вслед за этим еще больше возрастает чувство вины за неприятные переживания, доставляемые другим людям. В таком случае признание нормальности гнева и обиды как реакции на утрату помогает отнестись к ним с пониманием, а значит, и лучше контролировать.

Для того чтобы помочь человеку выработать адекватное восприятие своих эмоций, психологу, во-первых, необходимо самому относиться к ним терпимо, как к чему-то само собой разумеющемуся, во-вторых, он может проинформировать человека о том, что подобные чувства являются вполне нормальной реакцией на утрату, наблюдающейся у многих людей, потерявших своих близких.

Далее встает задача выражения гнева и обиды. «При озлобленности понесшего утрату, — отмечает И. О. Вагин, — нужно помнить, что если злость остается внутри человека, то „подпитывает“ депрессию. Поэтому следует помочь ей „вылиться“ наружу» [4, с. 102]. В кабинете психолога это может быть сделано в относительно свободной форме, важно только с принятием отнестись к изливающимся эмоциональным переживаниям. В прочих же ситуациях необходимо помочь человеку научиться управлять своим гневом, не позволять ему разряжаться на всех, кто попадается под руку, а направлять его в конструктивное русло: физическая активность (спортивная и трудовая), дневниковые записи и др. В повседневном общении с людьми — родными, друзьями, коллегами и просто случайными встречными — желательно контролировать эмоции, направленные против них, и если выражать их, то в адекватной форме, позволяющей людям правильно воспринять их: как проявление горя, а не как выпад против них.

Специалисту важно также иметь в виду, что гнев обычно бывает следствием беспомощности, связанной с неподвластностью смерти человеку. Поэтому еще одним направлением помощи переживающему утрату может быть работа с его отношением к смерти как к данности земного существования, часто не поддающейся контролю. Уместным может оказаться и обсуждение отношения к своей смертности, хотя здесь все решает степень актуальности данных вопросов для человека: откликается он на них или нет.

3. Стадия вины и навязчивостей. Поскольку чувство вины является чуть ли не всеобщим для горюющих людей и часто — весьма стойким и мучительным переживанием, оно становится особенно распространенным предметом психологической помощи в горе. Наметим стратегическую линию действий психолога при работе с проблемой вины перед умершим.

Первый шаг, который имеет смысл сделать, — просто поговорить с человеком об этом чувстве, дать ему возможность рассказать о своих переживаниях, выразить их. Уже одного этого (при эмпатическом принимающем участии психолога) может оказаться достаточно для того, чтобы в душе человека все более или менее упорядочилось и ему стало несколько легче. Можно также поговорить об обстоятельствах смерти близкого и поведении клиента в то время с тем, чтобы он мог убедиться в том, что он преувеличивает свои реальные возможности повлиять на случившееся. Если чувство вины явно необоснованно, психолог может попробовать убедить человека, что он, с одной стороны, никак не способствовал смерти своего близкого, с другой — сделал все возможное, чтобы предотвратить ее. Что касается теоретически возможных вариантов предотвращения утраты, то здесь требуется, во-первых, осознание ограниченности человеческих возможностей, в частности, неспособности полностью предвидеть будущее, во-вторых, принятие собственного несовершенства, как и любого другого представителя человеческого рода.

Следующий, второй шаг (если чувство вины оказалось стойким) состоит в том, чтобы определиться: что же клиент хотел бы сделать со своей виной. Как показывает практика, первоначальный запрос часто звучит незамысловато: избавиться от чувства вины. И вот тут возникает тонкий момент. Если психолог сразу же «бросится» выполнять пожелание переживающего утрату, стремясь снять с него груз вины, он может столкнуться с неожиданной сложностью: несмотря на высказанное вслух желание, клиент как будто сопротивляется его исполнению или вина как будто не желает расставаться со своим хозяином. Объяснение этому мы найдем, если вспомним, что вина бывает разной и не всякое чувство вины нужно убирать, тем более что не всегда оно этому поддается.

Поэтому третий шаг, который надлежит сделать, — это выяснить природу вины: невротическая она или экзистенциальная. Первым диагностическим критерием невротической вины служит несоответствие тяжести переживаний действительной величине «проступков». Причем иногда эти «проступки» могут вовсе оказаться мнимыми. Вторым критерием выступает наличие в социальном окружении клиента некоего внешнего источника обвинения, по отношению к которому он, скорее всего, испытывает какие-либо негативные эмоции, например, возмущение или обиду. Третьим критерием является то, что вина не становится для человека собственной, а оказывается «инородным телом», от которого он всей душой жаждет избавиться. Для выяснения этого можно использовать следующий прием. Психолог просит человека представить фантастическую ситуацию: некто бесконечно могущественный предлагает моментально, прямо сейчас, совсем избавить его от вины — согласится он на это или нет. Предполагается, что если клиент отвечает «да», то его вина невротическая, если же он отвечает «нет», то вина экзистенциальная.

Четвертый шаг и дальнейшие действия зависят от того, какую вину, как выяснилось, испытывает потерпевший утрату. В случае невротической вины, не являющейся подлинной и собственной, задача состоит в том, чтобы выявить ее источник, помочь переосмыслить ситуацию, выработать более зрелое отношение и, таким образом, изжить первоначальное чувство. В случае экзистенциальной вины, возникающей как последствие непоправимых ошибок и, в принципе, неустранимой, задача состоит в том, чтобы помочь осознать значимость вины (если человек не хочет с ней расстаться, значит, зачем-то она ему нужна), извлечь из нее позитивный жизненный смысл и научиться с ней жить.