Всемирная история. Том 2. Бронзовый век - Александр Бадак

Еще одно обличение, датированное приблизительно серединой правления XII династии, схоже с «Беседой разочарованного» по форме. Однако здесь герой ведет беседу со своим сердцем. В качестве героя выбран рядовой жрец из Гелиополя, и, возможно, этот образ автобиографичен. Глазами беседующего мы видим происходящие в стране события и в свете наваливающихся год за годом на Египет напастей и злосчастий весьма логичным выглядит обращение героя именно к сердцу. Оно буквально истекает кровью, сопереживая хозяину, оно не в силах вынести океаны неправды и горя, затопившие страну.

«Речение Ипусера» внешне выглядит более реалистичным по форме, чем «Беседы». В этом обличении конкретны образы и обличающего и адресата, к которому обращается взволнованный египтянин. Сама же подача материала близка по принципам к повествованию историческому и, возможно, «Речение» основано на реальных фактах из жизни Египта периода Среднего царства. По крайней мере, 17 страниц, хранящихся в Лейдене, заставляют спорить египтологов о вероятном восстании низов в долине Нила. Об исторических событиях, реальных или выдуманных, говорит в долгом и пламенном монологе, обращенном к царю. Ипусер — знатный обличитель, не побоявшийся высказать правду властителю, которого он считает виновником и зачинщиком всех обрушившихся на страну «беспорядков». Автор жалуется, что миновали в Египте хорошие времена, когда люди чтили закон. Теперь все стали, как звери. Всюду бродят шайки разбойников, а землепашцы на работы вынуждены отправляться с копьем и мечом. Законы нарушены, и «земля перевернута, как гончарный круг!» — восклицает Ипусер. Сущность «беспорядков» автор видит в следующем: «Тот, кто не имел собственного дома, бродил в лохмотьях, выпрашивая подаяние, теперь ходит в одежде из тончайших полотен, мажется душистым маслом, пьет лучшие вина. Тот, кто не имел ладьи, дабы переправиться через Нил, завладел флотилией кораблей, а прежний хозяин смотрит на эти корабли, но они ему уже не принадлежат. Девушка, ранее видевшая свое отражение только в воде, ныне причесывается перед бронзовым зеркалом. Рабы и рабыни стали дерзки в своих речах…»

Ипусер обоснованно, как ему кажется, упрекает царя, ведь центром волнений стала столица, а движущей силой переворота — «ничтожные» люди, подвластные властителю. Они разогнали должностных лиц, разграбили пирамиды, сделали доступными каждому магические заклинания. Невозможно терпеть более «беспорядки», и Ипусер, стих за стихом, начинает с рефрена «Истребите противника местожительства частного».

Если описанные в «Речении Ипусера» события действительно произошли в Египте, то они легли в основу еще одного произведения — «Речения Неферти». Список этой повести, выполненный в середине Нового царства, но по всем признакам, просто скопированный с более раннего источника, хранится в Эрмитаже. Произведение достаточно невелико по объему, но весьма интересно по форме. Автор вкратце в форме предсказания передает картину переворота в жизни Египта, но монолог вложен в уста жреца Неферти, а адресатом сообщения выведен царь VI династии Снефру. Подобная ретроспеция придает особую силу стенаниям жреца-предсказателя, взволнованного открывшейся ему картиной возможного потрясения всех устоев жизни египетского общества. Он призывает своего царя сделать все, чтобы ослабить последствия будущего бунта, причем рецепт в этом произведении выписан достаточно своеобразно: необходимо преодолеть засилье иноземцев в стране. Впрочем, в концовке Неферти успокаивает Снефру: мятеж будет подавлен. Избавителем Египта окажется пришедший с юга царь-восстановитель по имени Амени.

Даже достаточно поверхностный обзор литературы периода Среднего царства убеждает, что творческий потенциал египетских авторов был достаточно высок, а набор технических приемов для воплощения своих замыслов широк и многообразен.

Явственно прослеживаются примеры строгого членения произведений по жанрам, каждому из которых соответствует специфический набор поэтических выразительных средств. В период Нового царства следовало ожидать всплеска мастерства египетских авторов, причем подъем был предопределен не только в литературе, но в зодчестве, науке, живописи.

