На два мира 2 (СИ) - "Snejik"

— Ты действительно это можешь? — с нескрываемой надеждой спросил он.

— Могу. И сейчас у меня есть такая возможность, — в гостиной все замерли, ожидая, что Злата скажет дальше, чего она за это попросит. И объяснит ли вообще свое предложение. Злата подошла к Баки, который не дошел до дивана, и провела ладонями ему по небритым щекам. — Металлический протез с силой гидравлического пресса, который останавливает пули — это хорошо. Но он ничего не чувствует, он причиняет тебе боль, и ты до сих пор боишься, что придушишь им Брока, когда тебе приснится очередной кошмар. Я не могу избавить тебя от кошмаров, но очень бы хотела. Но я могу избавить тебя от боли и вернуть всю полноту ощущений. Потому что ты мне очень дорог. И, останусь я или уйду, я хочу сделать тебе этот подарок, если ты сам этого хочешь.

Баки задумался, потому что он уже перестал мечтать о том, что у него снова будет живая рука, способная чувствовать, теплая, способная дарить ласку. И сейчас ему предлагали осуществить мечту.

— Я хочу, — несмело ответил он, проведя руками по плечам Златы, — очень хочу. Если это не причинит тебе боли.

— Ваш мир полон магии, которой никто не пользуется, и у меня нет ограничений, единственное, что меня ограничивает — мои собственные знания и возможности. Так вот. Я могу вернуть тебе руку. Единственное, что изменится, ты не сможешь отражать ею пули. Но я сделаю для тебя доспех, и ты не потеряешь вообще ничего.

— И что нужно сделать? — спросил Баки, еще не веря в то, что у него снова будет живая рука, он снова будет чувствовать и сможет не согревать холодный металл дыханием, чтобы обнять Брока, а теперь и Злату.

— Я усыплю тебя, чтобы ты ничего не почувствовал, а Брок в этот момент будет меня качественно драть, — улыбнулась Злата. — Да, сложная магия требует сложных решений. Сейчас или потом?

Баки растерялся. Он думал, что для этой процедуры нужна какая-то особая подготовка, но потом вспомнил, как Злата восстанавливала ему поврежденные участки мозга, и понял, что если для нее это и сложно, то, чтобы она сконцентрировалась, они могу сделать запросто. Баки словно засиял изнутри, хотя только слегка улыбнулся, скорее обозначил улыбку, а потом нежно, но жадно поцеловал Злату, прижимая к себе, а Брок подошел сзади, вжимая ее в Баки, обнимая обоих, упираясь в Злату колом стоящим членом и поглаживая Баки по плечам, бокам, до чего дотягивались руки.

Злата между ними застонала, обхватывая Баки руками за талию, прижимаясь к нему, жарко выдыхая в грудь.

— Раздевайтесь. Оба, — приказала она, яростно стаскивая с себя одежду. Она толкнула Баки в кресло, прогнулась, когда Брок обхватил ее руками за бедра, понимающе собираясь все сделать сам, и положила руку Баки на лоб. — Спи, мой хороший.

Баки закрыл глаза и глубоко размеренно задышал. Злата выпрямилась, оборачиваясь к Броку и целуя его.

— Это будет не быстро, рассчитывай свои силы, — попросила она.

— С тобой я чувствую себя ебарем-террористом, — усмехнулся Брок, опускаясь на колени, заставляя Злату чуть расставить ноги, проходясь пальцами между влажных половых губ. — Никогда не думал, что так западу на женщину.

— Что, они тебя чем-то обидели? — Злата колдовала над местом соединения протеза и живой плоти, но умудрялась поддерживать разговор. Пока что.

— Просто всегда больше любил мужиков. Но ты… Просто невероятная, — он подлез под нее, и впился губами, лаская языком клитор. Злата застонала, одной рукой вцепившись в его волосы, но потом отпустила, вернувшись к своему занятию.

Брок ласкал ее языком и пальцами, не спеша переходить к главному блюду, хотя член у него стоял до боли, но он понимал, что Злате нужно время, чтобы сделать для Баки все правильно. Он услышал, как на пол глухо упал протез и извернулся, чтобы посмотреть. И увидел, как из ничего сплетаются кости, на которые ровными слоем ложаться мышцы, переплетаясь с сухожилиями и нервами, и прикрыл глаза, потому что зрелище как завораживало, так и отвлекало. Злата изгибалась от его ласк, но продолжала плести кружево заклинания, восстанавливающее руку Баки.

