Царица роз и три папы - Янина Корбут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут Славик заметил меня, глазки его забегали, и он поспешно добавил:
– … срок пребывания по визе в нашей стране.
– Гхм… Во время путешествий я не очень этим интересуюсь. Надо посмотреть.
– Чего глядишь с укором? – принялся оправдываться передо мной Славик. – Мы просто с одним из йогов поспорили на желание. А судя по предмету спора, желания у него не совсем приличные.
– Наверное, на такой спор вас вдохновили облегающие комбинезоны, – улыбнулся Миша, подмигивая мне.
– Славик просто оттачивает свое чувство юмора в туалете, читая сборник советских анекдотов. Да, бедолага?
– Да-да, по десять штук за один присест. А если присест длинный, то…
Я погрозила приятелю кулаком:
– Все, хватит. Лучше бы ты Пруста в туалете читал.
– Лучше я поеду да найду рыжего прохвоста. Надо расторгнуть спор, пока не поздно.
– Не медли, – велела я, пытаясь сдержать смех.
А Славик вдруг вспетушился:
– А вообще, я вижу, что ты, Дарина, с появлением Миши ко мне резко охладела. Понимаешь, Миша, я ей давеча предложил: как насчет того, чтобы уединиться. А она мне – я, мол, не против, только ты меня все время находишь.
– Чегооо? – удивилась я, потому что уединяться со Славиком я даже в самые тяжелые моменты своей жизни не планировала. Слава богу, он думал примерно так же. Мы всегда были заклятыми подружками, но никак не романтической парочкой. Какая муха его покусала?
Славик, обиженно вздернув подбородок, оставил нас на дороге вдвоем, а сам свернул в сторону. Туда, откуда доносились оживленные голоса.
Пока я гадала, что нашло на приятеля, Миша, видимо, думал о своем.
– Дарина, – опять начал он, едва Славик скрылся с глаз долой. – Мы так и не договорили.
– А, ты об этом…
– Я могу тебе доверять?
– Ну, в общем…
– У меня на душе очень неспокойно…
«Ну вот, началось…»
– А ты уверен, что стоит об этом говорить вот так вот сразу…
– Конечно! И как можно быстрее. Кроме тебя, я ни в ком не уверен.
– Что же, я готова, – вздохнула я, будто провалилась в ледяную воду. Чего оттягивать этот скользкий момент? Раз – и все.
– Есть кое-что, что я хотел бы тебе вручить. На хранение.
«Наверное, сейчас начнет про свое сердце. Где он нахватался этого романтизма? В музее, наверное…».
– Черт! – выругался Миша, потому что именно сейчас у него зазвонил телефон в кармане. – Извини. Незнакомый номер, возможно, по работе…
Трубку он снял, отрывисто бросил «да» и машинально направил лошадь в сторону от главной дороги.
Я облегченно вздохнула, потому что получила передышку. И мне предстояло решить, что делать дальше. Мозг лихорадочно заработал, генерируя идеи.
«Надо найти Славика, при нем Миша не станет болтать о любви. И вообще нам лучше больше не оставаться с Мишей наедине. Из-за вынужденного заточения в ковидные времена людям лезут в голову всякие нехорошие мысли. Не удивлюсь, если в родном городе у него есть девушка, а здесь он просто решил с пользой провести время».
Размышляя таким образом, я поехала в ту сторону, куда до этого ускакал осел Славика. И через десяток метров почти уперлась в сетку, которой была огорожена территория, принадлежащая папе № 2.
– Иди накуй! – кому-то кричал Славик через сетку, приспустив забрало и угрожая кулаком.
– Ты чего ругаешься? – укорила я приятеля, подъехав вплотную. Тот все что-то высматривал, подпрыгивая на ишаке.
– Да вон, наш местный алкаш Фролка за черемшой в лес пришел. Видишь, в кустах мелькает? Ну ты погляди, что делает, паршивец! С корешком рвет…
– Ближе к теме.
– Куда уж ближе. Увидел он мой шлем и попросил, чтобы я ему дал погонять. Мол, на ночь напялит, тещу возле туалета попугать.
– А чего ты матом ругаешься?
– Да какой же это мат? Я ему и говорю – иди и сам накуй! У него же дед кузнецом был, поди, научил чему-то?
– Вообще-то, ты в слове «накуй» ударение немного не в том месте ставишь.
– Это как бы два в одном. Экономлю силы, – отмахнулся Славик и, раскинув руки, пустил ишака мелкой рысцой. При этом все бормотал про Фролку и его вандализм.
Он, как и папа № 2, поначалу брыкался, но после душой прикипел к сельским жителям. Подробно изучил их биографии, пару раз заглянул в гости на самогон и сейчас чувствовал себя едва ли не помещиком. По крайней мере, у него уже пару раз прозвучала идея переименовать соседний поселок в село Старовойтово.
Папа № 2, как потенциальный депутат, такую инициативу отверг. Но по его лицу было заметно, что идея ему приглянулась. Как бы скоро село не перестало носить его фамилию. А она у него, мягко говоря, для села не очень подходящая.
Согласитесь, село Черных звучит как-то зловеще. И хоть ударение у папы в фамилии на второй слог, но ассоциации с поселением чернокожих гангста-рэперов в русской лесополосе все равно лезут в голову.
– Эх, хорошо-то как, Аграфенушка! – втянул ноздрями лесной воздух Славик.
И чуть не врезался в бабушку Сирануш, что вынырнула из-за кустов, раскачиваясь на лошади, как китайский болванчик.
– Какая я тебе Аграфенушка, глистопед! – рявкнула бабка и ткнула Славика в бок палкой.
– Все равно хорошо, – не обиделся на «глистопеда» Славик и повернулся ко мне, декламируя стихи: – Хорошо в краю родном! Пофиг – что везде дурдом… Ой, кажется, мой ишачок облегчился.
– Да нет, это с деревни ветер навозный дух несет. А ты бы так громко не высказывался, там сзади Дух Вонюх на пони скачет и принюхивается. Как бы не услышал.
– И не говори. Кстати, папа номер два предложил заразить его ковидом, как раз нюх потеряет и вредить не будет.
– Одна проблемка – мы тут тоже как бы живем.
– Ну, ради Родины, можно и пострадать, как считаешь? – пожал плечами Славик и снова озаботился экологией: – Нет, я сейчас в этого Фролушку все-таки метну копье. Он весь пятачок черемши вытоптал.
Славик соскочил с ишака, встал в позу метателя снаряда и уже собрался метать, но я рявкнула «Тихо!» и добавила:
– Слышишь? Как будто кто-то кричит!
– Это лес! Тут все кричит: «Уйди, презренный человек». И природа настолько очистится, что оживут динозавры.
– Звук с той стороны. А кто остался в отеле? – не успокаивалась я.
– Не знаю. Наши все в лесу. Аннушка со своим обслуживают банкет на поляне. Порфирий там же, уху готовит. Выходит, что в отеле – никого…
Я нахмурилась. Да, действительно, что-то мы в дикой природе подрасслабились. Почувствовали себя последними из могикан.