Конец среднего царства (II-й Переходный период)

Ослабление египетского государства

Реформы Аменемхета III предопределили сильную зависимость прочности царской власти в Египте от личностных качеств правителя, занимающего престол. Преемники этого талантливого фараона власти удержать не смогли, XII XII династия прерывается. Тем самым божественность происхождения следующей XIII династии, взошедшей на царствование, ставится под сомнение. В результате ослабляются морально-правовые основы передачи власти по наследству, престол становится игрушкой в руках многочисленных претендентов. XIII фиванская династия не только не может установить стабильный порядок перехода власти из рук в руки, но и, возможно, вскоре вынуждена допустить отделение низовьев Нила в полусамостоятельное государство под правлением XIV династии, происходящей из города Ксоиса (Хсау). Причем борьба за столицу, за верховный престол идет с переменным успехом: в списке египетских фараонов мелькают представители и XIII и XIV династий. Иногда им удается удержаться у власти только несколько месяцев, а то и дней. В чехарде сменяющих друг друга правителей становится трудно разобраться, тем более что иногда логика непримиримой борьбы возносит на царский престол совершенно случайных людей, явно не относящихся к царским родам. Некоторые фараоны II-го Переходного периода прямо называют своих нецарственных родителей, другие не находят нужным менять свои имена, звучащие отнюдь не по-царски.

Изредка престол занимают действительно деятельные и талантливые правители. Тогда в стране быстро наводится порядок, распри на время прекращаются, и соседи египтян вновь попадают под мощный пресс завоевательных походов властителей долины Нила. Тут же улучшается экономическое состояние страны, в государстве начинается интенсивное строительство, возводятся пышные изваяния, восславляющие удачливого фараона. Однако это скорее исключение из правил, чем норма. Едва власть переходит к менее талантливым наследникам удачливого владыки, вновь наступают хаос и смута. Правда, распада страны, подобного тому, который наблюдался в Ι-й Переходный период, в Египте не происходит. Даже в пору ослабления царской власти сохраняется понятие самого централизованного государства, и только редкий номарх осмеливается оспаривать верховные права занимающего престол властелина. По крайней мере массовое строительство гробниц номархами, наподобие того, что имело место при XI–XII династиях, в Египте уже не ведется. Более того, египтянам удается удерживать в подчинении отдельные завоеванные ранее области. До конца XIII династии, по крайней мере, ощущается влияние фараонов в финикийском городе Библ, остается под властью египетских правителей и Северная Эфиопия.

Однако в экономике нарастают признаки застоя, связанного с прекращением поступления регулярных трофейных «подпиток» сложившейся системы хозяйствования. Занятые внутренними распрями фараоны редко выбираются в завоевательные походы, а реструктуризация экономики в долине Нила идет крайне медленно.

Гиксосское владычество в Египте и Палестине

На рубеже XVIII–XVII веков до н. э. тринадцатая и четырнадцатая династии были сметены с престола вторгшимися в Египет азиатскими племенами гиксосов. Разнородные орды пришельцев в массе своей состояли из западносемитских, т. е. аморейских или ханаанейских племен. Это были вооруженные скотоводческие отряды, к которым примкнули и отдельные несемитские группы. По крайней мере имена некоторых предводителей вторгшихся в Египет завоевателей похожи по звучанию на «прототигридские» («банановые»).

Вторжение шло через восточную Дельту и, вероятнее всего, не было решительным натиском. Скорее действия гиксосов можно охарактеризовать как постепенное проникновение, которому фараоны XIII и XIV династий противодействия организовать не смогли. Со временем гиксосские цари выступают уже в роли фараонов, приняв все их титулы и называя себя «сынами Солнца».

Пришельцы, утвердившись в стране, объявляют себя почитателями египетских богов, в качестве нового государственного бога выдвигая при этом Сета. Несмотря на традиционное египетское имя, новый бог, судя по отрывочным сведениям о его культе, был только отождествленным с одним из богов долины Нила иноземным божеством. Выбор именно Сета в качестве «маскировки» объясняется достаточно просто: одно из мест его почитания находилось на востоке дельты, откуда и началось вторжение гиксосов.