Брок пережал член у основания, потому что понял, что может кончить просто от того, что он ласкает Злату. Еще ни одна женщина не доставляла ему такого удовольствия. Он любил красивых мужиков, сильных, горячих. Конечно, Барнс, будучи Зимним Солдатом, особо горячим в этом смысле не был, но он был красив, а на миссиях творил такое, что Брок потом долго дрочил в душе, отгоняя от себя этот шикарный образ. После того как он помог освободить Зимнего и вернуть ему человеческую жизнь, он даже не мечтал, что тот придет к нему, но он пришел однажды ночью, а потом просто остался. И Злата была первой женщиной после двух лет с Зимним. С Баки. Вернее, Злата была вообще первой за два года, на кого еще посмотрел Брок. И сейчас, лаская ее, он думал не только о Баки, он думал о них троих, о том, как они могли быть счастливы вместе и, положа руку на сердце, не понимал, как все так обернулось.

— Возьми меня, — услышал он слова через стоны, и, быстро выбравшись из-под Златы, пристроился к ней сзади, входя в нее, погружаясь не только в мягкое узкое влагалище, но в какое-то сумасшествие. Он брал ее, жестко вбиваясь, как ему всегда нравилось, не боясь что-то повредить, просто отдавшись животному инстинкту, а Злата только прогибалась в пояснице, постанывая и словно ткала пальцы Баки, такие красивые, с идеальными ногтями.

Брок закричал, содрогаясь в оргазме, и Злата сжала его в себе, откидываясь на него, расслабляясь, тихо, тонко постанывая. Они повалились на пол потные, перепачканные в сперме и смазке и бесконечно довольные и счастливые. Злата перевернулась, обняла Брока, целуя в мокрые от ее смазки губы, слизывая свой чуть кисловатый вкус.

— Мне надо разбудить Баки, — шепнула Злата, прижимаясь к Броку. — А потом я хочу, чтобы вы провели время вдвоем, а мне надо кое-что обдумать. Отпустите меня погулять?

Брок не хотел ее никуда отпускать. Он хотел взять их обоих с Баки, притащить в кровать и никуда не выпускать, затрахав до полубессознательного состояния обоих. Но после сегодняшнего разговора он понимал, что Злате нужно многое обдумать, а их присутствие будет только мешать.

— Ключи на полке в прихожей, — только и сказал он. — Когда он проснется?

Баки сидел в кресле совершенно обнаженный, с живой левой рукой, и спал безмятежным сном. Брок поднял его на руки, ощутив, насколько тот стал легче, аккуратно пнул бионику, и понес свою ношу в спальню. Злата пошла за ним.

— Брок, — позвала она, когда он положил Баки на кровать и прикрыл легким одеялом.

— Я все понимаю, тебе надо подумать и все такое, — Брок вздохнул. — Подумай правильно. Ты уже не малолетка, все лучше меня понимаешь. А Барнс пусть спит. И я посплю.

— Хорошо. Спите. Я приду, лягу в гостевой спальне, — сказала Злата. — Я тоже хочу, чтобы вы все обдумали и решили правильно. Потому что обратной дороги не будет. Но мы поговорим об этом завтра, когда Ив будет спокойно спать, Фьюри рвать волосы на своей лысине, а вы побудете друг с другом.

Брок хотел спросить, куда она собралась, но почему-то не решился, просто выдал ей ключи и закрыл дверь, вернувшись к Баки, который мерно дышал во сне, а потом перевернулся, подгреб Брока под себя новой, левой рукой, теплой и живой, и Брок прижался к нему всем телом, поцеловал в висок, укладывая его голову себе на плечо, устраиваясь удобнее, чтобы Баки мог легко обнимать его, и провалился в спокойный сон без сновидений, ощущая лишь теплое дыхание на коже и тяжесть любимого тела рядом. Единственная мысль, которая не давала покоя воспаленному, но утомленному мозгу, это отсутствие Златы и ее тепла рядом.

========== Глава 7 ==========

Злата вышла в тихую весеннюю ночь, и медленно побрела по улице, совершенно не заботясь, куда именно идет. Она подумала, что можно поймать такси и поехать в парк, но она продолжала просто идти, совершенно не глядя, куда. Она пыталась разобраться в своих чувствах, пыталась понять, что с ней происходит, и почему нет того чувства вины, которое всегда посещало ее, как только она позволяла себе увлечься кем-то сильнее, чем просто симпатия. Она не позволяла себе долгосрочных отношений, никак не могла смириться со смертью семьи, и считала, что предает погибшего мужа. Но сейчас этого чувства не было, было только ощущение правильности, словно он ждал именно их, чтобы отпустить ее, позволить ей быть счастливой, выбрал их для нее.